Ганс ушел, а она наварила себе славной каши и взяла кашу с
собою в поле.
Когда она пришла на свое поле, то и сказала себе самой:
"Что мне прежде следует сделать? Жать ли прежде начать, кашу ли прежде
кончать? Э-э! Стану я прежде кашу кончать!"
И опорожнила свой горшок каши, и как уж очень-то наелась,
опять стала себя спрашивать: "Теперь что делать прежде? Жать ли мне
прежде, спать ли мне прежде? Э-э! Дай-ка я посплю прежде!" И залегла она в
рожь, и крепко уснула.
Ганс давно уж и дома был, а Эльза все еще не возвращалась;
вот он и сказал: "Экая у меня Эльза умная, экая старательная! До сих пор и
домой нейдет, и работает, ничего не евши".
А так как та все не возвращалась домой и уж завечерело, Ганс
сам пошел за нею в поле, думает: "Дай, посмотрю, сколько она там
нажала!" И видит, что она ничего не нажала, а лежит во ржи да спит.
Тогда Ганс побежал домой, принес птицеловную сетку с
маленькими бубенчиками и накинул на нее эту сетку; а та все спит себе да спит.
Затем побежал он опять домой, запер входную дверь, уселся на
свое место и принялся за работу.
Наконец, когда уж совсем стемнело, умная Эльза проснулась и,
когда стала подниматься, то была словно полоумная, да и бубенчики-то брекотали
вокруг нее, чуть только она ступит шаг вперед.
Это напугало Эльзу, и она впала в сомнение - точно ли она и
есть умная Эльза? И стала она себя спрашивать: "Я ли это или не я?" И
сама не знала, что ей на это ответить, и стояла в нерешимости. Наконец она
надумала: "Пойду-ка я домой и спрошу: я ли это или не я. Те-то уж наверно
знают".
Подбежала она к дверям своего дома и нашла двери запертыми;
постучалась в окошечко и крикнула: "Ганс, Эльза-то у тебя дома?" -
"Да, - отвечал Ганс, - она дома". Тут Эльза испугалась и сказала:
"Ах, Боже мой, значит, я не Эльза!" - и бросилась к другим дверям.
Но все, чуть только заслышат побрякивание бубенчиков, не
отпирают; и так ей нигде не нашлось приюта. Тогда она побежала из деревни, и
никто уж не видал ее более.
Портной в раю
Получилось так, что Бог в один прекрасный день задумал
пройтись по райскому саду и взял с собою всех апостолов и всех святых, так что
на небе никого не осталось, кроме Святого Петра. Господь приказал Петру во
время своего отсутствия никого не впускать в рай, а потому Петр и стоял на
часах.
Немного спустя кто-то возьми и постучись. Петр спросил:
"Кто там и что нужно?" Тоненький голосок отвечал ему: "Я честный
бедняга-портной и прошу о пропуске в рай". - "Да, знаем мы вас,
честных! - сказал Святой Петр. - Честен ты, как вор на виселице, а у самого небось
лапа загребистая и куда как искусна насчет урезки чужого сукна! Не войдешь ты в
рай - Господь запретил мне впускать кого бы то ни было, пока он будет сам в
отсутствии". - "Сжальтесь надо мной! - воскликнул портной. - Ведь эти
маленькие обрезочки, которые сами собой отпадают от сукна, даже и за воровство
почитать нельзя, об них даже и говорить-то не стоит. Извольте видеть, что я вот
хромаю и пузыри у меня сделались на ногах от долгого пути сюда... Как же вы
хотите, чтобы я еще назад шел? Вы уж только впустите меня, уж я там приму на
себя всю черную работу. Я и с детьми готов возиться, и свивальники их стирать,
и лавки те мыть и обтирать, на которых они играют, и платье их штопать".
Святой Петр поддался состраданию и приотворил дверь рая
ровно настолько, чтобы хромой портной, худой и тощий, мог-таки проскользнуть в
рай. Он должен был приютиться в уголке за дверью и там сидеть смирненько и
тихонько, чтобы его не приметил Господь, когда вернется, и не прогневался на
него.
Портной повиновался, но чуть только Святой Петр вышел за
двери, портной поднялся со своего места, пошел бродить по всем закоулкам неба и
все осматривал с любопытством.
Наконец пришел он к месту, на котором стояло много
прекрасных дорогих стульев, а среди них кресло из чистого золота, украшенное
сверкающими драгоценными камнями; это кресло было значительно выше прочих
стульев, а перед ним стояла золотая скамейка для ног.
Это и было то кресло, на котором сидел сам Господь, когда
бывал у себя дома, и отсюда он мог видеть все, что происходило на земле.
Портной остановился и долго смотрел на кресло, потому что
оно ему понравилось более всего остального. Смотрел, смотрел и не мог
воздержаться от желания посидеть на этом кресле - взобрался на него и сел.
Тогда увидел он все, что происходило на земле, и обратил
особенное внимание на старую, безобразную бабу, которая полоскала белье у ручья
и тихонько отложила в сторону два покрывала. Портной так разгневался на это,
что схватил золотую скамейку и швырнул ее с неба на землю в старую воровку. Но
так как он не мог вернуть скамейку с земли, то потихоньку соскользнул с кресла,
уселся на свое прежнее место за дверью и сделал вид, будто он и воды не
замутил.
Когда Господь Бог со своей небесной свитой вернулся в свои
небесные покои, то, конечно, не заметил портного за дверью, но когда опустился
в свое кресло, то увидел, что скамейки при нем не было.
Он спросил у Святого Петра, куда девалась скамейка, и тот не
знал, что ему ответить. Тогда Господь спросил Петра, не впускал ли он
кого-нибудь. "Не знаю, кто бы сюда мог войти, - отвечал Петр. - Разве
только хромой портной, что сидит и теперь еще за дверью".
Тогда Господь приказал позвать портного и спросил его, не он
ли взял скамейку и куда он ее девал. "Ах, Господи, - радостно отвечал
портной, - я ту скамейку, разгневавшись, швырнул на землю в старуху, которая на
моих глазах украла из стирки два покрывала". - "О ты, лукавец! -
сказал Господь. - Да ведь если бы я вздумал так судить, как ты судишь, что бы я
с тобою-то должен был сделать? Как ты думаешь? Ведь тогда бы у меня здесь ни
стульев, ни скамей, ни кресел, ни даже кочерги не осталось - все бы пришлось
побросать на вас, грешников! Отныне ты не можешь долее оставаться на небе,
убирайся за ворота - знай, куда ты попал! Здесь никто не смеет карать, кроме
меня, Господа".
Петр должен был опять выпроводить портного из дверей рая, и
так как у того башмаки были рваные и ноги в пузырях, то он взял в руки палку и
отправился в покой, где сидят в царстве небесном благочестивые солдаты и
проводят время в веселье.
Столик-сам-накройся, золотой осел и дубинка из Аешка
Много лет тому назад жил да был портной, а у него было три
сына и всего-навсего одна коза. Но эта коза прокармливала их всех своим
молоком, а потому и кормить ее надо было хорошо и ежедневно гонять на пастбище.
Гонять ее сыновьям приходилось по очереди.
И вот однажды старший сын пригнал ее на кладбище, где росли
превосходнейшие травы, и дал ей там досыта наесться и напрыгаться.
