Я в показной задумчивости поскрёб подбородок, потом решил, что кашу маслом не испортишь, и после недолгой паузы сказал:
— Он с братом двоюродным что-то мутил, вроде. Тот какие-то серьёзные деньги обещался поднять. Антона-то знаете?
Ваня пожал плечами.
— Может, и знаем. Как выглядит?
— Блин, вот ты спросил! — фыркнул я совершенно искренне. — Ростом с меня, наверное, только хлипче. Саню-татарина лучше спросите, он подскажет.
Цыган кивнул, быстро распрощался с нами и отправился восвояси. Пусть старшие и поручили разузнать о друзьях Геры, но торчать на чужой территории с двумя стаканами травки дольше необходимого ему точно не хотелось.
Я тоже поднялся с лавочки, тогда Поляк протянул пачку сигарет.
— Держи, Енот.
— Не курю, — отказался я.
— Ты глянь сначала! — усмехнулся Юра.
Настаивал он неспроста: в пачке оказались пара мятых сигареток со свёрнутыми в трубочки рублёвыми банкнотами вместо фильтров.
— Две пионеры, — подтвердил Поляк мою догадку. — Бери-бери. Выручил.
— Благодарю.
Я сунул пачку в карман, пожал на прощание руку и отправился к Андрею Фролову, но того дома не оказалось. Никого не оказалось, зря только дверной звонок давил. Я почесал затылок, припомнил, что Лёня звал нас обговорить условия сборки мебели и двинулся к гаражному кооперативу, благо нужный бокс располагался с другой стороны от автосервиса Сивого.
К моему приходу Гуревич-старший уже убыл по делам, а вот остальная гоп-компания оказалась в сборе. Лёня и Толстый играли на пару в телевизионную приставку, а Фролов разглядывал штабеля мебельных панелей. Не хватало только невесть где запропавшего Ромы.
— Блин, вы чего меня у ментовки не подождали? — сходу возмутился я.
Андрей Фролов только руками развёл.
— Нам опер сказал, что тебя ещё следак опрашивать будет и это надолго.
А! О! Так это всё же Козлов меня грузинам сдал!
— Там быстро всё прошло, — махнул я рукой и спросил: — Романыч где?
— Засосал чекушку водки и с Галкой разбираться пошёл.
— А что такое? — удивился я, поскольку с подругой у Ромы проблем сроду не было, вечно бегала за ним словно собачка на поводке.
— Не дождалась, — последовал неожиданный ответ.
— Однако.
— Бывает, — вздохнул Андрей. — Ладно, Серый, смотри. По оплате мы договорились, но придётся постоянно работать, не раз в неделю сюда приходить и не два. Сможешь? По времени не так много уходить будет. Давид Израилевич сказал, мебель сейчас через знакомых расходится, салон они осенью отроют. Сможем ведь пару диванов за вечер собирать? Тут просто приноровиться нужно.
Я внимательно изучил уже готовую мебель и после недолгих раздумий кивнул.
— Как два пальца обоссать!
Ничего сложного работа из себя не представляла и по большому счёту мало чем отличалась от сборки конструктора. Да именно поэтому нас на неё и подрядили. Я обошёл сложенные к стене заготовки и заинтересовался дверью в подсобное помещение.
— Там инструменты, что ли?
— Нет, сахар! — сообщил мне Лёня. — Самый ходовой товар сейчас, жаль здесь фасовать нельзя и объёмы большие не разместить. Мы нормальное помещение подыскиваем, но пока с этим глухо. За аренду бешеные деньги ломят.
Я приоткрыл дверь, оглядел сложенные друг на друга мешки и спросил:
— Украинский или кубинский?
— Кубинский.
Между мешками и стеной впихнули какие-то картонные коробки, а в углу стояли упаковки двухлитровых пластиковых бутылок «Пепси». Как видно, Гуревич-старший приторговывал не одним только сахаром-песком.
— Что в ящиках? — поинтересовался я.
