Сказала ей вещая дева: "Я тебе добрый совет дам:
выпроси у сестер кишки от убитой козы и закопай их перед входной дверью в
землю, это тебе на счастье будет".
И скрылась.
А Двуглазка пошла домой и сказала сестрам: "Дайте мне
от моей козочки чего вам не жаль, дайте мне только ее кишочки". Сестры ее
засмеялись и сказали: "Коли ничего другого не просишь, так на, возьми
их".
И взяла Двуглазка кишочки и вечерком втихомолочку зарыла их
по совету вещей девы перед входной дверью.
На другое утро, когда все в доме встали и подошли к двери,
то увидели, что выросло там чудное дерево с серебряными листьями и с золотыми
плодами, такое-то чудное, что ничего лучше и дороже того дерева и на свете не
бывало.
И никто, кроме Двуглазки, не знал, откуда это дерево
взялось: только она заметила, что оно выросло из того самого места, где она
кишки закопала.
Вот и сказала мать Одноглазке: "Полезай на дерево,
дитятко, да нарви нам с него плодов".
Одноглазка полезла на дерево, но чуть только хотела сорвать
одно из золотых яблочек, как ветки выскользнули у ней из рук: и это случалось
каждый раз, когда она протягивала к яблокам руку, так что как она ни старалась,
не могла сорвать ни одного яблочка...
Тогда мать сказала: "Трехглазка, теперь ты полезай! Ты
тремя-то глазами можешь лучше кругом оглядеться, чем Одноглазка".
Одна сестра слезла, другая полезла на дерево. Но и у этой
было не больше удачи.
Наконец, сама мать полезла вместо дочерей и тоже ничего с
дерева добыть не могла.
А Двуглазка сказала ей: "Вот я полезу, может быть, мне
лучше удастся, чем вам".
Сестры закричали: "Где уж тебе. Двуглазка!" Однако
же Двуглазка все же влезла на дерево, и золотые яблоки сами ей в руки лезли,
так что она их полон фартук нарвала.
Мать взяла у ней эти яблоки, но вместо того, чтобы лучше с
нею обходиться, стали ей завидовать, что она одна может срывать яблоки с
дерева, и стали еще больше ей досаждать.
Случилось, что однажды они все вместе стояли у дерева, а
мимо проезжал молодой рыцарь. "Эй, Двуглазка, - крикнули обе сестры, -
полезай, полезай под дерево, чтобы нам за тебя не стыдиться!"
И как можно скорее накрыли они ее пустой бочкой, которая
стояла около дерева, да и золотые яблоки, сорванные с дерева, туда же
попрятали.
Когда рыцарь поближе подъехал, он оказался красавцем;
приостановил коня, полюбовался прекрасным деревом и сказал обеим сестрам:
"Кому принадлежит это прекрасное дерево? Тот, кто мне дал бы с него
веточку, мог бы от меня потребовать, что его душе угодно".
Одноглазка и Трехглазка отвечали ему, что дерево им
принадлежит и что они охотно сломят ему с дерева ветку.
Но как ни трудились - и та и другая - ни ветви, ни яблоки не
давались им в руки. "Странно! - сказал рыцарь. - Дерево вам принадлежит, а
вы все же с него ни яблока, ни ветви сорвать не можете". Но обе сестры
настаивали, что дерево принадлежит им. Тем временем Двуглазка, разгневанная
тем, что сестры ее так лгали, выкатила из-под бочки парочку золотых яблок прямо
к ногам рыцаря.
Увидев яблоки, рыцарь удивился и спросил, откуда они
взялись. Тогда злые сестры отвечали ему, что есть у них и еще одна сестренка,
да та ему и показаться не смеет, потому у нее такие же два глаза, как и у всех
других обыкновенных людей.
Однако же рыцарь захотел ее увидеть и крикнул:
"Двуглазка, выходи сюда!"
Тогда Двуглазка преспокойно выглянула из-под бочки;
рыцарь был поражен ее дивной красотой и сказал: "Ты, Двуглазка, уж,
конечно, можешь мне сорвать ветку с этого дерева?" - "Да, - отвечала
Двуглазка, - я это, конечно, могу, потому что дерево мне принадлежит".
И влезла на дерево, и легко сорвала с него ветку с чудесными
серебряными листьями и золотыми плодами, да и подала ее рыцарю.
Тут рыцарь спросил у нее: "Двуглазка, что ж я тебе
должен за эту ветку дать?" - "Ах, - отвечала бедняжка, - я терплю
голод и жажду, печаль и невзгоду с раннего утра до позднего вечера: если бы вы
могли меня взять с собою и избавить навсегда от этих всех бед, то я была бы
очень счастлива".
Тогда рыцарь посадил Двуглазку на своего коня и привез ее
домой в свой отческий замок: там он дал ей хорошее платье и еды, и питья вволю,
и так как она ему полюбилась, то он с ней обвенчался и свадьбу отпраздновал
превеселую.
Когда красавец-рыцарь увез с собою Двуглазку, стали сестры
завидовать ее счастью.
"Ну, зато остается у нас дивное дерево, - подумали они,
- хоть мы с него плодов снимать и не можем, а все же каждый, кто мимо поедет,
перед ним остановится, зайдет к нам и его похвалит; может быть, еще и на нашей
улице праздник будет?"
Но на другое же утро дерево исчезло, а с ним вместе и их
надежды рассеялись прахом.
А Двуглазочка, как глянула из своей комнаты в окошечко, так
и увидела, что дерево стоит перед ее окном, потому что оно за ней следом
перешло.
Долгие годы жила Двуглазка в довольстве.
Однажды пришли к ней две нищенки. Заглянула она им в лицо и
узнала сестер своих: Одноглазку и Трехглазку, которые впали в такую бедность,
что должны были бродить по миру и выпрашивать себе кусок хлеба.
А Двуглазка их обласкала и сделала им много всякого добра, и
ухаживала за ними так, что те обе от всего сердца пожалели о зле, которого они
так много причинили сестре своей в молодости.
Прекрасная Катринель и Ниф-Наср-Подтри
День добрый, дядя Неглядя". - "Спасибо тебе,
Пиф-Паф-Полтри". - "А что, дядя, выдашь ли за меня свою дочку?"
- "А почему и нет? Коли мать Доилица, да брат ее Хват, да сестра Востра,
да сама Катринель-красавица от твоего сватовства не откажется, так и будь
по-твоему".
- А где же мать Доилица?
- Во хлеву коровушку доит.
"День добрый, мать Доилица". - "Спасибо тебе,
ПифПаф-Полтри". - "А что, тетка, выдашь ли за меня свою дочку?"
- "А почему бы и нет? Если отец Неглядя, да брат-то Хват, и сестра Востра,
и сама Катринель-красавица от твоего сватовства не откажется, так и будь
по-твоему".
- А где же брат находится?
- Дрова рубит, как водится.
"День добрый, братец Хват". - "Спасибо тебе,
ПифПаф-Полтри". - "А что, брат, выдашь ли ты за меня свою
сестру?" - "А почему бы и нет? Если отец Неглядя, да мать Доилица, да
сестра Востра, и сама Катринель-красавица от твоего сватовства не откажется,
так и будь потвоему".
