И опять бедняка так страшно мучили голод и жажда, что он не
мог воздержаться и опять съел две кисти.
Но предварительно он вынул хозяйское письмо из кармана,
подложил его под камень, а на камень сам сел, чтобы письмо не могло подсмотреть
и выдать его.
Но судья опять стал его допрашивать о недостающих кистях.
"Ах, как это вы узнали? - спросил юноша. - Письмо не могло этого знать,
ведь я его под камнем продержал!"
Судья посмеялся простоте мальчика и отправил к его хозяину
письмо, в котором он ему написал, что бедного мальчика следует содержать
получше, так, чтобы он не ощущал недостатка ни в пище, ни в питье; а также
неплохо было бы научить его пониманию того, что хорошо, что дурно.
"Я тебя сразу научу разнице между хорошим и дурным! -
сказал мальчику его суровый хозяин. - Коли ты хочешь есть, так ты работай, а
коли что дурное сделаешь, так я тебя палкой проучу!"
На следующий же день хозяин поставил мальчика на тяжелую
работу.
Он должен был изрезать две большие вязки соломы на корм
лошадям; при этом хозяин пригрозил ему: "Через пять часов вернусь и если
солома не будет изрезана, то буду бить тебя до полного изнеможения". Затем
мужик с женою, служанкою и слугою ушли на ярмарку, а мальчику оставили всего
только небольшой кусок хлеба.
Мальчик принялся за соломорезку и стал работать изо всех
сил. Поразогревшись от работы, он скинул с себя одежонку и бросил ее на солому.
Из опасения не поспеть с работой, он все резал да резал, и
от излишнего усердия сам не приметил, как изрезал вместе с соломою и свою
одежонку.
Слишком поздно спохватился он, когда уж поправить беду
было невозможно. "Ах, - воскликнул он, - теперь я погиб! Недаром грозил
мне злой хозяин! Когда придет он да увидит, что я наделал, он меня убьет! Лучше
уж я сам с собою покончу!"
Случалось ему слышать от хозяйки, что под ее кроватью стоит
горшок с ядом.
Она-то это говорила для того, чтобы лакомок отвадить, потому
что в горшке был мед.
Мальчик полез под кровать, вытащил оттуда горшок и весь его
очистил. "Право, не знаю, - сказал он, - что это люди говорили, будто
смерть так горька, мне кажется она сладкою. Не мудрено, что хозяйка так часто
себе желает смерти!"
Сел он на стулик и собрался умереть, но почувствовал, что не
слабеет, а стал даже сильнее от питательной пищи. "Верно, это был не яд, -
сказал он. - Но вот хозяин не раз говорил, что в его платяном сундуке лежит
бутылочка с отравой для мух, уж это-то точно яд, и, верно, уморит меня".
Но и в бутылке был не яд, а венгерское вино. Мальчик вытащил
бутылку и выпил ее всю.
"И эта смерть - тоже сладка!" - сказал он; однако
же, когда вино стало туманить его сознание, то он подумал, что приходит его
конец. "Чувствую, что смерть приближается, - сказал он, - пойду-ка я на
кладбище да поищу себе могилку..."
Побежал на кладбище и лег в свежевырытую могилу. А между тем
дознание утрачивалось все более и более...
Тем временем поблизости в гостинице шло свадебное пиршество:
несчастному, когда он заслышал музыку, показалось, что он уже вступает в рай.
И так казалось, пока сознание его не замутилось
окончательно. Бедняк не очнулся более: горячее вино ударило ему в голову,
холодная ночная роса довершила остальное, он умер и остался в могиле, в которую
сам лег еще при жизни.
Когда хозяин узнал о смерти мальчика, он перепугался и стал
опасаться того, что его потащат в суд, и такой страх его забрал, что он без
чувств на землю пал.
Жена, которая на кухне поджаривала на огне полную сковородку
сала, бросилась на помощь к мужу.
А тем временем сало запылало, от сала занялся и весь дом, и
через несколько часов уже лежали на месте его груды пепла.
И вот, мучимые угрызениями совести, они должны были провести
остальные годы жизни в бедности и ничтожестве.
Настоящая невеста
Жила-была девушка, молодая и красивая, да на беду рано
умерла у нее мать, а мачеха старалась причинить ей как можно больше горя. Какую
бы тяжелую работу ни поручала ей мачеха, она беспрекословно за нее принималась
и выполняла ее, насколько хватало сил; но этим она не могла тронуть сердце злой
женщины, и та была всем недовольна, и все-то ей казалось мало. И чем
старательнее бедняжка работала, тем больше на нее работы наваливали, и у мачехи
только одно было на уме: как бы отяготить падчерицу побольше да как бы жизнь ей
сделать погорше.
Однажды мачеха сказала падчерице: "Вот тебе двенадцать
фунтов перьев, ты их обдери, и если ты сегодня же к вечеру не выполнишь этой
работы, то жди от меня побоев. Или ты думаешь, что можешь целый день
лентяйничать?"
Бедная девушка села за работу, но слезы ручьем потекли у нее
по щекам, потому что она очень хорошо понимала полнейшую невозможность
закончить эту работу в течение одного дня, И чуть только она накопит кучку
перьев перед собою да вздохнет либо в страхе всплеснет руками, так перья
полетят врозь, и она опять должна их собирать и начинать сначала. Наконец она
оперлась локтями на стол, опустила лицо на руки и воскликнула: "Да неужели
же на всем Божьем свете не найдется человека, который бы надо мною
сжалился?"
И вдруг услышала она нежный голос, проговоривший:
"Утешься, дитя мое, я пришла помочь тебе". Девушка подняла голову и
увидела около себя старушку. Та ласково взяла девушку за руку и сказала:
"Доверь мне свое горе".
В ответ на такой сердечный призыв девушка рассказала ей о
своей печальной жизни, о том, что на нее наваливают постоянно ношу не по силам,
и наконец призналась, что она не может закончить заданную ей работу. "А
если я с этими перьями не справлюсь до вечера, мачеха станет бить меня; она мне
этим пригрозила, и я знаю, что она сдержит слово".
Слезы снова потекли у нее из глаз, но добрая старушка
сказала: "Не тревожься, дитя мое, отдохни, а я тем временем твою работу
справлю".
Девушка прилегла на свою постель и вскоре уснула, а старушка
села к столу за перья - и пошла работа! Кажется, чуть коснется она перьев
своими жесткими руками, а бородки у них от стержня так и отлетают! Скорехонько
все двенадцать фунтов поспели.
Когда девушка проснулась, она увидела целые груды
белоснежных перьев, и в комнате все чистенько прибрано, а старушки и след
простыл. Девушка поблагодарила Бога и просидела смирненько до вечера.
Вечером вошла мачеха в комнату и была изумлена тем, что вся
работа выполнена. "Вишь ты, колода неповоротливая, вот что можешь сделать,
как постараешься-то хорошенько! Да разве же ты и кроме этой работы не успела бы
чего-нибудь сделать? А ты уж и села, сложа руки! - И, выходя из комнаты, она сказала:
- Эта тварь не только хлеб ест, а и работать может! Надо ей задавать работы
помудренее этой!"
