«Откуда же взялись олени? И когда? Снег они перекопали и загадили, кажется, не сильно. Значит, привязали их недавно — вряд ли больше суток назад. А кто? Вчерашние мавчувены? Получается, что больше некому, если, конечно, Тгелет не послал их мне в подарок. Может, они ещё и ездовые?! Вообще-то, полудикий стадный олень ни за что не согласится пастись на привязи. Значит...»
Кирилл выбрался на открытое пространство и двинулся к ближайшему животному. Приближение человека оленя не обрадовало, но панической реакции не последовало. Учёный увидел то, что готов был увидеть, — небольшую потёртость шерсти на груди и шее — след от лямки-хомута. У остальных было то же самое. Уши всех четверых оказались хитро обкусаны по тонкому краю. Это были клейма хозяев, причём у всех разные — Кириллу незнакомые. Впрочем, не так уж много он знал этих знаков.
— А плевать! — сказал учёный вслух, и голос его странно прозвучал в тишине. — Плевать на духов и демонов! И на людей тоже! Мне опять кто-то даёт шанс — я его использую!
Сборы были недолгими. Кирилл по-прежнему не чувствовал угрызений совести по поводу совершенного убийства (ну, почти не чувствовал...), однако уточнять степень собственной «обурелости» не стал — оружие и доспехи погибших служилых оставил на месте. Он вообще не подходил к трупам и старался пореже смотреть в их сторону.
Часа через два учёный снова был в пути. Олени плохо слушались незнакомого погонщика, и ему с трудом удавалось заставить бежать их ровно и в нужную сторону. «Привыкнут, — успокаивал себя ездок. — Путь предстоит в любом случае дальний — я даже толком не знаю, где находится ближайшее стойбище. Вряд ли люди Бэчуглина остались на том же месте...»
И вновь (в который уже раз!) судьба распорядилась иначе. Утром третьего дня пути Кирилл увидел вдали караван, который двигался ему навстречу. Его самого, надо полагать, заметили ещё раньше. Таучины это или мавчувены, нужно удирать от них или готовиться к радостной встрече, решить учёный не мог, а потому просто продолжил движение прежним курсом. И на сей раз не ошибся.
Это были таучины — друзья, «родственники» и просто знакомые. Оказавшись среди них, Кирилл испытал не просто радость, а прямо-таки восторг — словно вернулся домой, словно попал наконец к по-настоящему своим. Он даже заподозрил, что столь сильные эмоции являются следствием колдовского обряда, через который он когда-то прошёл. «Кругом бескрайняя тундра, покрытая снегом. Комочки человеческих жизней на её лоне смотрятся просто жалко. А эти люди (да и я?!) чувствуют себя здесь комфортно! Ветер не валит с ног — значит, погода тихая, плевок не замерзает на лету — значит, тепло! Ну, дикари, конечно, но почему мне-то с ними так хорошо?! Почему не... В общем, протеста во мне такая жизнь больше не вызывает, не то что острожное сидение. А ведь в остроге, если честно, в последнее время я жил лучше, чем многие местные, — мне не надо было заморачиваться вечно-бесконечной проблемой тепла и питания...»
Движение каравана было остановлено, на снегу раскинули большой походный полог, дабы люди могли вволю пообщаться с человеком, которого давно не видели. Женщин, правда, среди путников не было, так что угощаться пришлось «всухомятку». Как и полагается в таких случаях, первоочередные, волновавшие всех вопросы были отложены на потом, а беседа началась со второстепенных новостей, которые сообщались со всеми мыслимыми и немыслимыми подробностями. Тем не менее общая картина происходящего для Кирилла всё-таки вырисовалась — правда, очень нескоро.
Этот год оказался, в целом, удачным и для оленеводов, и для морских охотников, что случается не часто. После осенних праздников, после забоя оленей как-то само собой сформировалось ополчение, численностью около двух сотен человек. Оно, конечно, не стояло лагерем посреди тундры — воины продолжали жить в своих посёлках и стойбищах, но каждый был «на связи» с десятком других чудаков, готовых куда-нибудь отправиться в поисках добычи и славы. Ну, а если люди хотят, то они и отправятся — рано или поздно.
Поход возглавила группа «сильных» людей, среди которых были, конечно, старые знакомые — Чаяк, Бэчуглин, Рычкын. Войско собралось и двинулось вглубь материка, но уже на второй-третий день пути со всей остротой встал вопрос: а куда — конкретно — идти? Направо, налево или, может быть, вообще прямо?! У каждого маршрута есть свои достоинства и недостатки — как выбрать? После дискуссии, едва не закончившейся поединками, армия разделилась — большая часть воинов решила направиться на юго-восток, где, по слухам, местные мавчувены сильно «поднялись» по части оленей. Группа сторонников (друзей и родственников) Чаяка и примкнувшие к ним люди Рычкына двинулись к бассейну Коймы. Среди аргументов в пользу данного маршрута фигурировал и такой: узнать, как дела у великого воина Киря. Если с ним случилось что-нибудь плохое, это будет прекрасным поводом для мести — демонстрации геройства на ниве убийств и грабежей тамошних жителей.
— Не понял! — вскинулся Кирилл. — А кто готовил мой побег из деревянного стойбища?
— Готовил?! — непонимающе переглянулись «сильные» люди. — Как это? И зачем? Разве ты не мог сам в любой момент уйти от менгитов? Может быть, до нашей тундры оттуда в одиночку добраться и трудно, но в «верхнюю» — мир мёртвых — для воина путь всегда открыт!
— Давайте сразу договоримся, — вздохнул учёный, — мёртвые предки сказали, что не желают меня видеть, пока я не закончу свои дела в «нижней» тундре. Уйти к ним по своему желанию я не могу — в отличие от вас.
— Тяжёлый случай, — вздохнули «сильные» люди. — Мы сочувствуем тебе, Кирь.
— Я не понимаю, откуда взялись нарта, олени, одежда, копьё и еда? Дело было так...
Кирилл рассказал о своём побеге, рассчитывая получить какие-то объяснения. История слушателей очень заинтересовала, и они принялись выспрашивать подробности. Великий воин часа два добросовестно вспоминал и описывал внешний облик погибших оленей, форму их рогов и клейма на ушах, крепление наконечника на копье и его форму, устройство нарты, размеры и качество её составных частей, выделку ремней креплений и узлов на них. Когда дело дошло до одежды, которую он получил «в подарок», и до того, чем (кем) пахла нижняя меховая рубаха, учёный наконец возмутился:
— Да что ж вы меня-то пытаете?! Одежда моя рядом с пологом лежит — только руку протянуть! А нарта возле кустов осталась — сами смотрите, щупайте, хоть на вкус пробуйте!
Идея присутствующим понравилась, и они начали покидать помещение. Исследование «вещественных доказательств» продолжалось ещё добрых два часа, после чего «эксперты» один за другим переключились на другие занятия, к «делу» отношения не имеющие. Было похоже, что давать заключение или выносить вердикт они и не собирались, а просто удовлетворили своё любопытство. Кирилла это устроить никак не могло, и он прицепился к Чаяку:
— И что? Что вы увидели-узнали-поняли?
— Всё!
— А я — ничего! Откуда взялась упряжка?
— Что же тут понимать, друг? — удивился воин. — Ты же сам всё объяснил: люди «верхней» тундры не хотят пока тебя видеть. Вот они и дали тебе то, что нужно для жизни здесь.
