— В такую жару? — спросила Катя.
Андрей ввел в кухню Диану, которая, очутившись среди такого количества незнакомых людей, смешалась и покраснела до корней волос. Все поздоровались и познакомились. Гостью усадили на почетное место в торце стола, где она чувствовала себя свободней.
— Распечатали билеты? — осведомился отец светским тоном.
— Да, — ответила Диана. — Вообще-то они электронные, поэтому достаточно квитанции в телефоне. Но я все никак не привыкну и, честно говоря, побаиваюсь. Вдруг приеду на вокзал, а меня в вагон не пустят.
— Как я вас понимаю, — сказала мама. — Я тоже не доверяю всем этим новшествам. Вы надолго уезжаете?
— Не знаю.
Диана вопросительно поглядела на Андрея.
— Там видно будет, — сказал он.
— Когда поезд? — спросил отец все тем же светским тоном, который очень подходил его благородным сединам.
— Через полтора часа, — ответила Диана.
— У нас вещи собраны, — успокоил родителей Андрей. — До вокзала пятнадцать минут езды. Так что не опоздаем.
— Тогда будем обедать, — решила мама.
— Все на столе, — сказал отец. — А в холодильнике хоть шаром покати.
— Это у тебя шаром покати. А у меня пельмени в морозильной камере. — Мама хлопнула в ладоши, как воспитательница детского сада. — Так, все вышли в гостиную. Минут через пятнадцать я вас позову. Катя, что у нас с консервацией?
— Огурцы принести или помидоры?
— И то и другое. И перчик фаршированный тащи.
Пока на кухне кипела подготовительная работа, отец успел выяснить, что Диана — писательница и, торжествуя, отыскал на книжных полках ее роман в потрепанной мягкой обложке.
— Мой первый опус, — улыбнулась она.
— Как видите, мы тоже следим за веяниями времени, — произнес отец, довольный собой. — Нуте-с, госпожа Малинина, просьба оставить автограф.
Диана взяла ручку и, поводив кончиком по губам, что-то черкнула на титульном листе.
«Лучшим родителям лучшего сына», — прочитал Андрей и предположил, что мама будет тронута до слез. Так и вышло. За обедом она извлекла откуда-то заветную бутылку рябиновой настойки и предложила выпить за будущих молодоженов.
— Тили-тили тесто, жених и невеста, — пропела Катя.
Намасленные пельмени проскальзывали в желудки, как живые. Помидоры лопались, пуская солено-горький сок. Пупырчатые огурчики хрустели. Рябиновка разгоняла кровь по жилам.
Не пил один Андрей, которому предстояло вести машину. Он уже обменял «ниссан» на свою верную «ауди» и слышать не хотел ни о каком такси.
— Возле вокзала стоянки дорогие, — предупредил отец. — А вы неизвестно сколько будете отсутствовать.
— Ничего, — успокоил его Андрей. — Я вперед за месяц плату оставлю, а там будет видно.
— Меня ты так и не научил хорошо водить, — упрекнула его Катя. — Я бы могла забрать авто и во дворе поставить.
— Научу, сестренка, — пообещал он. — Обязательно.
— Врешь. Сколько раз ты меня обманывал? Диана, не верьте этому проходимцу. Он постоянно врет.
— Мне придется, — сказала Диана с притворным вздохом. — Как любящей супруге.
— Не хочется вас торопить, но время поджимает, — тревожно произнесла мама, бросив взгляд на часы. — Извините. Получается, будто я вас спешу выпроводить…
— Давно пора, — сказал Андрей.
Все засмеялись, двигая стулья и табуреты. В тесной прихожей произошло шумное и несколько сумбурное прощание, после чего там вдруг стало очень просторно и пусто. Не сговариваясь, Разины вышли на балкон за тюлевой занавеской, оперлись на перила и стали смотреть вниз.
Вот и Андрей с Дианой появились. Вид сверху и издали делал их маленькими и коротконогими. Тени под ними походили на шевелящиеся пятна темной краски. Приостановившись, они повернулись к дому и одновременно подняли руки в прощальном жесте.
Со скамейки на детской площадке встал мужчина с компьютерной сумкой на ремне через плечо. Он перешагнул через оградку площадки и пошел наперерез Андрею и Диане. Тень под его ногами растягивалась и сжималась, растягивалась и сжималась. Немного замедлив шаги, он сунул руку в свою сумку и вытащил ее обратно уже с пистолетом. Ствол был длинный-длинный, как в кино.
— Андрей! — закричала Катя, ломая ногти о перила балкона. — Андреееей!!!
Он повернулся на крик. Диана тоже. Мужчина с пистолетом остановился в трех шагах за их спинами и начал стрелять. Пламя из длинного ствола не вылетало. Выстрелы звучали сухо и буднично. Их можно было принять за хлопки лопающихся воздушных шаров.
Получая пули в спину, Андрей делал маленький шажок вперед и все сильнее выгибал спину, запрокидывая голову так, словно перед смертью ему нужно было непременно увидеть небо. Как только это у него получилось, он растянулся на спине и больше не двигался.
Вскрикнув, его мать полезла через перила, и отец удержал ее, повиснув на ней всем весом.
Катя больше не кричала, она только смотрела.
Диана упала сразу, и, покончив с Андреем, убийца подошел, чтобы добить ее, лежащую посреди двора. Потом бросил свой уродливый пистолет обратно в сумку, зашел под кроны деревьев и пропал из виду. Андрей и Диана остались лежать ногами друг к другу, одинаково раскинув руки. Они больше не казались укороченными — наоборот, их тела протянулись через весь двор. Во всяком случае, так воспринимала их Катя.
Рыдая, налетая на стены и спотыкаясь, она бросилась вниз по гулкой лестнице. Торопиться не было ни малейшего смысла, но она все равно бежала, потому что ни на что другое была не способна.
Когда она выскочила из подъезда, летнее солнце ослепило ее, и на мгновение ей показалось, что ей все просто привиделось и площадка пуста, но потом глаза отыскали тело Андрея, и Катя с новым ужасом осознала реальность и неотвратимость случившегося. Ободрав колени до кости, она упала рядом с братом и стала спрашивать, слышит ли он ее.
Андрей молчал. Его лицо было печальным и строгим, как будто напоследок он узнал нечто такое, что хотел сохранить и унести с собой.
Навсегда.
