Прибыв к большому озеру, они через него переправились, а
через три острые меча на колесе перекатились, да и через стеклянную гору на
иголочках перелезли.
Так добрались они, наконец, до маленького старого домика, и
как в него вошли, он обратился в большой замок; все жабы тоже избавлены были
тем временем от чар и оказались заколдованными королевнами и королевичами.
Тут и свадьбу сыграли, тут и жить остались, потому что этот
замок был побольше того, что у отца королевны.
Но так как старик-отец ее жаловался на свое одиночество, то
они и его к себе перевезли, да и стали жить при двух королевствах да при
супружеском добром согласии.
Мышка мимо пробежала,
Сказку кончить приказала.
Ленивая пряха
Много лет назад в одной деревне жили да были муж с женой, и
жена была так ленива, что ничего работать не хотела; что муж давал ей прясть,
того она, бывало, никогда не выпрядет, а что и выпрядет, то не смотает, а так
на гребне и оставит.
Если, бывало, начнет ее муж бранить, она в карман за словом
не полезет, а тоже кричит на него: "Да как я тебе пряжу смотаю, когда у
меня и мотовила-то нет! Прежде в лес сходи да мотовило мне выруби". -
"Коли на то пошло, так я же съезжу в лес и дерево на мотовило тебе из лесу
вывезу".
Вот жена-то и перепугалась: как вывезет муж из леса
дерево на мотовило да мотовило из него сделает, так придется ей всю пряжу
смотать и опять прясть начать. Подумала она, подумала, и пришла ей в голову
хорошая мысль. Она потихоньку побежала в лес за мужем, и когда он влез на
дерево, чтобы выбрать себе сук попригоднее, жена пробралась под то дерево,
засела в кустах, так что он ее видеть не мог, и крикнула мужу:
Мотовило вырубишь - умрешь,
А мотать им станешь - пропадешь.
Муж прислушался, отложил топор в сторону и стал обдумывать,
что бы это могло значить. "Ну, что за вздор? - проговорил он наконец. -
Что там такое? Просто что-то послышалось, чего еще тут пугаться!"
Схватил топор снова и собирался рубить, и опять то же
раздалось под деревом:
Мотовило вырубишь - умрешь,
А мотать им станешь - пропадешь.
Он опять приостановился; стал его страх пробирать, и стал он
опять об этом странном случае думать.
Однако оправился, в третий раз схватился за топор и снова
собирался рубить.
Но и в третий раз послышался тот же голос и громко крикнул:
Мотовило вырубишь - умрешь,
А мотать им станешь - пропадешь.
Тут уж он не вытерпел: прошла у него охота вырубать
мотовило; он поспешно слез с дерева и пустился в обратный путь домой.
Жена окольными путями тоже проворно домой бежала, чтобы
поспеть раньше мужа.
Когда он вошел в комнату, она прикинулась такой тихоней,
словно бы ничего не случилось, и сказала: "Ну, что же, принес ты мне
хорошее мотовило?" - "Нет, - сказал он, - вижу, что с метаньем не
ладится дело", - и рассказал ей, что с ним в лесу случилось; да с тех пор
и оставил ее в покое.
Вскоре после того муж стал опять выражать недовольство из-за
беспорядка в деле. "Жена! Да ведь это просто срам: напрядена шерсть и не
смотана, и лежит кучей!" - "Знаешь ли что? - сказала она ему. - Так
как мы не добрались до мотовила, так ты ступай на чердак, а я останусь внизу,
стану тебе шерсть бросать, а ты мне; вот и размотаем ее". - "Ну что
ж, пожалуй", - сказал муж.
Размотав шерсть, муж сказал жене: "Теперь надо шерсть
выкипятить". Жена опять испугалась, что ей много работы будет, и хоть
сказала мужу: "Завтра ранешенько выкипячу", - а у самой на уме другое
было.
Рано утром вставши, она развела огонь и поставила рядом
котел, но только вместо шерсти положила в котел паклю и стала ее вываривать.
Затем пошла к мужу, который все еще лежал в постели, и
сказала: "Мне надо отлучиться, а ты встань да присмотри за шерстью, я ее в
котле на огонь поставила. Только смотри, не прозевай: как пропоет петух, а ты
не досмотришь, вся шерсть у тебя в паклю превратится".
Муж сейчас поднялся, не мешкая, сошел в кухню и чуть только
подошел к котлу, то с ужасом увидел в нем комок пакли. Тут уж он прикусил
язычок, подумал, что тут по его вине дело испорчено, и уж потом ни о шерсти, ни
о пряже - ни гу-гу!
А ведь плутовата была эта баба, надо правду сказать!
Четверо искусных братьев
Жил-был на свете бедняк, и были у него четверо сыновей.
Когда они подросли, он и сказал им: "Детки мои, вам пора идти повидать
света белого; у меня нет ничего, что бы я мог вам дать; собирайтесь в путь,
ступайте на чужбину, выучитесь ремеслу и сами себе пробивайте дорогу".
Тогда собрались дети в путь, простились с отцом и все вместе
вышли из ворот.
Пространствовав некоторое время, пришли они к перекрестку,
от которого путь лежал в четыре разные стороны.
Тут старший сказал: "Здесь мы должны расстаться; но в
этот же день через четыре года мы должны сойтись на этом самом месте и тогда
попытаем своего счастья".
Вот и пошел каждый своей дорогой.
Старшему из братьев встретился человек, который спросил его,
куда он идет и что намерен в жизни делать. "Хочу ремеслу учиться", -
отвечал юноша.
Тогда встречный человек сказал ему: "Ступай со мною и
будь вором". - "Нет, - отвечал юноша, - это ремесло не честное, и
часто за него приходится расплачиваться двумя столбами с перекладиною". -
"О! - сказал незнакомец. - Виселицы тебе нечего бояться: я хочу только
научить тебя искусству доставать то, чего никто другой не достанет, да еще
уменью свой след хоронить".
Тогда юноша дал себя уговорить, стал у этого учителя ученым
вором, да таким искусным, что чуть только он чего-нибудь захочет, то уж никак
от него не ухоронишь.
Второй брат тоже повстречал человека, который спросил его:
"Чему ты хочешь научиться?"
Тот отвечал: "А и сам не знаю". - "Ну, так
пойдем со мною и будь астрономом; лучше этой науки ничего на свете нет, потому
что для тебя ничто не остается скрытым".
Юноше это пришлось по нутру; он вскоре стал таким искусным
астрономом, что его учитель по окончании учения подарил ему в награду подзорную
трубу и сказал: "В эту трубу ты можешь видеть все, что на небе и на земле
творится, и ничто не может укрыться от твоего взгляда".
Третьего брата взял к себе в ученье егерь и научил его всему
егерскому делу настолько, что он стал отличным егерем.
