— Точно! — обрадовался Филарет. — Дружок твой благородный поступок совершил. Он раненого в больницу доставил. Одна беда: координат своих не оставил. Медики волнуются, менты волнуются, мы волнуемся. Нехорошо. Что водила Андрею успел нашептать, пока был в сознании? Андрей с тобой поделился?
— Он мне все рассказал. Раненый его попросил в больницу отвезти и все. Бредил только по дороге. Давайте так, парни. Вы оставляете Андрея в покое, и он тоже никому ни гугу. Ничего же не случилось. Никто ничего не видел и не слышал. Зачем в этом копаться? Дело прошлое.
Николай старался говорить как можно убедительнее, хотя не верил, что им удастся договориться. Бандиты не для того заявились, чтобы послушаться его и уехать. Но, пока суть да дело, Николай собирался с духом и силами для броска к ружью. Насколько он понимал, парни были без оружия, во всяком случае, без огнестрельного. Не в шорты же они запихнули свои пистолеты. Вот почему Шмон прихватил топор. Но с этой штуковиной против ружья не попрешь.
— Прошлое, говоришь? — переспросил Филарет. — Лично я так не думаю. Веди нас к Андрею, а мы сами с ним потолкуем. Ты же здесь случайный пассажир, так? Вот и не ищи неприятностей на свою задницу. К тебе особых претензий нет. Разве что пасть разеваешь не по делу, но за это ты уже отгреб. И хватит с тебя.
— У клиента малек имеется, — доложил Шмон, завершивший обход. — Подгузники, погремушки и прочая лабуда.
Николай обмяк. Мышцы сделались рыхлыми, как тесто. Он больше не хотел бежать за ружьем. Бандиты нащупали его болевую точку.
— И баба, — продолжал Шмон, протягивая напарнику портрет, прихваченный в спальне. — Ничего с виду, только дойки маловаты. Еще растягивать и растягивать.
— Слыхал? — доброжелательно спросил Филарет у Николая. — Шмон умеет. Хочешь, займется?
— Падлы вы, — процедил Николай. — Какие же вы падлы.
Вместо того чтобы пустить в ход кулаки, Шмон осклабился:
— Вот ты на нас наезжаешь, а мы на тебя зла не держим. Папаша. Муж. Большая ответственность на тебе лежит, Колян. Ты за свою семью в ответе. Не дай бог, с твоими что-нибудь приключится. Бабу изнасилуют и пришибут. Или дитя пропадет куда-то. Ты зовешь: агу, агу, заинька, а в ответ тишина. И что? Как жить дальше? Совесть загрызет.
— Дружба — это святое дело, — подхватил Филарет. — За друга и умереть не жалко. Но это когда сам. А если за твоего друга другие страдают, то это уже впадлу. Тебе, Колян, кто дороже, семья или кореш? Выбирай.
Николай не попросил время для размышления. Опустил взгляд и глухо сказал:
— Андрей на велосипеде катается. Собирался на озеро завернуть. Вот там и ищите.
— Молодец, — подмигнул Филарет. — Если мы вдруг разминемся, не говори ему, что мы его ищем. Сделаем сюрприз дружку твоему.
— И фото его покажи, — потребовал Шмон, показывая на мобильник. — Вы же снялись вместе, небось? На долгую память и все такое.
Николай молча включил телефон и повернул экран к бандитам.
— Срисовали, — кивнул Филарет. — Ну, бывай, Колян. Сиди тихо, береги семью.
— Извини, что накостыляли, — сказал Шмон на прощание. — Маловато, правда. Надо бы добавить.
Он неожиданно замахнулся. Николай инстинктивно отшатнулся. Бандит заржал и вышел. С улицы раздался шум отъезжающей машины.
— Суки, — произнес Николай.
Но себя он ненавидел гораздо сильнее, чем бандитов. Он предал друга, и никакие оправдания не могли отменить этого факта. Он струсил, прогнулся, пошел на подлую сделку с негодяями. И теперь с этим надо было как-то жить. Как? Николай понятия не имел, но догадывался, что будет это очень и очень непросто.
Глава двенадцатая
Профессиональный подход
Полковник Хромов любил отводить душу не только в спортивном зале. Еще он мог, например, лично допросить подозреваемого, надавить и добиться признания. У него это хорошо получалось. Он был полицейским от бога… если не учитывать того факта, что полиция задумывалась и создавалась не на небесах.
Присутствуя на допросах, Хромов обычно заходил в кабинет молча, присаживался на край стола и наблюдал за процессом. В такие минуты он обычно оценивал человека, решая, какая линия давления будет максимально эффективной. При этом полковника мало интересовали детали уголовного дела как таковые. Ему нужны были признания. Раскрытые преступления. Успехи и победы.
В этот раз подозреваемый попался не робкого десятка: такого голыми руками не возьмешь. То есть неожиданно отвесить затрещину и припугнуть жестким допросом, конечно, можно, да только это не сработает. И обещать посадить такого человека в камеру с опасными уголовниками тоже бесполезно. Тут нужен был другой подход.
Мужчинка был небольшой, загорелый, с негнущимися губами и взглядом исподлобья. В управление его доставили силой, потому что по повесткам только лохи ходят. Присмотревшись, Хромов подметил, что руки мужчины мелко подрагивают, веки воспалены, а губы влажны от постоянного облизывания. Похмелье. Тяжкое похмелье, которое угнетает не только физически, но и морально.
Следователь Милонов на подозреваемого не глядел, пялясь в свои бумажки.
— Итак, гражданин Сафонов, — бубнил он, — вы утверждаете, что в момент убийства брата находились дома, однако показания жены и дочери этого не подтверждают. В доме вас не было. Вы его покинули в восемнадцать двадцать, сославшись на нужду. И пробыли за пределами дома до девятнадцати ноль-ноль, то есть до начала сериала «Смех сквозь слезы». Так утверждает ваша супруга, Сафонов, и у нее нет причин говорить неправду. А брат ваш был убит в тот же день, в промежутке от шести до семи часов вечера. Не кажется ли вам это странным?
— Не кажется, — отрезал Сафонов и сжал рот в абсолютно ровную, непреклонную линию.
— А вот я так не думаю, — сказал Милонов. — Лично я в подобные совпадения не верю. Хотите, я расскажу, как все было на самом деле? Выйдя из дома приблизительно в шесть двадцать, вы не в сортир направились, гражданин Сафонов. Вы перелезли через два соседских забора, незаметно пробрались к брату во двор, улучили момент, и нанесли удар кирпичом по затылку, пока он укладывал кирпичи в штабель. Потом скрылись тем же путем, вошли в свой дом и сели смотреть с семьей телевизор.
— Чушь собачья, — процедил Сафонов, почти не разжимая губ. — Зачем мне Ваську убивать было? Какой прок?
— А я сейчас объясню, — кивнул Милонов. — Половая связь у вас была, гражданин Сафонов. Не с братом, зато с его законной женой. Василий Сафонов застал вас во время полового акта с супругой, и у вас состоялось выяснение отношений, в ходе которого вы оба грозились убить друг друга. Супругу же свою Василий Сафонов регулярно избивал на протяжении недели. Соседки показывают, что на ней живого места не было. Вот вам и мотив, гражданин Сафонов. Месть и ревность. Кроме того, вы боялись, что ваша собственная жена узнает о причинах вашего конфликта с братом. Решение нашлось легко. Взять кирпич и… — Следователь Милонов показал, как лупит кого-то воображаемым кирпичом по голове. — Уже третий удар стал смертельным, но вы продолжали, вы продолжали… Эмоции переполняли вас.
