Он пошел домой, о своей находке и думать забыл и преспокойно
улегся в постель.
Чуть только стал он засыпать, ему почудилось, что ктото
зовет его по имени.
Он стал прислушиваться и расслышал тоненький голосок,
который кричал ему: "Барабанщик, а барабанщик, вставай!"
Ночь была темная, и он никого не мог видеть, но ему
показалось, что перед его кроватью носится какая-то легкая тень.
"Чего тебе от меня нужно?" - спросил он.
"Отдай мне мою рубашку, - отвечал ему голос, - ту самую, которую ты вчера
унес с озера". - "Ты ее получишь, если скажешь мне, кто ты". -
"Ах, - воскликнул опять тот же голос, - я дочь могущественного короля,
попалась в руки ведьмы и вынуждена жить на стеклянной горе. Каждый день я
должна вместе с моими двумя сестрами купаться в озере, но без моей рубашки я не
могу с озера улететь. Сестры уже полетели домой, а я должна была отстать от
них. Прошу тебя, отдай мне мою рубашку". - "Успокойся, бедняжка, -
сказал ей барабанщик, - охотно возвращу тебе твою рубашку", - и подал ей
рубашку в темноте.
Она быстро схватила ее и хотела с нею умчаться.
"Обожди минутку, - сказал он ей, - быть может, я могу
тебе помочь?" - "Помочь ты мне можешь только тогда, когда ты
поднимешься на стеклянную гору и избавишь меня из-под власти ведьмы. Но тебе не
дойти до той горы, да если бы ты и пришел к ней, так на нее не
взберешься". - "Захочу, так взберусь! - сказал барабанщик. - Мне тебя
жалко, а страху я не ведаю. Но ведь я не знаю дороги к той стеклянной
горе!" - "Дорога идет лесом, в котором живут людоеды, - отвечал
голос, - и больше я ничего тебе не смею сказать".
Затем он услышал, как она улетела.
На рассвете барабанщик поднялся, повесил свой барабан через
плечо и бесстрашно двинулся вглубь того леса, в котором жили людоеды. Пройдя по
нему некоторое расстояние и не видя ни одного великана, барабанщик подумал:
"Надо мне этих негодяев разбудить", - принялся за барабан и давай
выбивать на нем такую дробь, что птицы с криком взвились с деревьев!
Вскоре из травы поднялся и великан, который в траве спал,
поднялся и стал с сосною вровень.
"Козявка этакая! - крикнул великан. - Как смеешь ты тут
барабанить? Самый-то сладкий сон мой нарушил!" - "Я потому и
барабанил, чтобы указать путь многотысячному войску, которое идет за мною
следом", - отвечал барабанщик.
"А этому многотысячному войску чего же нужно в моем
лесу?" - спросил великан.
"Они хотят лес от такого чудовища, как ты, очистить, а
тебе карачун прописать". - "Ого! Да я вас всех, как мурашей,
растопчу!" - "Ты воображаешь себе, что мог бы против них что-нибудь
сделать? - сказал барабанщик. - Да ведь если ты нагнешься, чтобы хоть одного
ухватить, то он отпрыгнет и спрячется; а чуть ты спать ляжешь, они из всех
кустов повылезут и полезут на тебя: у каждого в руках стальной молоток, и этими
молотками они тебе живо прошибут череп".
Великан нахмурился и подумал: "Коли я с этим хитрым
народом схвачусь, так, пожалуй, и точно - не приключилось бы мне какого зла!
Волка и медведя я задушить могу, а от этих червяков отбиться будет
мудрено".
"Слышь-ка, маленький человек, - сказал великан, -
ступай назад, я обещаю тебе, что впредь не трону ни тебя, ни твоих товарищей, и
если ты еще чего-нибудь желаешь, то говори смело: я не прочь кое-что сделать
для твоего удовольствия". - "Ноги у тебя длинные, - сказал барабанщик,
- и ты можешь бегать скорее меня; так вот, снеси меня к стеклянной горе, а я
подам моим товарищам знак, чтобы они отступили и на этот раз оставили тебя в
покое". - "Ступай сюда, червяк, - сказал великан, - садись на мое
плечо, и я понесу тебя туда, куда ты желаешь". Великан его поднял, и
барабанщик, сидя у него на плече, стал барабанить, что ему в голову взбрело.
Великан подумал: "Это он дает своим знак к отступлению".
Немного спустя на пути им попался другой великан, который
засунул барабанщика в петлицу своей одежды. Наш смельчак ухватился за пуговицу,
которая была величиною с доброе блюдо, держался крепко и превесело посматривал
кругом.
Затем пришли они к третьему великану, который вынул
барабанщика из петлицы и посадил на поля своей шляпы; и стал там барабанщик
взад и вперед расхаживать и поверх деревьев поглядывать, и когда увидел гору в
синей дали, то подумал: "Это, вероятно, и есть стеклянная гора!" - и
не ошибся.
Великан всего только два шага переступил, как они уже
очутились у подошвы горы, где барабанщик и был ссажен на землю. Барабанщик
потребовал, чтобы великан его отнес на самую вершину горы, но тот только потряс
головою, проворчал что-то себе в бороду и ушел в лес.
Вот и стал бедняк перед горой, которая была настолько
высока, как если бы три горы были поставлены одна на другую, и притом гладкая,
как зеркало; он решительно не знал, как ему на ту гору подняться. Попытался
было лезть - напрасно! - все соскальзывал вниз. "Вот кабы теперь птицей
быть!" - подумал он. Но что в том толку? Крылья от думы не отрастут!
Между тем как он стоял так без всякой пользы и без помощи,
он вдруг увидел невдалеке двоих людей, которые горячо между собою спорили. Он
подошел к ним и увидел, что они спорят из-за седла, которое перед ними лежало,
и что каждый заявлял на него свои притязания.
"Ну, что вы за дурачье! - сказал он. - Ссоритесь из-за
седла, а у вас и лошади-то нет!" - "Как из-за этакого седла не
спорить!? - отвечал один из споривших. - Ведь тому, кто на него сядет, стоит
только пожелать где-нибудь очутиться, хоть будь то на краю света, так мигом там
и очутится! И это седло принадлежит нам обоим, очередь на нем ехать теперь за
мною; а вот он этого-то и не хочет допустить". - "Так я же сейчас
решу ваш спор, - сказал барабанщик, отошел немного далее и воткнул белую палку
в землю; затем он вернулся и сказал: - Вот, бегите к этой цели - кто первый
добежит, тот пусть на седле и едет!"
Они-то пустились во весь дух, но едва отбежали они несколько
шагов, как барабанщик вскочил в седло, пожелал очутиться на стеклянной горе и в
один миг уже был там.
На вершине горы расстилалась равнина, на той равнине стоял
старый каменный дом, перед домом - большой рыбный пруд, а позади дома - мрачный
лес. Не увидел он там ни людей, ни зверей, все было тихо кругом; только ветер
шумел в лесу, да облака проносились почти над головою его.
Он подошел к дому и постучал у дверей. Когда он в третий раз
постучал, дверь отперла ему старуха, темнолицая и с красными глазами; на ее
длинном носу вздеты были очки; она пристально на него взглянула и затем спросила,
чего он желает. "Желаю, чтобы меня ты впустила, накормила и спать
положила", - отвечал барабанщик. "Все это ты получишь, - сказала
старуха, - если за это выполнишь мне три работы". - "А почему же нет?
- сказал он. - Я никакой работы не пугаюсь, как бы ни была она трудна!"
Старуха его впустила, дала ему поесть, а вечером дала и хорошую постель.
