И вот, едва пробили часы одиннадцать, он ушел в свою
комнату, скинул шкурку и бросил на пол около кровати; те, что были настороже за
дверьми, быстро вошли в комнату, схватили шкурку и швырнули ее в огонь.
Когда же шкурка сгорела дотла, Ганс-ежик очутился в постели
таким же, как и все люди, только все тело у него было как уголь черное, словно
обожженное.
Король прислал к нему своего врача, который стал обливать
его всякими хорошими снадобьями и растирать бальзамами; и стал он совсем белый,
и молодой, и красивый.
Увидев это, королевна была радешенька, и на следующее утро
поднялись они превеселые, и стали пить и есть, и только тут настоящим образом
были повенчаны, и Гансежик получил все королевство в приданое за своей
супругой.
По прошествии нескольких лет Ганс задумал съездить с
женою к своему отцу и сказал ему: "Я твой сын"; но отец отвечал ему,
что у него нет сына, - один только и был такой, что родился покрытый иглами,
словно еж, да и тот ушел бродить по белу свету. Однако же Ганс дал отцу
возможность себя узнать; и тот радовался встрече с сыном, и поехал с ним вместе
в его королевство.
Вот и сказке конец.
А мне за нее денег ларец.
Маленький саван
У одной матери был мальчик лет семи, такой хорошенький и
милый, что никто не мог взглянуть на него, не приласкав, а для матери он был
милее всего на свете.
Вдруг ребенок заболел и Господь призвал его к себе... Мать
неутешно по нем плакала день и ночь.
Но вскоре после того, как ребенок был погребен, он стал
ночью являться на тех местах, где он при жизни сиживал и игрывал; если мать
плакала, плакал и ребенок и с наступлением утра исчезал.
Но так как мать не унималась от плача, то ребенок пришел к
ней однажды ночью в саване и с венком на голове, как был в гроб положен, присел
в ногах ее постели и сказал: "Матушка, да перестань же плакать, а то мне
нет покоя в моем гробике, потому что мой саван не просыхает от твоих слез, а
они все на него прямо падают". Мать испугалась этих слов и не стала
плакать более.
На следующую ночь ребенок пришел опять; он держал в руке
свечечку и сказал матери: "Видишь, теперь мой саван скоро совсем обсохнет,
и мне будет спокойно спать в моей могилке".
Тогда мать возложила печаль свою на милосердие Божие, стала
переносить свое горе спокойно и терпеливо и ребенок не приходил уже к ней более
и спокойно спал на своем могильном ложе.
Еврей в терновнике
Жил однажды на белом свете богач, и у того богача был слуга,
который служил ревностно и честно, вставал каждое утро раньше всех и позже всех
ложился вечером, и где была тяжелая работа, другим не по силам, там он всегда
первый за нее принимался. При этом он ни на что не жаловался, был всегда
доволен и всегда весел.
Когда окончился год его службы, господин его не дал ему
никакого жалованья, подумав: "Этак-то лучше, и я на этом сохраню кое-что,
и он от меня не уйдет, а останется у меня на службе".
Слуга не сказал ему ни слова, и во второй год исполнял ту же
работу, что и в первый. И даже тогда, когда и за второй год он не получил
никакого жалованья, примирился с этим и остался по-прежнему на службе.
По прошествии и третьего года господин спохватился, стал
рыться в кармане, однако ничего из кармана не вынул. Тогда наконец слуга
заговорил: "Я, сударь, честно служил вам три года сряду, а потому будьте
так добры, дайте мне то, что мне следует получить по праву; мне бы хотелось от
вас уйти и повидать свет белый". А скряга и отвечал ему: "Да, милый
мой слуга, ты мне служил прекрасно и должен быть за это вознагражден надлежащим
образом". Сунул он руку опять в карман и геллер за геллером отсчитал ему
три монетки... "Вот тебе за каждый год по геллеру - это большая и щедрая
плата, какую ты мог бы получить лишь у очень немногих господ".
