После усиленного труда им удалось вынуть один из камней, а
потом и другой, и третий...
И вот через три дня первый луч света проник во мрак их
тюрьмы, и наконец отверстие, проделанное в стене, стало настолько велико, что
они уже могли из башни выглянуть на свет Божий.
Небо было голубое, и свежий воздух теплою струею веял им в
лицо но как же было печально все кругом!
Отцовский замок лежал в развалинах, город и окрестные
деревни (насколько можно было окинуть взглядом) сожжены, а поля и вширь и вдаль
опустошены...
Нигде не видать было души человеческой!
Когда им удалось настолько расширить отверстие в стене, что
они уже могли через него вылезть, то сначала спрыгнула на землю служанка, а
затем сама королевна Малеен. Но куда же они должны были направиться?
Враги опустошили все королевство, прогнали короля, всех
жителей истребили.
Пришлось им искать приюта в другой стране, но нигде не
находили они себе надлежащего крова, нигде не встречали человека, который бы им
дал хоть кусочек хлеба, и нужда, теснившая их, была настолько велика, что
приходилось питаться даже крапивой.
Когда же наконец после долгого странствования они пришли в
другую страну, то всюду предлагали свои услуги; но где ни стучались в двери,
всюду встречали отказ и никто не хотел над ними сжалиться.
Наконец они пришли в большой город и прежде всего
направились к королевскому дворцу; но и там их не приняли, и только повар,
сжалившись над бедными скиталицами, оставил их при кухне судомойками работать.
Сын того короля, в стране которого они находились, и был
суженым красавицы Малеен. Отец же предназначил ему в невесты другую, которая
так же была дурна собою, как и зла. День свадьбы уже был назначен, и невеста
приехала, и, сознавая свое безобразие, она никому не показывалась, заперлась в
своей комнате, и королевна Малеен должна была ей носить кушанье из кухни.
Когда наступил день свадьбы и невесте предстояло идти с
женихом в кирху, то она, стыдясь своего безобразия, стала опасаться, что, если
покажется на улице, то ее, может быть, осмеют в толпе народа. Вот и обратилась
она к красавице Малеен и сказала: "Тебе предстоит большое счастье, я себе
намяла ногу и потому не могу перейти через улицу: надень мой свадебный наряд и
стань на мое место. Такой-то чести тебе и вовек не дождаться!"
Но красавица Малеен от этой чести отказалась и сказала:
"Не желаю никакой чести, не подобающей мне".
Напрасно та даже и золото ей предлагала.
Наконец она сказала гневно: "Если ты меня не
послушаешь, то поплатишься жизнью, мне стоит только слово сказать - и голова
твоя падет к твоим ногам".
Тогда Малеен должна была повиноваться и надеть свадебный
наряд и убор невесты королевича.
Когда она вступила в королевский зал, все были изумлены ее
красотой, и король сказал: "Вот невеста, которую я тебе избрал, ты ее
должен вести в церковь".
Жених был очень этим удивлен и поражен: "Она похожа на
мою красавицу Малеен, и я даже готов был бы думать, что это она сама, - но та,
увы! - уже давно сидит замурованная в башне или, может быть, даже умерла".
Он взял ее за руку и повел в кирху. По пути в кирху попался
им крапивный куст, и она сказала:
Крапивушка!
Крапивушка ты моя,
Что стоишь понурая?
Я, когда в беде осталась,
Лишь тобой, Крапивушка,
От голода спасалась.
"Что ты такое говоришь?" - спросил королевич.
"Так, ничего. Только вот вспоминаю о Малеен".
Он удивился тому, что она знает его милую, но смолчал.
Когда они переходили по мосточку, который вел к кирхе,
Малеен опять сказала:
Мостик мой, не обломись!
Ты, жених, не обманись!
"Что ты такое говоришь?" - спросил королевич.
"Так, ничего. Вспомнилась мне бедная Малеен". - "Да разве ты
знаешь Малеен?" - "Нет, как мне ее знать! А так, слыхала о ней".
Подойдя к дверям кирхи, она опять проговорила:
Дверь, с петельки не сорвись!
Ты, жених, не обманись!
"Да что ты такое говоришь?" - спросил жених.
"Да вот только что о бедной Малеен вспомнила".
Тогда он вынул драгоценное ожерелье, повесил ей на шею и
скрепил кольца его цепи. Затем они вступили в кирху, священник соединил их руки
и обвенчал их.
Королевич повел ее обратно, но она во все время пути не
произнесла ни слова.
По прибытии в королевский замок она поспешила в комнату
невесты, сняла с себя подвенечное платье и убор невесты, надела свое серое простенькое
платьице и сохранила только то ожерелье на шее, которое надел на нее королевич.
Когда наступила ночь и новобрачная должна была идти в
комнату королевича, то она опустила покрывало на лицо свое, дабы он не заметил
обмана.
Когда они остались одни, он сказал ей: "Что же ты такое
говорила, обращаясь к крапивному кусту, что при дороге стоял?" - "К
какому крапивному кусту? - спросила она. - Никогда я ни с каким крапивным
кустом не разговаривала". - "Коли ты этого не делала, так, значит, ты
не настоящая моя невеста", - сказал он.
Тогда она не растерялась и сказала:
Я пойду к служанке, может,
Вспомнить мне она поможет.
Она вышла из комнаты и спросила у красавицы Малеен: "Ты
что это крапивному кусту говорила?" - "А только всего и сказала:
Крапивушка!
Крапивушка ты моя,
Что стоишь понурая?
Я, когда в беде осталась,
Лишь тобой, Крапивушка,
От голода спасалась.
Невеста, услышав это, прибежала обратно в опочивальню и
сказала: "Знаю я, что я крапивному кусту говорила!" - и повторила
только что слышанные ею слова.
"А что ты говорила мосточку перед кирхой, когда мы
через него переходили?" - "Мосточку перед кирхой? - отвечала она. - Я
никогда с мосточком не разговаривала". - "Значит, ты не настоящая
невеста".
И опять она сказала:
Я пойду к служанке, может,
Вспомнить мне она поможет.
Выбежала и опять давай красавицу Малеен расспрашивать:
"Ты что там мосточку перед кирхой сказала?" - "А только и
сказала:
Мостик мой, не обломись!
Ты, жених, не обманись!
"За это ты мне жизнью поплатишься!" - воскликнула
невеста и поспешила в опочивальню королевича, и сказала: "Теперь знаю, о
чем я с мосточком говорила!" - и повторила слова Малеен.
