Встряхнись, встрепенись ты, мое деревцо,
Просыпь на меня злато-серебрецо.
Тут птичка сбросила ей платье такое великолепное и так
ослепительно блиставшее, что такого еще никто не видал; а к этому платью и
туфли чистого золота.
Когда она явилась на празднество в этом наряде, все ей
дивились, как чуду.
Королевич только с ней и танцевал, а если подходил к ней
кто-нибудь другой, он говорил: "Я с ней танцую".
Когда наступил вечер, Замарашка хотела уйти, и королевич
по-прежнему хотел идти за нею следом; но она так быстро от него ускользнула,
что он не поспел за нею.
Однако же он заранее пустился на хитрость: велел вымазать
всю лестницу смолою. Как сбегала Замарашка с лестницы, одна ее туфелька и
пристала к ступеньке. Королевич туфельку поднял, и туфелька та была маленькая,
хорошенькая и вся золотая.
На следующее утро пришел королевич с этой туфелькой к отцу
Замарашки и сказал ему: "Моей супругой будет только та, которой этот
золотой башмачок придется впору".
Услышав это, обрадовались обе названые сестрицы, потому что
ноги у них были красивые.
Старшая пошла с башмачком в особую комнату и стала его
примерять при матери. Стала примерять и видит: никак не влезает в башмак ее
большой палец, потому что башмак ей мал. Вот мать и подала ей нож, и говорит:
"Отрежь палец-то! Ведь коли будешь королевой, не придется тебе пешком
ходить!"
Послушалась дочка матери, срезала палец, втиснула ногу в
башмак, прикусила губу от боли и вышла к королевичу. Тот взял ее себе в
невесты, посадил на коня и повез к себе домой.
Пришлось им проезжать мимо могилки; а на орешине сидят два
голубка и воркуют:
Гули, гули, гулюшки,
Весь башмак-то в кровушке:
Ножке, видно, нет в нем места!
Это не твоя невеста.
Королевич глянул на ногу невесты и увидал, как кровь из
башмачка текла.
Он тотчас повернул коня, вернул старшую дочку родителям и
сказал, что это не настоящая его невеста: пусть, мол, другая сестра примерит
башмачок.
Пошла эта сестра в особую комнату, и когда стала надевать
башмачок, то пальцы-то у нее влезли в него, но пятка была слишком велика. Тогда
мать подала ей нож и сказала: "Отруби кусок от пятки! Будешь королевой, не
придется тебе больше пешком ходить!"
Дочь отрубила часть пятки, втиснула, кое-как ногу в
башмачок, скрыла боль нестерпимую и вышла к королевичу. Тот ее, как невесту,
посадил на своего коня и поехал с нею.
Но когда они проезжали мимо орешины, то сидели на ней два
голубка и ворковали:
Гули, гули, гулюшки,
Весь башмак-то в кровушке:
Ножке, видно, нет в нем места!
Это не твоя невеста.
Посмотрел королевич невесте на ногу и увидал, как кровь
текла из башмачка и закраснелся от нее белый чулочек.
Повернул он своего коня обратно и привез эту невесту к
родителям в дом. "Эта тоже не настоящая! - сказал он. - Нет ли у вас еще
одной дочки?" - "Нет, - сказал отец, - а вот только еще от моей
первой, покойной, жены осталась этакая маленькая, дрянненькая Замарашечка - уж
та-то, конечно, тебе не невеста".
Королевич захотел ее непременно видеть; но мачеха отвечала:
"Да нет же, она такая грязная, что ее никак и показать не смеем".
А королевич все настаивал на своем, и должны были наконец
позвать к нему Замарашку.
Та сначала вымыла чистенько лицо и руки, потом вышла и
поклонилась королевичу, который подал ей золотой башмачок. Она тут же присела
на скамеечку, скинула свой деревянный башмак и сунула ногу в туфельку, которая
по ее ноге пришлась, как облитая, и как она поднялась со скамеечки и королевич
глянул ей в лицо, то он тотчас узнал в ней ту красавицу, с которой танцевал, и
воскликнул: "Вот она, настоящая-то невеста!"
Мачеха и обе названые сестры перепугались и побелели от
досады; а королевич взял Замарашку к себе на коня и повез ее к себе в замок.
Когда они проезжали мимо орешины, два белых голубка ворковали:
Гули, гули, гулюшки,
Нету больше кровушки:
Ножке в туфле полно места.
Вот она - твоя невеста!
И как это проворковали, так тотчас слетели с деревца и сели
Замарашке на плечи: один на правое, другой на левое, да так и остались у нее на
плечах.
Когда пришло время играть свадьбу, лукавые сестрицы тоже
явились, хотели примазаться и как будто выказать участие к счастью Замарашки.
Вот свадебный поезд двинулся к церкви, и старшая из названых
сестриц шла с правой стороны невесты, а младшая - с левой; и вдруг голубки у
каждой из них выклевали по одному глазу.
На обратном пути из церкви старшая шла с левой, а младшая -
с правой стороны невесты, и голубки опять выклевали каждой из них по одному
глазу.
Так-то и были они наказаны слепотой на всю жизнь за их
злобу и лукавство.
Загадка
Жил-был однажды королевич, которому полюбилось скитаться по
белу свету, и скитался он один со своим верным слугою. И случилось однажды, что
попал он в дремучий лес, и когда наступил вечер, он нигде не мог сыскать себе приюта
и не знал, где придется ему провести ночь.
Тут увидел он девушку, которая направлялась к маленькой
избушке; подойдя поближе, он заметил, что девушка была молода и красива.
Он вступил с нею в разговор и сказал: "Голубушка, не
могу ли я у вас в избушке приютиться на ночь с моим слугою?" - "О да,
- отвечала девушка печально, - конечно, вы могли бы там приютиться, да я-то вам
не советовала бы; лучше и не заходите туда". - "Почему бы так?"
- спросил королевич. "А потому, - отвечала со вздохом девушка, - что моя
мачеха чернокнижница - и чужих не жалует".
Тут понял королевич, что он подошел к жилью ведьмы; но так
как темнота уже наступала, идти дальше было нельзя, да притом он был и не из
трусливых, то он и вошел в избу.
Старуха сидела в кресле у огня и глядела своими красными
глазами на пришельцев.
"Добрый вечер, - пробурчала она и потом добавила
ласково: - Присядьте-ка да отдохните".
Она вздула уголья, на которых кипятила что-то в небольшом
горшочке.
Дочка же предупредила обоих - и королевича, и его слугу -
чтобы они ничего не пили и не ели, потому что ее мачеха варит одни только
отравы.
И вот они спокойно проспали до утра.
Когда уж они изготовились к отъезду и королевич сидел уж на
коне, старуха сказала: "Погодите маленько, я попотчую вас на прощанье
добрым питьецом".
