"А что ты говорила, обращаясь к двери кирхи?" -
"К двери кирхи? Да я никогда с дверью не разговаривала". - "Ну,
значит, ты не настоящая невеста".
Та опять вышла из опочивальни, опять стала красавицу
расспрашивать: "О чем ты там с дверью кирхи говорила?" - "А
только и сказала:
Дверь, с петельки не сорвись!
Ты, жених, не обманись!
"Тебе за это шею сломить следует! - воскликнула невеста
в величайшем бешенстве, однако же поспешила в опочивальню и сказала королевичу:
- Знаю, знаю, что я двери кирхи говорила!" - и повторила слова королевны.
"Но где же у тебя то ожерелье, которое я тебе дал у
дверей кирхи?" - спросил он. "Какое ожерелье? Ты мне никакого не
давал!" - "Сам я его тебе на шею повесил, сам и застегнул: коли ты
этого не знаешь, то ты не настоящая невеста".
Он сдернул ей покрывало с лица, и когда увидел ее ужасное
безобразие, то отскочил от нее и сказал: "Как пришла ты сюда? Кто
ты?" - "Я - твоя нареченная невеста; но так как я боялась, что люди,
увидев меня, станут надо мною смеяться, то я приказала судомойке одеться в мое
подвенечное платье и вместо меня идти с тобою в кирху". - "Где же
она? - воскликнул королевич. - Я хочу ее видеть; ступай и приведи ее ко
мне!"
Та вышла и сказала слугам: "Эта судомойка - обманщица!
Сведите ее во двор и отрубите ей голову".
Слуги ухватили было красавицу Малеен, но она так громко
стала призывать на помощь, что королевич услышал ее голос, поспешил из своей
комнаты и приказал слугам немедленно выпустить девушку на свободу.
Принесли свечи, и тогда он заметил у нею на шее то золотое
ожерелье, которое он надел на нее перед дверьми кирхи.
"Ты - настоящая моя невеста! - сказал королевич. - Ты
со мною и в кирху шла, приди же теперь ко мне в опочивальню".
Когда они остались наедине, он сказал ей: "Ты в то
время, как мы шли к кирхе, упоминала о красавице Малеен, моей нареченной
невесте; если бы я думал, что это возможно, то я готов был бы верить, что она
стоит передо мною: так поразительно ты на нее похожа".
И она отвечала: "Ты и точно видишь перед собою невесту
Малеен, которая из-за тебя семь лет просидела во мраке темницы, голод и жажду
вынесла и долго-долго жила в нужде и бедности; но сегодня и на меня просияло
солнышко красное. Я с тобой в кирхе повенчана, я тебе законная супруга".
Они поцеловались и счастливо стали поживать до конца дней
своих.
А ложной невесте за ее коварство отрубили голову.
А башня, в которой сидела девица Малеен, стояла еще
долго-долго, и проходившие мимо дети пели:
Дин-дон, дин-дон!
Кто в той башне заключен?
Это дочка короля,
К ней войти никак нельзя.
Этих стен не сокрушить,
Камни эти не свернуть,
Милый Гансик, только ты
Проведешь меня туда.
Гансль-Игрок
Жил когда-то человек; он только и знал, что в карты играть,
и прозвали его потому ГансльИгрок; а так как он не переставая играл, то
проиграл и свой дом, и все, что у него было. И вот, как раз в последний день,
когда заимодавцы хотели забрать у него и дом, явился к нему Господь Бог, а с
ним вместе Святой Петр, и попросились к нему на ночлег.
Гансль-Игрок и говорит: "Хотите, оставайтесь ночевать,
но дать вам постель и накормить вас я не могу".
Тогда Господь Бог сказал, что пусть он только их на ночлег
пустит, а еды они уж сами себе купят. Гансль на это согласился.
Вот дал ему Святой Петр три геллера, чтоб пошел Гансль к
булочнику купить хлеба. Пошел Гансль-Игрок, но проходил мимо дома, где обычно
всякие игроки-шулера собирались, которые у него все и повыигрывали; они
подозвали его и стали ему кричать: "Гансль, поди-ка сюда!" -
"Да, - говорит он им, - вы хотите у меня и эти три геллера выиграть".
Но они его не отпустили. Вошел он к ним и проиграл эти три геллера. А Святой
Петр и Господь Бог все ждут его, дожидаются, а он назад не возвращается. Вышли
они тогда к нему навстречу.
Приходит Гансль-Игрок и говорит, что деньги, мол, у него из
кармана в дыру проскочили и он все время лазил да их разыскивал. Но Господь Бог
уже знал, что тот их проиграл.
Дал ему Святой Петр еще три геллера. Ну, уж теперь Гансль не
дал себя ввести в соблазн и принес Святому Петру хлеба. Вот, спрашивает Господь
Бог Гансля, не найдется ли, мол, у него вина, а Гансль-Игрок говорит:
"Нет, сударь, бочки все у меня порожние".
Говорит тогда Господь Бог, чтоб спустился он в подвал:
"Там теперь самое лучшее вино стоит".
Долго не хотел Гансль-Игрок этому верить, но, наконец,
сказал: "Ладно, схожу в подвал, но я-то ведь знаю, что вина там
нету".
Начал он нацеживать из бочки, и вдруг потекло из нее самое
лучшее вино.
Принес он Господу Богу вина, и остались они у него
ночевать.
На другой день рано на рассвете говорит Господь Бог
Ганслю-Игроку, чтобы выпросил он у него для себя три награды. Думал Господь,
что тот будет просить, чтоб пустил он его в рай, но Гансль-Игрок попросил у
него карты, которыми можно было бы всегда выигрывать, такую же игральную кость
и дерево, на котором росли бы разные плоды и овощи, и если бы кто на то дерево
взобрался, то спуститься оттуда назад не мог бы, пока он сам ему не прикажет. И
дал ему Господь Бог все, что он попросил, а затем ушел вместе со Святым Петром.
Только теперь и начал Гансль-Игрок играть по-настоящему и в
скором времени выиграл целых полсвета.
Говорит тогда Святой Петр Господу Богу: "Дело не к
добру клонится, этак в конце концов он весь свет выиграет. Надо бы нам послать
к нему Смерть".
И они послали к нему Смерть. Приходит Смерть, а Гансль-Игрок
как раз в это время сидел за игорным столом. Вот Смерть и говорит:
"Гансль, выйди-ка сюда на минутку".
А Гансль-Игрок ей отвечает: "Подожди маленько, пока игра
кончится, а пока что взберись на то вон дерево да чтонибудь сорви, чтобы было
нам что по дороге жевать".
Вот Смерть и взобралась на дерево; захотелось ей вниз
спуститься, но она никак не могла, и заставил ее ГансльИгрок сидеть там целых
семь лет, и за это время не умер ни один человек на свете.
Говорит тогда Святой Петр Господу Богу: "Дело, Господь,
не к добру клонится, теперь ведь никто не помирает, надо бы нам к нему самим
сходить".
Пошли они сами, и приказал Господь Бог ГанслюИгроку,
чтобы позволил он Смерти с дерева слезть. Тот тотчас пошел и сказал Смерти:
"Слезай вниз!"
