Затем она рассказала королю о том злодействе, которое
совершили над нею злая ведьма и ее дочь. Король приказал обеих вести в суд, и
там был над ними произнесен приговор. Дочку присудили отвести в лес, где ее
растерзали дикие звери; а ведьму взвели на костер, где она и сгорела. И когда
от ведьмы остался только один пепел, дикий козлик перестал быть оборотнем и
вновь стал юношей; и жили братец с сестрицей неразлучно и счастливо до самой их
смерти.
Колокольчик
Где-то далеко, в тридесятом царстве, жили-были муж с женою,
которые уже много лет сряду тщетно желали иметь детей; наконец жена получила
возможность надеяться, что Бог исполнит ее желание.
В задней части их дома было небольшое оконце, из которого
виден был превосходный сад, переполненный самыми лучшими цветами и растениями.
Но он был обнесен высокой стеной, и никто не смел в него
входить, потому что он принадлежал волшебнице, которая обладала обширной
властью, и все ее боялись.
Однажды жена стояла у этого оконца и глядела в сад, и
увидела грядку, на которой росли прекрасные репчатые колокольчики, такие свежие
и красивые, что у нее глаза разгорелись.
И она почувствовала непреодолимое желание отведать салат из
луковиц садовых колокольчиков.
Желание с каждым днем возрастало, и так как она знала, что
их нельзя было добыть, то она совсем упала духом, побледнела и загрустила.
Тогда муж перепугался и спросил: "Да что с тобой, милая
женушка?" - "Ах! - отвечала она. - Если мне нельзя будет поесть
салата из луковиц садовых колокольчиков, что растут в саду позади нашего дома,
то я не выживу". Муж, который очень ее любил, сказал себе: "Я не допущу
смерти своей жены и добуду этих луковиц, чего бы мне это ни стоило".
В сумерки перелез он через стену в сад волшебницы, торопливо
накопал полную пригоршню луковиц и принес своей жене. Та тотчас сделала себе
салат и поела с большим наслаждением.
Но это кушанье ей так понравилось, что на другой день ей еще
более захотелось его поесть. Ради ее успокоения пришлось мужу опять лезть в
сад.
И он в сумерки опять спустился туда, но лишь только
перебрался через стену, как очень испугался, потому что очутился лицом к лицу с
волшебницей. "Как дерзаешь ты, - сказала она, гневно на него глянув, -
перелезать в мой сад? Это" тебе не пройдет даром!" - "Ах! -
сказал он. - Смените гнев на милость; из нужды на это решился: моя жена увидала
ваши колокольчики из окошка и таким загорелась желанием, что, кажется, тут бы
ей и смерть пришла, кабы не дать ей салата покушать".
Тогда волшебница поунялась в гневе и сказала ему: "Коли
это так, как ты говоришь, я тебе позволю взять сколько хочешь луковиц, но
только с одним условием: ты должен мне отдать того ребенка, который у твоей
жены родится. Ей будет у меня хорошо, и я буду о нем заботиться, как родная
мать".
С перепугу он на все согласился, и когда его жене Бог дал
дочь, тотчас явилась волшебница, назвала ребенка Колокольчиком и унесла к себе.
Колокольчик была прелестнейшая девочка. Когда ей минуло
двенадцать лет, волшебница заключила ее в башню среди леса, и в той башне не
было ни двери, ни лестницы, только на самом верху маленькое окошечко.
Когда волшебница хотела попасть в башню, то подходила к ней
и кричала снизу:
Колокольчик, покажись,
Спусти косы свои вниз!
А волосы у девушки были чудные, тонкие, как золотая пряжа.
Заслышав голос волшебницы", она распускала свои косы,
обвивала их вверху около оконного затвора, и тогда ее волосы золотистой волной
упа-дали на двадцать локтей ниже окна, и волшебница по ним взбиралась наверх.
Года два спустя случилось однажды тем лесом проезжать
королевичу, и путь ему лежал мимо той башни. И услышал он в той башне пение,
которое было так приятно, что он приостановился и стал прислушиваться.
Это пела затворница - в своем уединении она старалась
скоротать время, потешаясь своим милым голоском.
Королевич хотел было взобраться на ту башню и стал искать
вход в нее, но дверей никаких не оказалось.
Он поехал домой; однако же это пение так тронуло его сердце,
что он каждый день ходил в лес и все прислушивался.
Однажды стоял он около башни, укрывшись за деревом, и
увидел, что приблизилась к ней волшебница, и услышал, как она снизу вверх
крикнула:
Колокольчик, покажись,
Спусти косы свои вниз!
Девушка опустила вниз свои заплетенные косы, и волшебница
поднялась по ним на верх башни.
"Коли на верх башни по этой лестнице ходят, - подумал
королевич, - так я тоже когда-нибудь попытаю счастья".
И на другой же день с наступлением темноты он подошел к
башне и крикнул:
Колокольчик, покажись,
Спусти косы свои вниз!
Тотчас спустились косы сверху, и королевич взобрался по ним
на башню.
Сначала девушка очень испугалась, когда к ней вошел мужчина,
а она ни одного и в глаза не видывала!
Но королевич заговорил с нею очень ласково и рассказал ей,
как его сердце было тронуто ее пением и как он с тех пор не мог успокоиться,
пока ее не увидел.
Тогда у нее и страх прошел, и когда он ее спросил, не желает
ли она взять его себе в мужья (а она видела, что он и молод, и прекрасен), то
она подумала: "Ему я буду милее, чем старой Гошель". Так звали
волшебницу.
И отвечала она согласием, и подала ему руку.
Она сказала: "Я охотно пойду с тобою, только не знаю,
как бы мне вниз сойти. Когда ты будешь ко мне приходить, то приноси каждый раз
с собою моток шелку: я из него стану плести лестницу, и когда она будет готова,
я по ней сойду и ты меня возьмешь с собою на коня".
Они условились, что он будет бывать у нее каждый вечер,
потому что по утрам приходила к ней старуха.
Волшебница, со своей стороны, ничего не замечала, пока
однажды девушка не спросила ее: "Скажите, пожалуйста, госпожа Гошель,
отчего это мне гораздо труднее бывает вас поднимать сюда на башню, нежели
молодого королевича? Тот в один миг уж и здесь!" - "Ах ты,
безбожница! - воскликнула волшебница. - Что я от тебя слышу? Я думала, что тебя
от всего света удалила, а ты все же обманула меня!"
В гневе своем ухватила она чудные волосы девушки, обмотала
ими раза два левую руку, а в правую взяла ножницы и - раз, раз! - волосы
обрезала, и чудные косы пали к ногам волшебницы. Не удовольствовавшись этим,
волшебница была настолько безжалостна, что унесла бедняжку в дикую пустыню, где
та должна была проводить жизнь в великом горе и лишениях.