Добряк-слуга немного смыслил в деньгах, спрятал свой капитал
в карман и подумал: "Ну, теперь у меня полнешенек карман денег - так о чем
мне и тужить? Да не к чему и затруднять себя тяжелою работою!"
И пошел путем-дорогою по горам, по долам, весело припевая и
припрыгивая на ходу.
Вот и случилось, что в то время, когда проходил он мимо чащи
кустов, вышел к нему оттуда маленький человечек и спросил: "Куда путь
держишь, веселая голова? Вижу я, что ты ничем особенно не озабочен". -
"А о чем же мне и печалиться? - отвечал парень. - Карман у меня полнешенек
- в нем бренчит у меня жалованье, полученное за три года службы". -
"А велика ли вся твоя казна?" - спросил человечек. "Велика ли? А
целых три геллера звонкой монетой!" - "Послушай, - сказал человечек,
- я бедный, нуждающийся человек, подари мне свои три геллера: я уж ни на какую
работу не пригоден, а ты еще молод и легко можешь заработать свой хлеб".
Парень был добросердечный и притом почувствовал жалость к
человечку; подал ему свои три монеты и сказал: "Прими Христову
милостыньку, а я без хлеба не останусь". Тогда сказал человечек:
"Видя твое доброе сердце, я разрешаю тебе высказать три желания - на
каждый геллер по желанию - и все они будут исполнены!" - "Ага! -
сказал парень. - Ты, видно, из тех, которые любят пыль в глаза пускать! Ну, да
если уж на то пошло, то я прежде всего желаю получить такое ружье, которое бы
постоянно попадало в намеченную цель; а во-вторых, желаю получить такую
скрипку, на которой, чуть заиграю, так чтобы все кругом заплясало; а в-третьих,
если к кому обращусь с просьбою, так чтобы мне в ней отказу не было". -
"Все это я тебе даю", - сказал человечек, сунул руку в куст - и поди
ж ты! - достал оттуда, словно по заказу, и ружье, и скрипку.
Отдавая и то и другое парню, он сказал: "Если ты кого
попросишь о чем, то ни один человек на свете тебе не откажет". "Вот у
меня и есть все, чего душа желает!" - сказал сам себе парень.
Вскоре после того повстречался ему на пути еврей с длинной
козлиной бородкой; он стоял и прислушивался к пению птички, сидевшей очень
высоко, на самой вершине дерева. "Истинное чудо! - воскликнул он наконец.
- У такой маленькой твари и такой голосище! Эх, кабы она была моею! Жаль, что ей
никто не может на хвост соли насыпать!" - "Коли только за этим дело
стало, - сказал парень, - так птицу мы оттуда сейчас спустим!" Приложился
он и так ловко попал, что птица упала с дерева в терновник. "Слушай,
плутяга, - сказал парень еврею, - вынимай оттуда свою птицу". - "Ну
что же, я подберу свою птицу, коли уж вы в нее попали!" - сказал еврей,
лег на землю и давай продираться внутрь тернового куста.
Когда он залез в самую середину кустарника, вздумалось парню
подшутить - взялся он за скрипку и давай на ней наигрывать. Тотчас же начал и
еврей поднимать ноги вверх и подскакивать, и чем более парень пилил на своей
скрипке, тем шибче тот приплясывал. Но шипы терновника изодрали его ветхое
платьишко, растеребили его козлиную бороденку и перецарапали ему все тело.
"Да что же это за музыка! - крикнул, наконец, еврей. - Что за музыка!
Пусть господин перестанет играть, я вовсе не хочу плясать!" Но парень не
очень его слушал и думал про себя: "Ты довольно людей дурачил - пусть-ка
теперь тебя терновник поцарапает!" - и продолжал наигрывать, а еврей все
выше и выше подскакивал, и лохмотья его одежды то и дело оставались на иглах
терновника.
