"Тяжелая эта работа, - говаривал он, - и тягость
немалая, так-то вот из году в год гонять козу в поле до поздней осени! И еще
если было бы можно при этом прилечь да приуснуть! А то нет, смотри-ка в оба,
чтобы она молодые деревца не повредила, либо через изгородь в сад не
пробралась, либо с поля не убежала. Не успокоишься тут, на жизнь не
порадуешься!"
Он присел, стараясь собраться с мыслями, и все соображал,
как бы ему эту тягость со своих плеч сбросить.
Долго все эти соображения ни к чему не приводили, и вдруг у
него словно пелена с глаз упала.
"Я знаю, что сделать! - воскликнул он. - Женюсь на
толстой Трине; у той тоже есть коза, так она, может, и мою со своею гонять
станет, тогда мне не придется себя мучить".
Итак, Хайнц поднялся, привел свои усталые члены в движение,
перешел через улицу (дальше ему идти и не было нужно!) в тот дом, где жили
родители Трины, и стал свататься за их работящую и добродетельную дочку.
Родители недолго раздумывали: "Ровня ровнюшке
пара", - подумали они и согласились.
Вот толстая Трина и стала женою Хайнца и стала гонять обеих
коз в поле.
Наступили для Хайнца красные деньки, и не надобно было
ему ни от какой работы отдыхать, кроме своей собственной лени. Лишь изредка и
он выходил из дома вместе с женою и говорил: "Только за тем и выхожу,
чтобы мне потом покой слаще показался; а то уж начинаешь к нему терять всякий
вкус".
Однако же и толстая Трина была не менее своего супруга
ленива. "Милый Хайнц, - сказала она ему однажды, - зачем станем мы без
всякой нужды жизнь себе портить да еще в лучшие годы? Ведь козы-то наши каждое
утро нарушают нам самый сладкий сон. Так не лучше ли будет, если мы их отдадим
соседу, а себе возьмем от него взамен пчелиный улей? Ведь улей-то поставим мы
на солнышке позади дома, да уж о нем и заботиться не станем. Пчел ни кормить,
ни в поле гонять не надо: они сами и вылетают из улья, и прилетают обратно, и
мед собирают, не требуя от нас никакой затраты труда". - "Ты это, женушка,
разумно надумала! - похвалил Хайнц. - И мы твое предложение выполним немедля;
да к тому же мед и вкуснее, и питательнее козьего молока, и сохраняется
дольше".
Сосед, конечно, весьма охотно дал за двух коз колоду пчел.
Пчелы неутомимо летали из колоды туда и обратно с утра до позднего вечера и
наполнили соты прекраснейшим медом, так что по осени Хайнц добыл его целую
кружку.
Эту кружку они поставили на полку в своей спальне, вероятно,
из опасения, что мед могут украсть, и чтобы предохранить его от мышей. Трина припасла
палочку около своей кровати, чтобы, не вставая, отгонять от меда палкой
непрошеных гостей.
Ленивый Хайнц неохотно покидал постель ранее полудня.
"Кто рано встает, - говаривал он, - тот себя не жалеет".
Однажды, среди бела дня лежа в постели и отдыхая от долгого
сна, он сказал своей жене: "Все бабы - сластены, и ты мед подлизываешь;
пока ты его не съела, не лучше ли нам выменять его на гуся с гусенком?" -
"Пожалуй, - отвечала Трина, - только уж не раньше, как после рождения
ребенка, который бы нам этого гуся с гусенком стал пасти! Не мне же за гусятами
ухаживать да силы свои на это тратить!" - "А ты думаешь, - сказал
Хайнц, - что твой ребенок станет гусей пасти? Нынче дети-то родителей не очень
слушают: все больше по своей воле делают, потому что умнее родителей себя
считают". - "О! Пусть только попробует меня не послушать, так и не
порадуется! Я тогда возьму палку, да и устрою ему хорошую баню. Вот как его
учить стану!" - воскликнула Трина и в своем усердии, схватив палку,
приготовленную для мышей, так взмахнула, что задела кружку с медом на полке.
Кружка ударилась о стену и, упав с полки, разбилась
вдребезги, а чудный мед разлился по полу.
"Вот тебе и гусь с гусенком! - сказал Хайнц. - Теперь
его и пасти не придется. А все же ведь счастье, что кружкато мне на голову не
упала! Право, нельзя нам на свою судьбу пожаловаться".
И, увидев в одном из черепков немного меду, он протянул к
нему руку и сказал с видимым удовольствием: "Остаточком, женушка,
полакомимся, а потом с перепугу-то и отдохнем еще; ну, что за важность, если мы
и попозже обычного времени встанем: ведь день и так велик". - "Да,
голубчик, еще успеется. Недаром об улитке говорят, что она была на, свадьбу
приглашена и, пустившись в путь, поспела только на крестины. Ведь тише-то едешь
- дальше будешь!"
Птица гриф
Жил-был на свете король, и где он правил, и как он звался -
этого никто не знает. Сыновей у него не было; была только единственная дочь, да
и та постоянно болела, и никакой доктор не мог ее вылечить.
Кто-то королю и напророчил, что его дочь от яблока должна
выздороветь. Вот он и объявил по всей своей стране, что кто его дочери доставит
такое яблоко, от которого она выздоровеет, тот получит ее руку в награду и его
королевство наследует.
Услышал об этом мужик, у которого было трое сыновей. Вот и
сказал он старшему: "Ступай в сад, возьми корзину полнешеньку самых лучших
яблок с красными бочками и снеси их ко двору; может быть, королевна и
выздоровеет, как их поест, и тогда ты на ней женишься и королем будешь".
Малый так и сделал и пустился в путь-дорогу. Шел он
сколько-то времени и повстречал на дороге небольшого человечка, который его
спросил: "Что у тебя в корзине?" А тот ему в насмешку и ответил:
"Маленькие лягушата". Человечек сказал на это: "Ну, так пусть
они там и останутся", - и пошел своей дорогой.
А малый явился в королевский замок и приказал о себе
доложить, что принес он яблоки, от которых королевна должна выздороветь, если
поест их.
Король очень обрадовался, позвал парня к себе, но - о ужас!
- когда вскрыли корзинку, то вместо яблок в ней оказались одни лягушата. Король
очень рассердился и велел выгнать парня из замка. Придя домой, старший сын
рассказал отцу все, как было.
Тогда старик послал второго сына; но и с этим случилось то
же, что со старшим.
И ему повстречался тот же человечек, и его тоже спросил, что
у него в корзине, а когда парень ответил: "Свиная щетина", -
человечек и ему так же сказал: "Ну, так пусть она и останется", - и
когда парень принес свои яблоки в замок, у него вместо яблок оказалась в корзинке
свиная щетина.
Тогда король страшно разгневался и велел парня прогнать из
замка плетью.
Пришел тот к отцу и рассказал все, как было.
Услышал это младший сын старика, которого звали глупым
Гансом, и спросил у отца, позволит ли он и ему снести яблоки в замок. "Вот
именно, - сказал отец, - тебя только там и недоставало! Коли уж умные ничего не
могли сделать, так ты-то на что способен?" Но Ганс все на своем стоял:
"Право, отец, я тоже пойду!" - "Пойди ты прочь, дурень! Тебе еще
подождать надо, пока ты поумнеешь", - сказал ему отец и повернулся к нему
спиною.
