Андрей не был похож на Маню как две капли воды, но все же сильно напоминал его, и это было только первое открытие. Второе оказалось куда более важным и неожиданным. Утром, после очередной бессонной ночи с охами и ахами за стенкой, Милочка села перед телевизором с кексом в одной руке и пультом в другой и наткнулась на объявление о розыске Андрея Разина, сопровождавшееся демонстрацией его портрета.
Удовлетворение было почти таким же полным, как в те времена, когда мужчины еще видели в Милочке женщину и доставляли ей минутки радости.
— Теперь ты у меня поорешь, — сказала она, глядя на ненавистную стену под голубенькими обоями. — Теперь ты у меня поохаешь, выдра. А тебе, Андрюшенька, пора и честь знать. Погостил и хватит.
С чувством прикончив кекс, Милочка заела его мороженым (на обертке было указано, что оно диетическое), облизала губы, облизала пальцы и позвонила в полицию.
Сорок минут спустя возле дома рассредоточились четверо оперативных работников, получивших приказ ничего не предпринимать, а только лишь вести наблюдение и осуществлять сбор информации. Еще через полтора часа они позвонили в управление и сообщили, что Андрей Разин проживает у сожительницы Дианы Малининой, являющейся довольно известной писательницей и колумнистом в нескольких столичных изданиях, а также ведущей интернет-канала «Доступ открыт».
Взвесив все услышанное, капитан Зудин крепко призадумался. Взять Андрея Разина не составляло ни малейшего труда. Высылай группу захвата и волоки в машину. Но что это даст конкретно Зудину? Ему не хотелось ворошить уже почти закрытое дело о криминальных разборках между заезжей этнической группировкой и ОПГ ныне покойного авторитета Шайтана. Наоборот, чем скорее эта история забудется, тем лучше. Кроме того, учитывая более чем теплые отношения между Малининой и Разиным, можно было не сомневаться, что в случае его ареста она поднимет такой шум, что мало не покажется. Пришлют в Темногорск проверяющих, подключат областную прокуратуру, следственный комитет… Оно Зудину надо?
Он связался с опергруппой и велел известить его, как только гражданка Малинина и гражданин Разин расстанутся. Как только это произошло, он набрал ее номер и, откашлявшись, произнес солидным баритоном:
— Диана Борисовна? Капитан полиции Зудин беспокоит. Временно исполняющий обязанности начальника УВД района. Зовите меня Олегом Игоревичем. Вам сейчас удобно говорить?
— Удобно, — пробормотала в трубку Диана.
Звонок застал ее врасплох. Оставив Андрея одного, она направлялась на стихийный рыночек поблизости, чтобы купить черешен и клубники. Ей хотелось отключить мобильник, бегом вернуться домой и затаиться там, не отвечая на звонки. Однако делать этого было нельзя ни в коем случае. Зудин не стал бы затевать этот разговор просто так. Он знал, кто живет у Дианы. Успокаивая себя, она вспомнила его простое мужественное лицо с ямкой на подбородке.
— Нам нужно встретиться, — произнес он без нажима. — Полагаю, причина вам известна.
— Нет, — быстро сказала Дивана. — Хорошо, давайте встретимся. Я сейчас…
— Я знаю, где вы находитесь, — заверил ее Зудин. — Продолжайте идти по улице до перекрестка с фонтаном. Я буду там через пять минут. Большая просьба, Диана Борисовна. Не говорите о нашей встрече Андрею. Это в его же интересах. Попробует бежать, наломает дров, а потом отвечать придется. Или подстрелят его при попытке к бегству. Мы с вами ведь не хотим этого?
— Нет, — согласилась Диана. — Не хотим.
— Тогда наберитесь терпения. Решение примете после того, как выслушаете меня. Обещаю, что до этого против Андрея ничего предприниматься не будет.
— А потом? Потом будет?
— Это зависит от того, к чему мы с вами придем, Диана Борисовна. Итак, до скорой встречи. Не делайте глупостей. Ваша квартира под наблюдением, ваш телефон прослушивается. Просто идите к фонтану и ждите. Я сам к вам подойду.
— Я вас узнаю, — сказала она. — Видела вчера по телевизору.
— Вот и отлично.
Зудин явился на площадь в легком голубом костюме и в рубахе с отложным воротником поверх пиджака. В каждой руке он держал по вафельному рожку с мороженым.
— Ванильное и фисташковое, — сказал он, держа мороженое перед собой. — Какое предпочитаете?
— Ой, зачем же! — смутилась Диана. — Не надо.
— Надо, — возразил он. — Это не просто угощение, а жест доброй воли. Я даю понять, что мои намерения совершенно миролюбивые и доброжелательные. Я не желаю зла ни вам, ни вашему кавалеру. Или следует назвать его женихом?
— Нет, — смутилась она еще сильнее.
— Присядем, — мягко предложил Зудин, показывая кивком головы на освободившуюся скамейку. — И берите же, наконец, мороженое. Растает!
Взяв рожок с зеленым наполнителем, Диана села. Зудин расположился рядом и забросил ногу на ногу, демонстрируя новехонькие короткие носочки и идеально чистые туфли из бежевой замши.
— Когда это возможно, я всегда предпочитаю решать вопросы с женщинами, — признался он. — У вас гораздо лучше развита интуиция и вы умеете делать правильный выбор. Мужчины, может, соображают быстрее, но совершенно не прислушиваются к сердцу. В этом наша беда. — Он отхватил зубами сразу половину холодного шарика, и голос его сделался малоразборчивым. — Вот почему я сижу с вами здесь, а не с вашим другом у себя в кабинете. Доверьтесь мне. — Он прикоснулся пальцами к запястью Дианы и тут же убрал руку. — Я желаю вам и Андрею только добра.
— С какой стати, хотела бы знать? — пробормотала она, внутренне мучаясь от необходимости грубить такому приятному и обходительному человеку.
— Объясняю, — кивнул Зудин аккуратно стриженой головой. — Медицина утверждает, что полковник Хромов не сможет больше вернуться к исполнению своих обязанностей. Таким образом, я занимаю его кресло всерьез и надолго. Понимаете, к чему я веду?
— Нет, — покачала головой Диана. — Но я стараюсь.
Смущаясь, она лизнула мороженое, чтобы не дать белым каплям стечь по стаканчику на пальцы.
— Извините, — пискнула она.
— Не за что, — улыбнулся Зудин. — Люблю наблюдать, как красивые женщины кушают. У вас получается это изящно, как у кошечек…
В результате Диана уронила мороженое себе на сарафан. Вручив ей салфетку, Зудин заговорил другим тоном. Его мотивы были просты и понятны. Он знал о темных махинациях Хромова, о связях с уголовным миром, но не хотел огласки. Это могло повредить собственной карьере Зудина как преемника. Кроме того, он с большим уважением относился к вдове полковника и хотел оградить ее от судебных разбирательств.
— Пусть мертвые хоронят своих мертвецов, — закончил он не без патетики. — А мы с вами, Диана, живы, и нам нужно думать о том, как дальше жить. Андрей Разин ведь действовал в пределах необходимой обороны, я правильно понимаю? В его действиях не было злого или корыстного умысла? — Вопросительно приподняв брови, Зудин значительно нахмурился. — Вам, Диана Борисовна, предоставляется один-единственный шанс, уникальный. Сейчас вы рассказываете мне все своими словами, от чистого сердца, без протокола. Обещаю выслушать вас непредвзято, со всем вниманием и пониманием. Убедите меня в невиновности своего Андрея. Я готов вам поверить. Только не молчите, Диана Борисовна. Иначе мне придется устанавливать истину другим способом и из иных источников.
