Вот толстяк и поплелся за королевичем, и, немного еще
проехав, они увидели человека, который лежал, приложив ухо к земле. "Что
ты тут делаешь?" - спросил королевич. "Я прислушиваюсь", -
отвечал тот. "К чему же это ты так внимательно прислушиваешься?" -
"Прислушиваюсь к тому, что на белом свете творится; потому от слуха моего
ничто не укроется: я слышу даже, как трава растет".
Вот королевич и спросил: "Скажи, пожалуйста, что
слышишь ты при дворе старой королевы, у которой дочь красавица?" -
"Слышу, как свистит меч, который отрубает голову еще одному жениху".
Королевич сказал: "Ты можешь мне пригодиться, пойдем со мною".
Проехав далее, увидели они на земле пару ступней и начало
чьих-то ног, а далее не могли видеть; только проехав еще порядочный конец
дороги, увидели они и тело, и голову этого долговязого человека. "Э-э! -
сказал королевич. - Что ты за верзила такой?" - "О! это еще пустяки!
- отвечал долговязый. - Коли я порастянусь хорошенько, так могу быть еще в три
тысячи раз длиннее, могу быть выше самой высокой горы на земле; и я не прочь
служить вам, если вы меня захватите с собою". - "Пойдем со мною, -
сказал королевич, - ты можешь мне пригодиться".
Поехали далее и видят, сидит человек при дороге и глаза себе
завязал. Королевич спросил его: "Что это? Глаза у тебя болят, что ли, что
ты на свет смотреть не можешь?" - "Нет, - отвечал человек, - я потому
не могу развязать глаза, что от моего взгляда все в прах рассыпается: так силен
мой взгляд. Если это может вам пригодиться, то охотно готов служить вам".
- "Пойдем со мной, - сказал королевич, - ты можешь мне пригодиться".
Поехали далее и встретили человека, который, лежа на
самом солнцепеке, дрожал всеми членами. "С чего ты дрожишь? - сказал ему
королевич. - Или солнце не жарко греет?" - "У меня природа совсем
иная, - отвечал этот человек, - чем жарче греет солнце, тем более я зябну, и
мороз меня до мозга костей пробирает; а чем холоднее на дворе, тем мне теплее:
среди льда я не знаю, куда деваться от жара; а среди огня мне мочи нет от
холода". - "Ты малый мудреный! - сказал королевич. - Но если хочешь
мне служить, то пойдем со мною".
Поехали далее и увидели человека, который, стоя при дороге,
вытягивал шею и озирался, во все стороны. Королевич спросил его: "Куда это
ты так пристально смотришь?" - "У меня такие ясные очи, - сказал этот
человек, - что я через леса и горы, через поля и долины, от края до края света
могу видеть". Королевич сказал ему: "Коли хочешь, пойдем со мной,
такого мне и недоставало".
Вот и вступил королевич со своими шестью слугами в тот
город, где жила старая королева. Он не сообщил ей, кто он такой, но сказал:
"Если вы желаете отдать за меня вашу красавицу-дочь, то я исполню все, что
вы мне прикажете сделать".
Обрадовалась волшебница, что еще один красавецюноша попадает
в ее сети, и сказала: "Трижды задам я тебе по задаче, и если ты их разрешишь,
тогда будешь господином и супругом моей дочери". - "А какая будет
первая задача?" - "Добудь мне кольцо, которое я в Красное море
обронила".
Пошел королевич домой к своим слугам и сказал: "Нелегка
первая задача!" И рассказал он им, в чем дело. Вот и сказал ему тот, что с
ясными очами: "Посмотрю, где оно лежит, - и тотчас добавил: - Вон оно
лежит на камне". Долговязый сказал: "Я бы его тотчас вытащил, кабы
мог его увидеть". - "Коли за этим дело стало..." - сказал толстяк,
прилег к воде и приник к ней губами, и волны морские полились ему в брюхо, как
в пропасть, и выпил он все море, так что оно обсохло, как лужайка.
Тогда долговязый принагнулся немного и вытащил кольцо из
моря, а королевич принес его к старухе. Та удивилась и сказала: "Да! Это
то самое кольцо! Ну, первую задачу ты благополучно разрешил, теперь - вторую!
Видишь, вон там на лугу перед моим замком пасутся триста жирных волов? Ты
должен их съесть с кожей и шерстью, с костями и рогами. А в погребе у меня
лежат триста бочек вина, ты и те должен вдобавок выпить, и если от волов
останется хоть волосок, а от вина хоть капля, ты поплатишься жизнью".
Королевич спросил: "А могу ли я кого-нибудь к своему
обеду пригласить? Ведь одному-то и кусок в глотку не полезет". Старуха
злобно засмеялась и сказала: "Одного, пожалуй, пригласи для компании, но
больше никого".
Тогда пошел королевич к своим слугам и сказал толстяку:
"Ты должен сегодня быть моим гостем за столом, хоть раз сытно
наешься". Толстяк порасправился и съел все триста волов, так что от них ни
волоска не осталось, да еще и спросил: "Неужели ничего, кроме этого
завтрака, не будет?"
А вино выпил он прямо из бочек, не нуждаясь в стакане, и
высосал все до капли.
Когда этот обед был закончен, королевич пошел к старухе и
сказал, что разрешил и вторую задачу.
Та удивилась и сказала: "Так далеко никто еще не
заходил; но вроде еще одна задача у меня в запасе..." А сама подумала:
"Не уйти тебе от меня! Не сносить тебе головы на плечах!.."
"Сегодня вечером, - так сказала она, - я приведу мою
дочь к тебе в комнату, и ты должен ее принять в свои объятия; а как будете вы
там сидеть обнявшись, то берегись, как бы не заснуть. Я приду, как будет бить
полночь, и если не найду ее в твоих объятиях, то ты ее навсегда утратишь".
Королевич подумал: "Задача не трудная! Я уж не
сомкну глаз". Однако же призвал своих слуг, рассказал им все и добавил:
"Кто знает, какая хитрость под этим кроется! Предосторожность не мешает;
посторожите же и позаботьтесь, чтобы красавица не могла уйти из моей
комнаты".
С наступлением ночи пришла старуха со своей дочкой и подвела
ее к королевичу, и тогда долговязый сплелся вокруг них кольцом, а толстяк
загородил собою дверь, так что ни одна живая душа не могла войти в ту комнату.
Так и сидели королевич с красавицей обнявшись, и красавица
не обмолвилась ни единым словом; но месяц освещал ее лицо, и королевич
надивиться не мог ее красоте. Он только и делал, что на нее смотрел, и полон
был любви и радости, и никакая усталость не смыкала его очей.
Это продолжалось до одиннадцати часов; но тут старуха уже
напустила на них на всех свои чары, так что все они заснули, и в то же
мгновение красавица была вырвана из объятий королевича.
Так и проспали они до четверти двенадцатого часа, когда уже
чары не могли более действовать, и все они снова проснулись. "О, беда и
горе! - воскликнул королевич. - Теперь я пропал!"
Начали было и верные слуги - его сокрушаться, но ушастый
сказал: "Полно вам реветь! Дай-ка я послушаю! - потом прислушался с минуту
и сказал: - Она сидит, заключенная в скалу, в трехстах часах пути отсюда и
оплакивает свою долю. Ты один, долговязый, можешь пособить нам: коли ты
припустишь, так в два перескока туда дойдешь". - "Ладно, - отвечал
долговязый, - но пусть и востроглазый с нами идет, чтобы нам скалу-то
разбить".