Лёня был слишком увлечён охотой за «танчиком» Толстого, поэтому не сообразил, чем чреват правдивый ответ, и выдал как на духу:
— Ром. Тоже кубинский.
— Торгуете?
— Только для своих. Папины знакомые берут.
— Ну-ка закешь! — оживился Андрей, открыл уже распечатанную коробку и выудил из неё бутылку со светло-коричневой жидкостью и этикеткой с надписью «Havana club». — Серый, хватай две «пепси»!
— Эй, вы чего?! — забеспокоился Гуревич, бросил джойстик и подбежал к нам. — Положите на место!
Андрей благодушно улыбнулся.
— Лёня, это аванс. Ты же слышал — мы мебель собирать будем. Отработаем.
— Да ну на фиг!
— Ну или на Толстого запиши, — усмехнулся я, надрывая пластиковую плёнку, которой были обтянуты бутылки с газировкой.
— А чё сразу Толстый? — возмутился Тихон.
— Мы тебя на счётчик поставили, не забыл? — пошутил я и поспешил успокоить встревоженного Лёню. — Да нормально всё будет. Вычтешь из оплаты.
— Ну вы вообще…
Я расстегнул молнию и уложил в сумку ром и газировку, закинул ремень на плечо, улыбнулся.
— Да не парься!
— Завтра к сборке приступим, — пообещал Андрей.
Лёня только вздохнул.
— На фига вам ром и «пепси»? Купите водки в магазине!
— Коктейль сделаем, — объявил Фролов и отошёл к столу в углу бокса, но кружки и стаканы брать не стал и сунул мне две стеклянных баночки из-под майонеза, которые вполне годились на роль бокалов. — Всё, Серый, валим. Нам здесь не рады.
Мы вышли на улицу, зашагали по проезду, переглянулись.
— Может, ну её, эту качалку? — предложил Андрей. — Возьмём закуски и рому жахнем.
— Ты будто мои мысли читаешь, — фыркнул я. — Айда на озеро!
Но пришлось обойтись без закуски. И гастроном, и кафетерий оказались закрыты на учёт, так что мы перебежали через дорогу и двинулись прямиком на пляж. На небе не было ни облачка, солнце припекало и пока ещё даже не думало клониться к закату, но лёгкий ветерок худо-бедно разгонял жару. Последние дни погода радовала, и вода успела прогреться, поэтому народу на берегу, несмотря на будний день, оказалось немало. Свободных мест, разумеется, хватало с избытком, но хотелось сесть на особицу, чтобы никто не заглядывал в рот и не мешал пить ром.
— Может, в тополя пойдём? — предложил я.
— Там точно кто-нибудь на хвост упадёт, — покачал головой Андрей и направился к ручью, который тёк со стороны посёлка по закатанной под асфальт трубе.
В большинстве своём отдыхающие предпочитали располагаться ближе к озеру, и мы уже высмотрели подходящее место, когда Фролов вдруг присвистнул.
— Серый, ты только глянь! Такие люди и без охраны!
Сначала я не понял, чего он так оживился, затем по характерной стрижке узнал Алёну — ту самую платиновую блондинку из кафетерия. Загорала она не одна, а в компании подруги, и вопреки ожиданиям столь запавшая Андрею в душу своими «буферами» продавщица оказалась не пышной и дородной, а высокой и спортивной, пусть и была, что называется, «в теле». Эдакая девушка с веслом из тридцатых, чьи природные формы отточили занятия аэробикой или посещения какой-нибудь спортивной секции. В стандарты красоты девяносто-шестьдесят-девяносто Анна категорически не вписывалась и загорала в закрытом купальнике, но о лишнем весе речи не шло, талия на контрасте с широкими бёдрами смотрелась вполне себе стройной, а изрядных размеров грудь, презрев законы тяготения, и вовсе торчала едва ли не строго вперёд; под эластичной тканью купальника явственно выделялись бугорки крупных сосков.
