И несколько дней спустя он действительно обвенчался с нею.
У того короля мать была женщина злая, да притом еще и
недовольна этою женитьбою сына.
Она злословила про молодую королеву. "Кто ее знает, откуда
она родом, - говорила она, - от нее, немой, не дознаешься; а только она королю
не пара".
Год спустя, когда королева родила первого ребенка, старуха
унесла его, а королеве во время сна вымазала рот кровью. Затем она пошла к
королю и обвинила королеву в том, что она людоедка и съела своего ребенка.
Король не хотел этому верить и не дозволил причинить
королеве никакого зла.
А королева постоянно сидела над своей работой и шила
рубашечки, не обращая внимания ни на что другое.
В следующий раз, когда она снова родила красавцамальчика,
лукавая старуха опять пустила в ход подобный же обман, однако же король не
решился поверить ее клевете на королеву.
Он сказал: "Она слишком добра и богобоязненна, чтобы
совершить что-нибудь подобное; не будь она нема, она сумела бы сама себя
защитить, и ее невинность, конечно, тотчас же обнаружилась бы".
Когда же старуха и в третий раз похитила новорожденного
ребенка и взвела на королеву то же обвинение (а та ни слова не могла сказать в
свое оправдание), то король уже не мог защитить жену и должен был предать ее
суду, который и приговорил сжечь ее на костре.
Вот и наступил день исполнения приговора, наступил в то же
время и последний день тех шести лет, в течение которых она не смела ни
смеяться, ни говорить - и таким образом ее милые братья были уже избавлены ею
от заклятья.
И шесть рубашечек из цветков астры были также изготовлены;
только у последней не хватало левого рукавчика.
Когда ее повели на костер, она сложила все рубашечки на
руку; а когда уж она была на костре и костер уже собирались зажигать, то она
оглянулась кругом и увидела, что к ней летят шесть лебедей. Тут она убедилась,
что и ее избавление близко, и сердце ее затрепетало от радости.
Лебеди закружились около нее и спустились настолько низко,
что она могла им перебросить рубашечки; и едва только те рубашечки их
коснулись, лебединые шкурки с них свалились, ее братцы стали перед нею, молодец
к молодцу, живехоньки и здоровехоньки; только у самого младшего не хватало
левой руки, а вместо нее осталось лебединое крыло за спиною.
Целовались-миловались братцы с сестрицею, а потом королева
подошла к королю, который был всем случившимся изумлен, и сказала ему:
"Дорогой супруг! Теперь я смею говорить и могу открыть тебе, что я невинна
и обвинена не право".
И она сообщила об обманах старой свекрови, которая похитила
и скрыла ее троих деток.
Дети, к великой радости короля, были разысканы и возвращены,
а злая свекровь в наказание привязана на тот же костер и сожжена.
Король же с королевою и ее шестерыми братьями еще долгие
годы жили в мире и счастье.
Шиповничек
Давным-давно жили да были король с королевою, и бывало, что
ни день, то говаривали: "Ах, если бы у нас был ребенок!" - а детей у
них все же не было.
И вот однажды, когда королева купалась, из воды на берег
вылезла лягушка и сказала королеве: "Твое желание будет исполнено: ранее
истечения года у тебя родится дочка".
Что лягушка сказала, то и случилось: королева действительно
родила дочку, которая была такая хорошенькая, что король себя не помнил от
радости и затеял по этому поводу великолепный праздник.
Он пригласил на праздник не только своих родных, друзей и
знакомых, но также и всех колдуний, чтобы они были к его ребенку добры и
благосклонны. Этих колдуний в том королевстве было тринадцать, но так как у
короля было только двенадцать золотых тарелочек, на которых им следовало
подавать кушанья, то одну из них пришлось не приглашать.
Праздник был отпразднован великолепно, и когда уж он
заканчивался, колдуньи одарили ребенка разными чудесными дарами: одна -
добродетелью, другая - красотой, третья - богатством и всем-всем, чего только
можно было пожелать себе на земле.
Когда уже одиннадцать колдуний высказали свои пожелания,
вдруг вошла тринадцатая. Она явилась отомстить королю с королевою за то, что ее
не пригласили на праздник; и вот, никому не кланяясь и ни на кого не глядя, она
громко крикнула: "Королевна на пятнадцатом году уколется веретеном и тут
же упадет замертво". И не прибавив ни слова более, повернулась и вышла из
зала. Все были этим страшно перепуганы; но вот выступила двенадцатая колдунья,
которая еще не успела высказать своего пожелания, и так как она не могла
отменить злого желания своей предшественницы, а была в состоянии лишь смягчить
его, то она сказала: "Королевна упадет замертво, но не умрет, а погрузится
только в глубокий, непробудный сон, который продлится сто лет".
Король, конечно, хотел оберечь свое дорогое дитятко от
предсказанной страшной беды, а потому издал такой указ, чтобы все веретена во
всем его королевстве были сожжены.
А между тем дары колдуний стали мало-помалу проявляться в
юной королевне: она была и прекрасна, и скромна, и ласкова, и разумна, так что
приходилась по сердцу каждому, кто ее видел.
Случилось однажды (именно в тот день, когда ей стукнуло
пятнадцать лет), что короля и королевы не было дома и королевна оставалась
одна-одинешенька во всем замке. Вот и пошла, она бродить повсюду, стала
осматривать комнаты и всякие каморки, какие ей вздумалось, и наконец пришла к
одной старой башне.
Поднявшись в эту башню по узенькой витой лестнице, она подошла
к низенькой двери. В дверной скважине торчал ржавый ключ, и когда она его
повернула, дверь перед ней распахнулась и увидела она там в маленькой комнатке
старушоночку, которая усердно пряла лен, быстро поворачивая веретено между
пальцев.
"Здравствуй, бабушка, - сказала королевна, - ты что тут
поделываешь?" - "А вот видишь: пряду", - отвечала старушоночка и
кивнула королевне головой. "А что это за штучка такая, что так весело
кружится?" - спросила королевна, взяла в руки веретено и также захотела
прясть.
Но едва только она коснулась веретена, как волшебное
заклятие сбылось: королевна уколола себе палец веретеном и в тот же самый миг
упала на кровать, стоявшую в этой маленькой комнатке, и погрузилась в глубокий
сон.
Этот сон охватил весь замок: король и королева, которые
только что вернулись домой и входили в зал, стали мало-помалу засыпать, заснули
одновременно с ними и все их придворные. Заснули также и лошади в стойле, и
собаки на дворе, и голуби на крыше, и мухи на стенах, и даже огонь, пылавший на
очаге, как бы застыл, и жаркое, которое на огне жарилось, перестало шкворчать,
и повар, ухвативший было поваренка за волосы за какую-то провинность, выпустил
его волосы из руки и заснул.
