Собак запрягли, на нарту выложили обе «фузеи» и всё, что, по мнению хозяина, имело к ним отношение. Пока самозваный камикадзе прикидывал, как закрепить оружие, чтобы не болталось во время езды, в его личную вселенную опять вторглась Луноликая.
Момент появления женщины он, конечно, пропустил. А потом было уже поздно: она была рядом — волокла по снегу два тяжёлых мешка. И одета была не по-домашнему — чумазая, не очень молодая (лет двадцать?) туземка. Но вот она подняла лицо, посмотрела на Кирилла, улыбнулась...
И весь понт, вся волевая накрутка, обретённые сегодняшним утром, осыпались с него «как с белых яблонь дым». Это было совершенно необъяснимо — с научной точки зрения. Но — было!
Не спрашивая разрешения, женщина принялась грузить и увязывать на нарте мешки, а также пристраивать длинную палку, конец которой был обмотан куском шкуры.
— Это такси как бы занято, — довольно робко пробормотал Кирилл. — А Боливару не снести двоих.
— Выдержат! — авторитетно заверила женщина, посмотрев на собак. — Они у нас отъелись.
— Домой иди! — попытался протестовать учёный. — К мужу!
— А я где? — усмехнулась Луноликая. Она встала ногами на правый полоз возле среднего копыла, ухватилась за край грузовой площадки нарты и потянула его кверху. Ремённая вязка заскрипела и начала растягиваться.
— Э, ты чего?! Сломаешь же!
— Не хочешь? — вскинула тёмные брови красотка. — Тогда садись.
«Бешеная баба! — мысленно ругнулся Кирилл. — Она что, и с собаками управляться умеет?! Вот ведь на мою голову...»
Он посмотрел на окружающих и понял, что поддержки от них не получит: помочь мужу уйти в «верхнюю» тундру — священный долг и почётная обязанность каждой таучинской женщины.
В полутора-двух километрах от чужой (вражеской?) стоянки упряжка свернула с наезженной колеи и заехала в относительно узкий распадок. Женщина остановила собак среди занесённых снегом каменных глыб.
— Давай я буду называть тебя «Лу», а то «Луноликая» — уж больно длинно, — предложил Кирилл, слезая с нарты.
— Длинно?! Ладно, а ты тогда навсегда будешь «Кирь»! — парировала красотка. — Зачем ты велел сюда ехать?
— Чтоб нас было не видно с дороги. Сейчас я буду готовить «огненный гром», а ты отдыхай.
— Вот ещё! От чего отдыхать-то?
— Ну, тогда... Тогда полезай наверх и посмотри, что делают чужие люди. Может, это и правда кочевье каких-нибудь таучинов?
— Какой же ты глупый, мальчик! Когда настоящие люди меняют пастбища, они идут за стадом, а не впереди него. И потом: все знают, что в конце зимы здесь пасём мы — зачем же сюда приходить?
— Убедила! — мрачно хмыкнул Кирилл. — А теперь объясни мне, женщина этого мира, почему у тебя такой странный характер?
— Наверное, потому, что во мне есть кровь менгитов, — пожала плечами Луноликая.
— Но откуда?! — опешил учёный.
— Когда-то в нашем посёлке у моря жил один русский. Говорят, у него было совсем светлое лицо и белые волосы. Его деревянная байдара разбилась, но он вылез из моря. Его не убили, потому что он понравился одной из женщин нашей семьи. Это было очень давно.
— «Очень давно» — это когда?
— Ну-у... Ещё когда не родился отец моего отца, наверное. А почему ты хочешь покинуть «нижнюю» тундру?
— Не хочу я её покидать! — признался Кирилл. — Но выхода другого нет — надо попытаться спасти ваших людей. Если желаешь, чтобы я остался здесь, делай, что говорят, и не спорь! Иди, посмотри на врагов и расскажи мне.
— Ладно, иду. А ты и правда хочешь остаться? Тогда надень вот это!
Она подошла к нарте, развязала ремешок на горловине мешка и вывалила на снег что-то невнятное и тяжёлое.
«Ни фига себе! Вот это артефакт! — оторопело подумал Кирилл, когда понял, с чем имеет дело. — Да его одного хватит на кандидатскую диссертацию! А то и на докторскую! Это ж прямо „Слово о полку Игореве“, только из другого материала!»
Артефакт безусловно представлял собой защитное вооружение — некое подобие широкой длинной рубахи с рукавами примерно по локоть. Потрясала, однако, не форма, а манера исполнения. С первого взгляда да при плохом свете создавалось феерическое впечатление. Доспех был составлен (сшит, скреплён, связан) из всего на свете. В образовании покрова участвовали:
1. Обычные костяные пластины из оленьих рёбер.
2. Необычные костяные пластины — из моржовых или мамонтовых бивней.
3. Китовый ус.
4. Деревянные плашки.
5. Куски чьей-то толстой жёсткой кожи.
6. Медные (!) пластины, вырезанные, наверное, из старых котлов.
В нужных (и не очень?) местах были вмонтированы небольшие куски (обрывки?) железных кольчуг. Причём разных. Какие-то явно русского производства, а вот остальные... «Китай? Япония? Корея?— хлопал глазами учёный. — Ч-чёрт побери, это же целый клад! Судя по степени износа, данная рубаха пережила не одно поколение хозяев. В ней тренировались и воевали, её ремонтировали, заменяя фрагменты, наверное, добрую сотню лет! При всём при том, это защита не для богатого человека, а скорее середнячка, который ещё не в состоянии обзавестись настоящим доспехом, но уже может позволить себе не воевать „голым“. И я должен ЭТО надеть?! В ЭТОМ двигаться и что-то делать?! Да ведь ЭТО нужно обложить ватой, обмотать плёнкой, погрузить в большой индивидуальный ящик и везти в институт, обмирая от счастья!»
Впрочем, морок довольно быстро рассеялся, оставив после себя тоску по настоящей жизни. Да и просто по жизни... Доспех Кирилл на себя надел — прямо поверх куртки. Он оказался, пожалуй, широковат и немного коротковат, но движений, в целом, не стеснял. На голову учёный водрузил некое подобие кожаного чепчика, усиленного костяными бляхами внахлёст.
Центральным моментом в Кирилловых планах было нанесение по врагу огневого удара его же оружием. А для этого требовалось это самое оружие, как минимум, зарядить. «Что бы ни говорили специалисты, а у кремнёвки, заряжающейся с дула, есть серьёзные преимущества перед предшествующими и последующими моделями. Может, в обжитой и богатой Европе они были и не очень важны, но для всяких там конквистадоров и охотников имели первейшее значение. С одной стороны — с древней — не надо возиться с фитилём, как у пищали или мушкета, ведь при отсутствии спичек это чрезвычайно хлопотно. С другой стороны — современной — не надо добывать или снаряжать самому патроны. Допустим, гильза может быть и многоразовой, но капсюли-то нужно покупать! Для кремнёвки же требуется лишь порох и свинец. Самому отлить и откатать пули не трудно, особенно при отсутствии в стволе нарезов. Вопрос на засыпку (в прямом смысле!): сколько нужно засыпать пороха? Мало — пуля застрянет, много — разорвёт, наверное, к чёртовой матери. Ага: вот этот деревянный пенальчик чуть толще пальца, скорее всего, является „зарядцем“ — то есть мерой для выстрела. А если нет?
