И вот долговязый подхватил востроглазого на спину, и в
минуту - вот как рукой взмахнуть! - очутились они перед заколдованной скалой.
Тотчас долговязый снял у востроглазого повязку с глаз, и чуть тот на скалу
глянул, рассыпалась скала на тысячу кусков.
Тогда долговязый подхватил и красавицу, и своего товарища,
мигом снес их к королевичу, и прежде, чем двенадцать успело ударить, они опять
уже сидели по-прежнему и были веселы и довольны.
Когда ударило двенадцать часов, старая колдунья
проскользнула в комнату, скроила уж и рожу насмешливую: вот, мол, он теперь у
меня в руках, воображая, что ее дочка сидит в скале за триста часов пути
оттуда.
Но когда увидела свою дочь в объятиях королевича, то
перепугалась и сказала: "Ну, этот молодец посильнее меня!" - и
препятствовать она уже не могла, а должна была отдать ему красотку.
Только на ухо ей успела она шепнуть: "Стыдно тебе, что
ты должна покориться простолюдину и не можешь выбрать себе мужа по твоему вкусу
и желанию".
Эти слова наполнили сердце гордой девушки злобою и заставили
ее думать о мщении. Вот и приказала она свезти триста вязанок дров и сказала
королевичу, что, хотя он и разрешил все три задачи, она все же не будет его
супругою до тех пор, пока кто-нибудь не решится взойти на костер из этих дров и
не выдержит его пламени.
Она полагала, что никто из его слуг не захочет за него
сгореть живьем и что он сам, пожалуй, из любви к ней взойдет на костер и
избавит ее от себя.
А слуги сказали: "Мы все кое-что уже успели поделать,
один только зябкий еще ни на что не пригодился! Пусть теперь идет!" -
посадили его на костер и подожгли дрова.
Огонь запылал и горел три дня, пока все дрова не сгорели; и
когда пламя улеглось, все увидели зябкого среди золы - стоит и дрожит, как
осиновый лист, да еще приговаривает: "Такого холода я еще на своем веку не
испытывал, и продлись он подольше, я бы, пожалуй, замерз".
Тут уж никакой уловки больше подыскать было нельзя, и
красавица должна была выйти замуж за неизвестного ей юношу.
Но когда уже они в кирху венчаться поехали, старуха сказала:
"Не могу перенести этот стыд", - и послала вслед за ними свое войско
в погоню, приказав всех порешить, кто им на пути попадется, и возвратить ей
дочь.
Но ушастый навострил уши и услышал те тайные речи старухи.
"Что станем теперь делать?" - сказал он толстяку; но тот уже знал,
что делать: выпустил изо рта часть проглоченной им морской воды, и образовалось
позади повозки новобрачных большое озеро, в котором войско старухи все и
перетонуло.
Услышав об этом, старуха пустила в погоню за дочкой своих
закованных в железо рыцарей, но ушастый заслышал еще издали звяканье их
доспехов и снял повязку с глаз востроглазого, а тот как глянул на рыцарей
построже, так они, словно стекла, вдребезги рассыпались.
И тут уж королевич с невестой и со слугами поехали вперед
беспрепятственно, а когда они были в кирхе обвенчаны, то шестеро слуг с ним
распрощались и сказали своему господину: "Ваши желания исполнены, мы вам
более не нужны, пойдем дальше искать своего счастья".
Невдалеке от замка королевича была деревушка, и перед нею
свинопас на поле пас свое стадо; когда молодые к той деревушке приехали,
королевич сказал своей жене: "А знаешь ли, кто я? Я свинопас, и вон тот
пастух при стаде - это мой отец; мы двое тоже должны помочь ему в этом".
И остановился он с нею в гостинице, и шепнул тамошним людям,
чтобы они ночью унесли от нее ее богатые одежды.
Проснувшись утром, она не знала, что ей и надеть, и хозяйка
гостиницы дала ей старое платье и пару шерстяных чулок, да и то еще словно из
милости, сказав при этом: "Кабы не для мужа вашего, так и вовсе бы вам не
дала".
Красотка и поверила тому, что муж ее свинопас, и пасла с ним
стадо, и думала про себя: "Я заслужила такую долю за мою гордость и
высокомерие".
И это длилось дней восемь; затем уж она и не могла более
выносить испытания, потому что у нее на ногах появились раны.
Тут пришли к ней добрые люди и спросили ее: "Знаешь ли
ты, кто твой муж-то?" - "Да, - отвечала она, - он свинопас и вот
только недавно отлучился, пошел завести небольшую торговлю шнурками да
тесемками".
Но ей сказали: "Пойдем, мы отведем тебя к твоему
мужу" - и привели ее в замок; а когда она вошла в залу, то увидела своего
мужа в королевской одежде.
Но она его не узнала, пока он к ней не бросился на шею,
поцеловал ее и сказал: "Я за тебя столько натерпелся, что надо было и тебе
за меня пострадать".
Тут только свадьбу как следует справили, и кто на той
свадьбе был, тот со свадьбы и уходить не хотел.
Белая и черная невесты
Пошла одна женщина со своими дочкой и падчерицей на край
поля корму набрать. И видят они - идет прохожий, одет бедненько; подошел он и
спросил: "Где мне тут пройти в деревню?" - "Коли дорогу узнать
хочешь, так сам ее поищи", - сказала мать; а дочка добавила: "А коли
найти ее не надеешься, так проводника возьми". А падчерица над ним
сжалилась, говорит: "Пойдем, добрый Человек, я тебя проведу".
Тогда прохожий отвернулся от матери с дочерью и в гневе
своем заколдовал их так, что они должны были тотчас же сделаться черными, как
ночь, и дурными, как смертный грех.
А к бедной падчерице он отнесся милостиво и пошел с нею, и,
подходя к деревне, сказал ей: "Придумай себе три желания, и я все их
исполню". Девушка сказала: "Я бы хотела быть чистой и прекрасной, как
солнце", - и тотчас она просветлела и украсилась, как ясный Божий день. -
"Затем я хотела бы иметь кошелек, который никогда бы не был пуст".
Прохожий дал ей этот кошелек и только заметил: "Не забудь самого
лучшего". - "Желаю, - сказала девушка, - вечного спасения себе после
смерти". Прохожий сказал ей, что и на это она может надеяться, и расстался
с нею.
Когда мачеха с дочкой вернулись домой да увидели, что они
черны, как уголь, и безобразны, а падчерица и бела, и красива, то злость в
такой степени овладела их сердцем, что они только о том и думали, как бы
падчерице зло сделать.
А у падчерицы был брат по имени Решнер; она его очень любила
и все рассказала ему, что с нею случилось. Брат и сказал ей однажды:
"Сестрица, я хочу тебя написать, чтобы мне можно было постоянно на тебя
смотреть, я ведь так тебя люблю, что с тебя и глаз не хотел бы спускать".
Она ему на это ответила: "Только ты никому своей
картины не показывай". Вот он и написал свою сестру и повесил тот холст в
своей комнате; а жил-то он в королевском замке, служил у короля в кучерах.
Каждый день становился он перед тем холстом, смотрел на него и благодарил Бога
за счастье своей сестры.
