Попробовал он взлезть на высокое дерево, чтобы посмотреть,
не увидит ли он оттуда край леса; однако же, насколько мог он объять
пространство глазом, вдали ничего не было видно, кроме вершин деревьев.
Стал он слезать с дерева, а голод его так мучил, что он
подумал: "Ах, только бы мне еще разок поесть удалось!"
И что же? Чуть спустился, видит с изумлением, что под
деревом стоит стол и весь он заставлен кушаньями, от которых так и несется
благоухание. "На этот раз, - сказал он, - мое желание исполнилось
вовремя", - и, не справляясь о том, кто принес это кушанье и кто его
варил, он прямо подошел к столу и стал есть с наслаждением, пока не удовлетворил
своего голода.
Поевши, он подумал: "Было бы очень жалко эту тонкую
скатерку бросить здесь в лесу", - чистенько сложил ее уголок с уголком и
спрятал в карман.
Затем пошел он далее и вечером, когда опять почуял голод,
задумал снова испробовать свою скатерку, разостлал ее и сказал: "Желаю,
чтобы на тебе еще раз явились хорошие блюда в изобилии", - и чуть только
пожелал, как уж вся скатерть была заставлена блюдами с самыми лучшими
кушаньями. "Ну, теперь я вижу, в какой кухне для меня кушанье готовится!
Эта скатерка мне милее будет, чем целая гора золота или серебра!"
Он понял, что в руках у него скатерка-самобранка. Но и этой
диковинки ему еще было недостаточно, чтобы вернуться домой на покой; он хотел
еще побродить по белу свету и еще попытать счастья.
И пошел он дальше по лесу и в одном из его глухих уголков
повстречал черномазого угольщика, который обжигал уголья в угольной яме. Тут же
стоял у него на огне котелок с картофелем, который он себе готовил на ужин.
"Здорово, чумазый! - сказал он угольщику. - Ну, что? Каково поживаешь в
своем одиночестве?" - "Изо дня в день - все то же, - отвечал
угольщик, - и что ни вечер, то картофель; коли хочешь его отведать, будь моим
гостем". - "Спасибо, - отвечал ему путник, - я не хочу у тебя
отнимать твоего ужина, тем более, что ты на гостя ведь не рассчитывал; лучше я
тебя приглашу с собою поужинать". - "А кто же тебе сготовит ужин? -
сказал угольщик. - Я вижу, что у тебя нет с собою никаких запасов, а отсюда на
два часа пути не сыщется вокруг никого, кто бы мог тебя хоть чем-нибудь
снабдить". - "Ну, а все же я тебя таким кушаньем угощу, какого ты еще
никогда не едал".
Тут он вынул свою скатерку-самобранку, разостлал ее на земле
и сказал: "Скатерка, накройся!" - и тотчас явилось на скатерке и
вареное, и жареное, и все было так горячо, как будто только сейчас из печки.
Угольщик и глаза вытаращил; но, впрочем, не заставил себя
долго просить, а подсел к кушанью и давай себе набивать в свой черный рот кусок
за куском.
Когда они насытились, угольщик почмокал губами и сказал:
"Слышь-ка, твоя скатерка мне по вкусу пришлась; она была бы мне очень
кстати здесь в лесу, где никто не может мне сварить ничего вкусного. И я бы мог
предложить тебе недурной обмен: вон в уголку висит моя котомка, бывший
солдатский ранец, поношенный и неказистый на вид; а сила в нем таится
немалая... Но так как я в нем больше не нуждаюсь, то я и могу променять его на
твою скатерку". - "Сначала я должен узнать, какая же это в нем
сила-то", - возразил путник. "Это могу тебе объяснить, - сказал угольщик.
- Стоит тебе только по тому ранцу похлопать ладонью, как
выскочат из него ефрейтор и шесть человек солдат в полной амуниции и
вооружении, и что бы ты ни приказал им, они все исполнят". - "Ну, что
же? Я со своей стороны не прочь и поменяться", - и он отдал угольщику свою
скатерку, снял ранец с крючка, навесил на себя и распрощался.
Отойдя немного, он захотел испытать чудодейственную силу
ранца и похлопал по нему ладонью. Тотчас явилась перед ним команда из шести
молодцов и ефрейтора, который спросил его: "Что прикажет отец-командир?"
- "Скорым шагом марш к угольщику и потребуйте от него мою
скатерку-самобранку". Те сейчас - налево-кругом и очень скоро выполнили
приказание: взяли у угольщика скатерку, не спрашиваясь.
Он опять скомандовал им: "В ранец!" - и пошел
далее. На закате солнца пришел он к другому угольщику, который суетился около
огня, варил себе ужин. "Коли хочешь со мною поесть, - сказал закоптелый
парень, - картофеля с солью да без сала, так к нам подсаживайся". -
"Нет, - отвечал ему путник, - на этот раз ты будь моим гостем", - да
и раскинул свою скатерку, которая тотчас заставилась превкусными кушаньями.
Так они посидели, попили и поели, и были очень довольны друг
другом.
После еды угольщик и сказал путнику: "Вон, видишь,
лежит потасканная шляпа, и в этой шляпе есть диковинные свойства: если кто ее
наденет и повернет на голове задом наперед, разом грянут пушки, словно бы их
двенадцать в ряд стояло, и все разом в пух расшибут, что бы там ни было. У меня
эта шляпа висит без всякой пользы, а на твою скатерку я бы охотно променял
ее". - "Ну, что ж? Пожалуй!" - сказал путник.
Но пройдя немного, он похлопал по ранцу, и его команда
возвратила ему скатерку-самобранку. "Ну, вот! - подумал он про себя. -
Счастье мое еще не оскудело".
И он, точно, не ошибся. Пробыв еще день в пути, пришел он к
третьему угольщику, который тоже стал угощать его картофелем с солью да без
сала. А он угостил его со своей скатерки-самобранки, и это угощение показалось
угольщику в такой степени вкусным, что тот в обмен на скатерку предложил ему
взять рожок, обладавший совсем особыми свойствами. Стоило только на нем
заиграть, и падали разом высокие стены и укрепления, и целые деревни и города
обращались в груды развалин.
Он точно так же поменялся с угольщиком скатертью на рожок,
но опять ее вернул себе при помощи своей команды, так что наконец оказался
одновременно обладателем и ранца, и шляпы, и рожка. "Вот теперь, - сказал
он, - теперь я всем обзавелся, и наступило время мне вернуться домой и
посмотреть, как мои братцы поживают".
Когда он вернулся на родину, то убедился, что братья на свое
серебро и золото построили прекрасный дом и жили в свое удовольствие.
Он вошел в их дом, но так как платье на нем было рваное и
поношенное, на голове у него помятая шляпа, а за спиною потертая котомка, то
они не хотели его признать за своего брата.
Они осмеяли его и сказали: "Ты только выдаешь себя за
нашего брата, который пренебрегал и серебром, и золотом, и все искал для себя
лучшего счастья! Тот уж, вероятно, вернется к нам во всем блеске, каким-нибудь
королем, что ли, а уж никак не нищим!" - и выгнали за двери.
Тогда он разгневался, стал хлопать по своему ранцу до тех
пор, пока полтораста молодцов не вытянулись перед ним во фрунт. Он приказал им
окружить дом братьев, а двоим из них - наломать пучок прутьев с орешника и
обоих гордецов до тех пор угощать этими прутьями, пока они не признают его за
брата.
