Он пошел, нарезал ивовых ветвей и притащил их домой целую
охапку. Начала она плести, но крепкий ивняк переколол нежные руки королевны.
"Ну, я вижу что это дело у тебя нейдет на лад, - сказал муж, - и лучше уж
ты примись за пряжу; может быть, прясть ты можешь лучше, чем плести..."
Она принялась тотчас за пряжу, но жесткая нитка стала
въедаться в ее мягкие пальчики, так что они все окровянились... "Вот,
изволишь ли видеть, - сказал ей муж, - ведь ты ни на какую работу не годна, ты
для меня не находка! Ну, да еще попробуем - станем торговать горшками и
глиняной посудой: ты должна будешь выйти на базар и приняться за торговлю этим
товаром". - "Ах, Боже мой! - подумала она. - Что, если на базар
явятся люди из королевства моего отца да увидят меня, что я там сижу с товаром
и торгую? То-то они надо мною посмеются!"
Но делать было нечего; она должна была с этим примириться
из-за куска хлеба.
При первом появлении королевны на базаре все хорошо сошло у
нее с рук: все покупали у ней товар очень охотно, потому что она сама была так
красива... И цену ей давали, какую она запрашивала; а многие даже давали ей
деньги и горшков у нее не брали вовсе.
После того пожили они сколько-то времени на свои барыши; а
когда все проели, муж опять закупил большой запас товара и послал жену на
базар. Вот она и уселась со своим товаром на одном из углов базара, расставила
товар кругом себя и стала продавать.
Как на грех, из-за угла вывернулся какой-то пьяный гусар на
коне, въехал в самую середину ее горшков и перебил их все вдребезги. Королевна
стала плакать и со страха не знала даже, что делать. "Что со мной будет!
- воскликнула она. - Что мне от мужа за это
достанется?"
Она побежала к мужу и рассказала ему о своем горе. "А
кто тебе велел садиться на углу с твоим хрупким товаром? Нечего реветь-то! Вижу
и так, что ты ни к какой порядочной работе не годишься! Так вот: был я в замке
у нашего короля на кухне и спрашивал, не нужна ли им судомойка. Ну, и обещали
мне, что возьмут тебя на эту должность; по крайней мере, хоть кормить-то тебя
будут даром".
И пришлось королевне в судомойках быть, и повару
прислуживать, и справлять самую черную работу. В обоих боковых своих карманах
она подвязала по горшочку и в них приносила домой то, что от стола королевского
оставалось, - и этим питались они вместе с мужем.
Случилось однажды, что в замке наверху назначено было
праздновать свадьбу старшего королевича; и вот бедная королевна тоже поднялась
наверх и вместе с прочей челядью стала в дверях залы, чтобы посмотреть на
свадьбу.
Зажжены были свечи, стали съезжаться гости, один красивее
другого, один другого богаче и великолепнее по наряду, и бедная королевна, с
грустью подумав о своей судьбе, стала проклинать свою гордость и высокомерие,
благодаря которым она попала в такое тяжкое унижение и нищету.
Слуги, проходя мимо нее, бросали ей время от времени крошки
и остатки тех вкусных блюд, от которых до нее доносился запах, и она тщательно
припрятывала все это в свои горшочки и собиралась нести домой.
Вдруг из дверей залы вышел королевич, наряженный в бархат и
атлас, с золотыми цепями на шее. И когда он увидел, что красавица королевна
стоит в дверях, он схватил ее за руку и захотел с нею танцевать; но та
упиралась и перепугалась чрезвычайно, узнав в нем Короля Дроздоборода, который
за нее сватался и был ею осмеян и отвергнут. Однако же ее нежелание не привело
ни к чему: он насильно вытащил ее в залу...
И вдруг лопнул у нее на поясе тот шнур, на котором были
подвязаны к карманам ее горшочки для кушанья, и горшочки эти вывалились, и суп
разлился по полу, и объедки кушаний рассыпались повсюду.
Когда все гости это увидели, то вся зала огласилась смехом;
отовсюду послышались насмешки, и несчастная королевна была до такой степени
пристыжена, что готова была сквозь землю провалиться.
Она бросилась к дверям, собираясь бежать, но и на лестнице
ее кто-то изловил и вновь привлек в залу; а когда она оглянулась, то увидела
перед собою опять-таки Короля Дроздоборода.
Он сказав ей ласково: "Не пугайся! Я и тот певец,
который жил с тобою в жалком домишке, - одно и то же лицо: из любви к тебе я
надел на себя эту личину. Я же и на базар выезжал в виде пьяного гусара,
который тебе перебил все горшки. Все это было сделано для того, чтобы смирить
твою гордость и наказать твое высокомерие, которое тебя побудило осмеять
меня".
Тут королевна горько заплакала и сказала: "Я была к
тебе очень несправедлива и потому недостойна быть твоей женой". Но он
отвечал ей: "Утешься, миновало для тебя безвременье, и мы с тобою теперь
отпразднуем свою свадьбу".
Подошли к ней придворные дамы, нарядили ее в богатейшие
наряды, и отец ее явился тут же, и весь двор; все желали ей счастья в брачном
союзе с Королем Дроздобородом. Пошло уж тут настоящее веселье: стали все и
петь, и плясать, и за здоровье молодых пить!..
А что, друг, недурно бы и нам с тобою там быть?
Котомка, шляпа и рожок
Жили да были три брата, которые все более и более беднели и
наконец впали в такую нужду, что и голод терпеть пришлось, и на зубок уж
положить было нечего.
Вот и стали они говорить: "Так дольше жить нельзя,
лучше уж нам пойти по белу свету, поискать своего счастья".
Снарядились они так-то в путь-дорогу и не одну уже сотню
верст прошли, не одну тропочку притоптали, а счастья своего все еще не
повстречали.
Идучи путем-дорогою, зашли они однажды в дремучий лес и
среди этого леса увидели гору, а как поближе подошли к ней - гора-то оказалась
из чистого серебра.
Тогда старший из троих братьев сказал: "Вот я и нашел
желанное счастье, и никакого иного не желаю". Он набрал серебра, сколько
мог снести, затем свернул с дороги и воротился домой.
Остальные братья сказали: "Мы не того себе желаем
счастья - нам надо чего-нибудь такого, что бы подороже серебра было". И,
не коснувшись серебра, они пошли дальше.
После того, как они еще дня два-три шли путемдорогою,
подошли они к горе, которая вся целиком была из чистого золота.
Второй брат призадумался и был в нерешительности. "Что
должен я сделать? - сказал он. - Взять ли мне этого золота столько, чтобы мне
на мой век хватило, или мне с братом дальше идти?" Наконец он принял
твердое решение, наполнил свои карманы золотом, насколько было возможно,
простился с братом и направился домой.
А третий брат сказал: "Серебро и золото меня не
привлекают; не хочу отказаться от своего счастья - быть может, мне еще
предстоит что-нибудь лучшее в будущем".
И пошел он дальше, и шел целых три дня; тут уж зашел он в
лес, который был еще обширнее всех предшествовавших; казалось, ему ни конца, ни
края нет! А так как у него ни есть, ни пить было нечего, то он и дошел до
полного истощения.
