Воробей и его четверо деток
Старый воробей вывел четверых деток в ласточкином гнезде.
Как только стали они летать, злые мальчишки разорили гнездо; но все они
счастливо избежали опасности и разлетелись в разные стороны. Вот старому-то и
стало жалко, что сыновья его в свет вступили, а он не успел их остеречь от
всяких опасностей, не успел их и уму-разуму научить.
Осенью на пшеничное поле слетается много воробьев; там-то
повстречал старый и своих четверых птенцов и с великою радостью повел их домой.
"Ах, вы мои милые сыночки! Сколько вы мне за лето хлопот и забот наделали,
слетевшие с гнезда, не наученные мною уму-разуму; вы моих слов послушайте и
моему примеру последуйте, и хорошенько кругом себя оглядывайтесь: малым-то ведь
птичкам всюду грозят большие опасности!"
И затем стал старшего расспрашивать, где он все лето провел
и как он питался. "Я больше в садах держался, гусеницами да червячками
питался, пока не созрели вишни". - "Ах, сыночек, - сказал отец, -
клюву везде довольно питания, но и опасностей везде много; а потому будь вперед
осторожен, а особенно, как увидишь, что по саду ходят люди, а у тех людей в
руках большие, внутри пустые палки, с дырочкой наверху". - "Да,
батюшка, хорошо бы на те палки прикрепить воском на дырочку зеленый
листик", - сказал сын. "Где ты это видел?" - "В саду у
одного купца". - "О, сыночек! Купцы - люди проворные, до барышей
задорные! Коли ты около них терся, так и сам тертым калачом сделался, только
смотри, не очень на себя надейся".
Затем стал он другого также допрашивать: "Где
былпобывал?" - "При дворе", - сказал сын. "Воробьям и
прочим глупым птицам там не место; ты бы лучше поближе к конюшне держался, где
много овса разбрасывают или где молотят... Там, при счастье, можно спокойно
добыть себе свой насущный хлеб..." - "Так-то так, батюшка! Да ведь и
там конюхи западни для нас ставят, петли да силки по соломе раскидывают,
немудрено и там попасться!" - "А где ты это видел?" - "При
дворе, у мальчишек". - "Ох, уж эти мне дворовые мальчишки, злые
мальчишки! Коли ты при дворе был да около господ вертелся и перьев своих там не
оставил, так ты довольно учен и в свете пробьешь себе дорогу. Однако же оглядка
не мешает: волк иногда и ловкую собаку убирает..."
Потом и до третьего доходит очередь: "Где ты искал
счастья?" - "По большим дорогам да по проселкам - там зернышко, а там
и червячка нахаживал". - "Что и говорить: хорошая пища, - сказал
отец, - но только смотри, приглядывайся, особенно если увидишь, что кто-нибудь
нагибается да хочет камень поднять, тут и до беды недалеко!" -
"Так-то так, - сказал сын, - да ведь есть и такие, что камни за пазухой, а
то и в карманах носят". - "А ты где это видел?" - "У
рудокопов, батюшка; те, как выйдут из дома, всегда с собой камешки носят".
- "Ох, уж мне эти рудокопы, эти рабочие - самые зазорные люди! Коли ты
около них повертелся, то уж кое-что знаешь и кое-что видел...
Лети, сыночек мой, а все ж, смотри, остерегайся:
Ни рудокопам, ни мальчишкам их не попадайся!
Наконец доходит очередь до младшего сына. "Ну, ты, мой
пригнездышек! Ты постоянно был самым глупым и самым слабым из моих деток!
Останься со мною; ведь на свете так много злых и грубых птиц с кривыми клювами
и длинными когтями, которые только и смотрят, как бы маленькую пташку
заглотнуть! Держись больше своей братии - воробьев, собирай знай червячков и
гусениц с деревьев да с домиков, так и не раскаешься". - "Батюшка, кто
питается никому не во вред, тот долго прожить должен, и никакой коршун, орел
или ястреб не причинят ему ущерба, особенно если он не забывает каждый вечер и
утро за себя Богу молиться и о своем пропитании его просить. Он ведь всем
птицам творец и вседержитель, он и вороненка крик, и молитву слышит, и без его
воли ни падет на землю ни один снегирек, ни один воробышек". - "Где
ты такой премудрости научился?"
И отвечал ему сын: "Как мы тогда с гнезда слетели, я
залетел в кирху и целое лето все поклевывал там мух да пауков по окошкам, и
слышал, как все это там проповедовалось; там и пропитал меня общий наш отец
целое лето, и оберег от всяких бед и от хищных птиц". - "Ну, сыночек,
коли ты по кирхам попархиваешь, да подсобляешь там мухжужжалок и пауков с окон
прибирать, да и Бога не забываешь и предаешься на волю создателя, так я за тебя
и бояться не стану, (Хотя бы даже весь свет был полнехонек диких и коварных
птиц, потому что
Кто в Бога верует всегда,
Того не сокрушит беда.
Умей терпеть, умей страдать -
Заслужишь Божью благодать!
Отбросы
Девица-красавица ленива была и неряшлива. Когда ей надо было
прясть, то она досадовала на каждый узелок в льняной пряже и тотчас обрывала ее
без толку и кучей сбрасывала на пол.
Была у нее служаночка - девушка трудолюбивая: бывало, все
отбросы соберет, распутает, очистит и тоненько ссучит.
И накопила она их столько, что могла из них себе хорошенькое
платьице сделать.
Посватался за ленивую девицу-красавицу молодой человек, и к
свадьбе уж было все приготовлено.
На девичнике старательная служаночка весело отплясывала в
своем платьице, а невеста, глядя на нее, приговаривала насмешливо: "Ишь,
как пляшет! Как развеселилась! А сама в мои отбросы нарядилась!"
Жених это услышал и спросил невесту, что она этим хочет
сказать.
Та и рассказала жениху, что эта служаночка себе платье из
того льна соткала, который она от своей пряжи отбросила.
Как это жених услышал, так и понял, что красавица-то ленива,
а служаночка-то на работу ретива, подошел к ней да и выбрал ее себе в жены.
Сказка-загадка
Три женщины были обращены в цветы на поле; но одной из них
было дозволено ночью домой уходить с поля. Вот и сказала она однажды своему
мужу под утро, когда ей надо было к своим товаркам возвращаться и на поле
красоваться: "Вот, если ты сегодня перед полуднем придешь да меня-то
сорвешь, так я буду от чар избавлена и навсегда при тебе останусь!"
Все так и случилось.
Вот теперь и догадывайся, по чему муж жену узнал, когда все
три цветка были во всем равны и без всяких отличек?
Ответ. Да ведь она по ночам дома бывала, а не на поле. Ну,
вот роса-то на нее и не падала, как на два других цветка.
По этому ее муж и узнал.
Дитмарская сказка-небылица
Рассказать вам, что ли, бывальщинку? Видел я, как две
жареные курицы летели и все на них глядели, что они животом кверху, а спиной
книзу летят, ничего знать не хотят.
