Неуютно было не только мне, но и Алексею, с интересом наблюдавшему сначала за нашей с Велором перепалкой, а теперь и за новым поворотом сюжета.
— Думаешь, я не добьюсь своего, — снова улыбаясь, прошептала женщина.
«И как я только умудрилась это услышать?!» — поразилась я.
— Удивительно. Вы все… хм… Вы всегда так самоуверенны, даже смешно, — отозвался Велор совершенно спокойно. — Ты ничего не сможешь мне сделать, Натана. И ты это знаешь.
О ком он говорил, и кто такие эти «вы все» и «хм» мне было неясно. Но встревать в разговор я, разумеется, не рискнула.
— Было бы желание, — игриво усмехнулась женщина. — Твое сердце будет моим, — вновь перешла она на угрожающий шепот.
Мы с Алексеем переглянулись: «Что это еще за мыльные сериалы для домохозяек? Кто так говорит: твое сердце будет моим?» — подумала я, усмехнувшись.
Готова поспорить, бармену пришла та же мысль, потому что его губы задрожали в еле сдерживаемой улыбке.
— Я все тебе уже давно объяснил. После того, что ты сделала… я лучше сдохну, чем свяжу свою жизнь с такой, как ты, — холодно отчеканил Велор.
— Сдохнешь, говоришь, — медленно, слово за словом вытянула женщина, — Ты лишь облегчишь мне задачу. Я просто вырву твое сердце из бездыханной груди.
— И вновь эта необоснованная самоуверенность, — закатил глаза брюнет. — Ты же знаешь, одной тебе со мной не справиться. Так к чему тогда все эти глупые угрозы? — вновь парировал Велор с усмешкой.
«Что за чушь несет эта женщина? — подумалось мне. — Это вообще законно? Это же прямая угроза!»
Видимо мои мысли и возмущение столь нескрываемым бредом отразились у меня на лице. Иначе как еще объяснить то, что Велор вдруг неожиданно вспомнил обо мне?
На секунду он прищурился, кажется, что-то обдумывая, затем, громко и четко сказал.
— Да, кстати, познакомься с Елизаветой, Натана.
Лицо Натаны удивленно вытянулось. Пожалуй, не стоит говорить, как вытянулось мое лицо.
Женщина оглядела меня с головы до ног, и в ее глазах застыло странное выражение.
«Это что? Ревность?» — опешив, не успела я как следует обсмаковать эту мысль и найти ей незыблемые подтверждения, как Натана резко выпрямилась, словно струна.
— Значит, ты говоришь, что не свяжешь свою жизнь с такой, как я?
— Увы, не свяжу, — словно насмехаясь, тихо сказал Велор, слегка подавшись вперед и сложив руки на груди.
— Очень хорошо, — угрожающе прошипела женщина.
А дальше начал твориться сущий хаос: Натана быстро, клокочущим от гнева голосом принялась выкрикивать какие-то странные слова на непонятном мне языке.
Я вытаращилась на Велора, но от был невозмутим, как и обычно. Только руки все же разомкнул, и казалось, брюнет что-то силится вспомнить.
Тем временем, Натана с ловкостью дикой кошки схватила и полосонула чем-то острым мою ладонь. Я вскрикнула от неожиданности и боли.
— Да она же сумасшедшая! — испуганно прошептала я, выдернув руку из цепкого захвата женщины, в одно мгновение превратившейся в злобную фурию.
Глаза бармена округлились до невообразимых размеров, но женщина не обращала ни малейшего внимания ни на меня, ни на кого бы то ни было.
Она не менее проворно бросилась на Велора. Тот и опомниться не успел, как на его груди появились капли моей крови, сливающиеся, как по волшебству в странный пульсирующий символ.
Велор, яростно зарычав, оттолкнул Натану, что-то возмущенно крича ей, а та лишь зашлась в истерическом хохоте и пропала, крикнув что-то на прощанье.
Мне казалось, я нахожусь под действием психотропного препарата. «Да чтоб мне провалиться, пропала! Растворилась!» — застыла я, подобно статуе и в ту же секунду пошатнулась. В одночасье мне стало дурно, я почувствовала, как в моей голове, словно попкорн, взрываются мысли.
Именно как попкорн, а не фейерверк. Мысли взрывались, но не гасли, как огни, а заполняли пространство черепной коробки, грозясь разорвать ее на части. Вот только о чем все они, я уловить не могла, и от того становилось еще страшнее.
— Что со мной? Что со мной?! — схватившись за голову, запричитала я.
Вокруг все так же плясали люди в карнавальных костюмах, все так же гремела музыка. Только я всего этого не замечала. Мой мир сейчас был только в моей голове, и он взрывался, рушился в эту самую секунду.
Алексей ловко перемахнул через барную стойку и подскочил ко мне, подхватив под руки.
Если бы не он, я точно рухнула бы на пол, как тот стакан, опрокинутый с моей помощью Велором.
Окружающие уже начинали косо поглядывать на меня, а я все никак не могла остановиться, задавая свой единственный вопрос в пустоту.
Через зал, почуяв неладное, уже неслись Леонард и Рита. Маргарита подбежала ко мне, тормошила и что-то кричала. Леонард тряс за плечи Велора.
Похоже, брюнет тоже был в прострации все это время, однако уже начинал приходить в себя. Его лицо быстро приобретало осмысленное выражение.
В отличие от меня.
Марго вместе с барменом понесли меня на улицу. Вернее, нес парень, а Рита лишь бежала рядом и бесцеремонно расталкивала всех, кто попадался на нашем пути.
До выхода я так и не добралась. Точнее, добралась, но не помню как.
Я потеряла сознание.
ГЛАВА 3. Шах и мат
Следующее утро навалилось на меня всей своей серой тяжестью. За окном моросил противный осенний дождь, а небо, наполненное свинцом, грозилось рухнуть и придавить меня. Вернее то, что от меня осталось.
События прошедшей ночи казались настолько далекими и туманными, что мой разум абсолютно не желал принимать их за действительность.
— Ох… — простонала я, прикрывая глаза рукой, окончательно проснувшись только ближе к вечеру.
Виски все еще нещадно ломило, а подняться с постели было страшно.
В комнату заглянул мой младший брат Ярослав. Долговязый, черноглазый парнишка пятнадцати лет.
— Ты как? — участливо поинтересовался он, просачиваясь через полуоткрытую дверь.
Я не ответила, только слегка дернула рукой: «Может, решит, что я сплю и уйдет?»
Однако вредный подросток не ушел. Мало того, он уселся на край моей постели и, сверкая глазами как кот, заговорщически прошептал:
— Ну и попадет тебе от отца, Лиз!
Я убрала руку и открыла глаза. Сфокусировать взгляд на лице Ярика оказалось гораздо сложнее, чем я думала, а уж выдавить из себя хотя бы пару слов и подавно. Поэтому, я лишь сердито фыркнула. Брат же с нетерпением ждал волнующих подробностей.
— Ну давай, колись! Чем вы так убились на вечеринке? — восторженно выпытывал он.
