Прокатившись по ней, Андрей уткнулся в забор заброшенной птицеводческой фабрики имени 70-летия ВЛКСМ. Не сумев расшифровать название, он тем не менее запомнил его, а потом загнал самосвал за бетонную ограду. Автострада отсюда не просматривалась, зато подъездная дорога была как на ладони, а этого вполне достаточно.
Андрей достал свой мобильник, почти разряженный, но все еще функционирующий. Открыл журнал контактов и, недолго думая, набрал номер Николая.
Тот ответил сразу, но голос его был недовольным.
— Мы, кажется, договорились, — проворчал он.
— Всего лишь маленькая просьба, — сказал Андрей. — Посмотри, пожалуйста, по карте, сколько километров от города до птицефабрики имени 70-летия ВЛКСМ. Она, правда, давно не функционирует, но мне это и надо. Я там отсидеться решил. Местные говорят, местечко тихое, укромное.
— Зачем ты мне это рассказываешь? — занервничал Николай.
— Как зачем? У меня карты нет, и интернет не подключается. Это где-то возле поворота на Выхино.
— Знать не знаю никакого Выхино. И карту смотреть не буду. Твои дела — это твои дела, Андрей. Не впутывай меня в них. Мне дочку растить, понял? Отвяжись от меня. Совсем!
Вот и весь разговор. Андрею же этого оказалось вполне достаточно. Он не сомневался, что его прежний телефон по-прежнему прослушивается. Оставалось лишь дождаться гостей. Они должны были появиться очень скоро.
Нервозность охватила Андрея. Он выбрался из кабины, спрыгнул на горячий бетон и стал прохаживаться по двору, пустому и искореженному, как после апокалипсиса. Весь металлолом вывезли, стекла выставили вместе с рамами. Возле дальнего цеха высились башни из прогнивших ящиков. Из бурьяна выскочил заяц, пошевелил ушами и юркнул обратно. На Андрея он, кажется, не взглянул, а просто почуял, что здесь что-то неладно.
Андрей вытер вспотевшие руки о штанины и опять забрался в успевшую раскалиться кабину. Мысли мелькали в голове, как зарницы, не оставляющие после себя следов во мраке. Большинство были быстрыми и примитивными. Например: «что бы съесть», или: «хорошо бы попить», или: «как там мои?». Но попадались среди них и другие мысли, важные, за которые Андрей пытался уцепиться, чтобы не дать им ускользнуть из сознания. Самая значительная из них звучала примерно так:
А что, если сюда приедут другие? Не бандиты. Обычные бизнесмены. Или любовники. Как узнать?
Ответ был обескураживающий: «Никак».
Если дать возможность бандитам высадиться, чтобы убедиться в том, что они действительно бандиты, а не любители шашлыков или секса на природе, то затея с самосвалом не сработает. Андрея или расстреляют на месте или, что более вероятно, подранят, возьмут в плен и увезут на допрос, который закончится мучительной смертью. Но и атаковать кого попало Андрей не имел права. Или имел? Кто вообще выдавал ему какие-то права или лишал их?
Совесть?
Он прислушался к себе. Совесть нигде конкретно не ощущалась. Но она все же присутствовала. Она была. И от нее было никуда не деться.
«Ладно, — сказал ей Андрей мысленно. — Раз ты существуешь, то принимай командование на себя. Как решишь, так и будет».
Но задействовать совесть не пришлось. Андрей принял решение самостоятельно.
Автомобиль, возникший на дороге после сорокаминутного ожидания, был желтым. Поначалу о его появлении оповестило серое облако пыли, поднявшееся над полями. Потом Андрей увидел крышу, увидел отблески солнца в черном лобовом стекле и завел самосвал. Это был продуктовый фургон, точно такой же, как найденный ночью на проселочной дороге. Пока что невозможно было разглядеть рекламных куриц на его бортах, но Андрей не сомневался, что они там были намалеваны.
Под этой яркой забавной оберткой скрывалась смертельно опасная начинка: группа захвата, приехавшая по душу Андрея. Он же хотел сохранить ее себе, сохранить во что бы то ни стало.
Самосвал сдвинулся с места и, тяжело подскакивая на плитах, покатил навстречу микроавтобусу. Чтобы не вызывать у бандитов опасения, Андрей высунул одну руку в окно и позволил ей расслабленно раскачиваться на ходу. Оставалось надеяться, что так называемые охранники экспедиторской фирмы «Марс» подбираются не по интеллектуальным способностям, а по совсем другим качествам.
Фургон стремительно приближался. Не убирая выставленную руку, Андрей схватился другой за рычаг переключения передач, сдвинул и поймал вертящуюся баранку, одновременно утапливая педаль газа.
Возможно, бандиты успели что-то заподозрить, но это произошло за считанные секунды до столкновения. Разогнав самосвал до семидесяти километров в час, Андрей схватился за руль обеими руками. До самого конца он жался к обочине, поднимая скатами пыль, смешанную с травяной трухой. Когда же до желтого фургона оставался десяток метров, он резко вывернул руль влево.
Удар пришелся не прямо в лоб, а чуть наискось. Андрея подбросило на сиденье. Со своего места он видел, как медленно заваливается на бок протараненный автобус. Глупая курица посмотрела на него вытаращенными глазами и опрокинулась навзничь.
Андрей ударил по тормозам, сдал назад и вновь ударил микроавтобус с разгона. Желтый корпус перевернулся через крышу, придавив попытавшегося выбраться человека. Андрей повторил маневр. Из-под скатов брызнули ошметки стеблей подсолнухов. Тупое рыло самосвала навалилось на фургон, сминая его, как жестянку.
Андрей в третий раз отъехал назад и совершил новый таран. Самосвал, слегка пробуксовывая, покатил перед собой микроавтобус, постепенно превращающийся в нагромождение искореженного металла. Перед капотом самосвала вспыхнуло пламя и, подобно каракатице, выпустило клубящуюся струю черного дыма. Грохнуло так, что стекло перед глазами Андрея треснуло и закоптилось.
Он отъехал подальше и, неуклюже развернувшись, двинулся на горящий фургон задом. Кузов уже поднимался вверх, заслоняя обзор. Глядя в скачущее боковое зеркало, Андрей вывалил песок на пламя. Черный дым пропал, сменившись мутным чадом.
Выбравшись наружу, Андрей увидел, что песчаная куча погребла под собой кабину микроавтобуса. Оглянувшись, он отыскал взглядом человека, вывалившегося оттуда, сходил к нему и выдернул пистолет из беспомощной руки, сдвинул предохранитель, прищурился и нажал на спусковой крючок.
Выстрел заставил его вздрогнуть. Стрелять не хотелось, но иного способа проверить оружие не существовало. Отведя взгляд от головы, в которую попала пуля, Андрей направился к полузасыпанному автобусу.
Совесть молчала. Ей было безразлично, как именно Андрей будет расправляться с бандитами. Они приехали вооруженные, так что их намерения не вызывали никаких сомнений. Все было просто: или они Андрея, или он их.
Чуть сбавив шаг, он дважды выстрелил в человека, которому удалось распахнуть заднюю дверь, но было не суждено выбраться оттуда. Из фургона опять повалил дым, успевший там скопиться.
Надсадно кашляя, из дымного марева выглянула новая фигура. Андрей свалил ее с расстояния трех шагов и закашлялся сам. Приблизившись к двери и прикрывая лицо оттянутой футболкой, он принялся стрелять внутрь фургона и не останавливался, пока не опустошил обойму. Никто не кричал и не палил в ответ, да это было бы странно, учитывая повреждения, полученные микроавтобусом и его седоками.
