— Здесь я с вами согласен, хотя главный вывод губернатора состоит в том, что все эти безобразия свидетельствуют о духовном голоде народа, который следует устранить благоустройством здорового и цивилизованного народного досуга — например, развитием передвижного кинематографа.
Гурский с большим сомнением покачал головой, подумав про себя о том, что если уж духовный голод народа не утолили торжества в честь трёхсотлетия правящей династии, то разгулявшуюся народную энергию вряд ли можно будет утихомирить кинематографом.
— Однако вернёмся к нашему вопросу об оккультных силах, — продолжал великий князь. — Таких здравомыслящих людей, как вы или я, которые правильно оценивают происходящее, ничтожно мало, а их силы крайне ограниченны. На что же в таком отчаянном положении ещё прикажете полагаться?
— Но ваш царственный племянник мог бы...
— О, нет, — поспешно прервал Александр Михайлович, и лицо его заметно исказилось, — только не говорите мне о нём. Государь представляет собой тип человека, который страдает от собственных добродетелей. Он обладает всеми качествами, которые ценны для простого гражданина и среди которых первенствуют семейные ценности и любовь к детям, однако эти качества являются роковыми для монарха, поставленного во главе огромного и сложного государства. Если бы он родился в среде простых смертных, то прожил бы жизнь полную гармонии и оставил о себе память как о симпатичном, простодушном и приятном в общении человеке. И не его вина, что безжалостный рок превращаем его славные человеческие качества в орудие разрушение великой державы! К огромнейшему сожалению, государь никак не может понять, что правитель должен уметь подавлять в себе чисто человеческие чувства.
Макар Александрович внимательно слушал великого князя, но в этом месте ему явилась совершенно «крамольная» для представителя власти мысль — и это была мысль о том, что проблемы российского государства — ничто, по сравнению с теми проблемами, которые российские граждане имеют с собственным государством! К величайшему их сожалению Россия представляет собой невиданный доселе конгломерат европейского по своим этнографическим и культурным особенностям населения с самой азиатской формой правления, доставшейся по наследству от пресловутого о татаромонгольского ига.
Подобного рода государство берёт себе вес, до чего может дотянуться, ничего не предлагая взамен, и противиться этому невозможно, потому что за ним сила! А подлинным сувереном может считаться лишь тот правитель, который волен делать со своими подданными всё, что захочет. Кстати, эту государственную «истину», идущую из глубины веков, полностью разделял и нынешний император, который даже в разгар революции девятьсот пятого года отчаянно противился предложениям хоть как-то ограничить принцип самодержавия и, в буквальном смысле стиснув зубы, подписал знаменитый Манифест 17 октября!
Если в передовых странах государство не только взимает подати со своих граждан, но и старается оберегать их интересы, то в России интересы граждан всегда играли совершенно ничтожную роль по сравнению с интересами государственной бюрократии. Единственная задача, которую удосуживается взять на себя государственная власть — это поддержание полицейского порядка. Однако даже здесь российское государство ухитрилось додуматься до двух видов полиции — один вид охранял собственно государство, а второй — его граждан!
— Кажется, я вас утомил своими рассуждениями? — с невесёлой улыбкой заметил Александр Михайлович.
— О нет, ваше высочество, я просто сожалею о том, что в отличие от вас лишён веры в высшие силы, — грустно откликнулся Гурский.
С тяжёлым сердцем он покидал дворец великого князя. Если уж самые умные и дальновидные люди империи проникнуты столь безысходным пессимизмом, что готовы полагаться лишь на оккультные силы, то какое будущее ждёт Россию в самые ближайшие годы?
— Ого! — радостно воскликнула Зинаида, открывая входную дверь и впуская в прихожую Гурского, нагруженного цветами и шампанским. — Мы, кажется, собираемся праздновать успешное окончание нашего дела?
— Можно сказать и так, — задумчиво согласился следователь, раздеваясь и вешая своё форменное пальто. — Тем более что всё прошло наилучшим образом.
— Тогда почему ты такой грустный?
— Тому есть множество причин.
— Что-нибудь случилось с Щегловым?
— С ним всё в порядке. Он получил свои деньги и уже покинул Петербург, твёрдо пообещав не возвращаться в течение ближайшего полугода.
— Поехал пьянствовать и шаманствовать в свою сибирскую деревню?
— О нет, — невесело усмехнулся Макар Александрович, — судя по его просьбе о заграничном паспорте, господина мага, скорее, можно будет встретить не на сибирских, а на Елисейских полях. Да и чёрт с ним!
Тщательно продуманный и блестяще проведённый в жизнь план Гурского был достаточно прост, хотя и несколько рискован. Зинаида должна была заменить боевые патроны в револьвере своего любовника на холостые, а Щеглов — спровоцировать Морева на стрельбу. После первого же выстрела ему следовало раздавить на груди ампулу с кровью, притвориться мёртвым и дождаться пока санитары не вынесут его из квартиры на носилках. Получив заграничный паспорт на чужое имя и заранее оговорённую сумму денег, плутоватый маг благополучно исчез, и теперь его дальнейшая судьба мало интересовала следователя.
Пройдя в гостиную, он сел в кресло и с самым мрачным видом закурил сигару, Зинаида в этот момент отправилась на кухню за бокалами. Пока она отсутствовала, Макар Александрович вдруг начал испытывать странное чувство — словно бы в комнате ещё кто-то есть и этот кто-то упорно смотрит ему в спину. Неприятно поражённый этим чувством. Продёрнул плечами, а затем резко обернулся.
Оказалось, что позади него висит большая, написанная в аляповато ярких тонах картина, очевидно вышедшая из-под кисти кого-то из современных художнике»! — следователь плохо разбирался в живописи. Однако сюжет чип картины настолько его заинтересовал, что он проворно поднялся с кресла и подошёл поближе.
В отличие от каких-нибудь кубистов, строивших любое изображение из геометрических тел, отчего возникало впечатление чудовищного уродства, данный художник работал во вполне реалистичной манере и его «модернизм» выражался лишь в странной гамме цветов, привлёкших внимание Гурского. За сюжет была взята одна из многочисленных городских легенд недавнего времени — о чёрте, которого видели катящем по Невскому проспекту на извозчике.
На картине был изображён момент проезда этого самого чёрта мимо Казанского собора. Нарисован он был весьма колоритно — огромный, чёрно-мохнатый с круто задранными вверх рогами и темно-красными глазами. Привстав на пролётке и опираясь одной рукой на плечо возницы — обычного питерского лихача в синем кафтане — чёрт с самым комичным видом обратив свою поросячью морду к зрителю, делал свободной рукой непристойный жест в сторону собора, выписанного в каких-то инфернальных тонах. Крыша была чёрной, капитель и колонны тёмно-фиолетовыми, а главный вход полыхал ярко-алым, отчего всё здание походило на преддверие ада. Да при этом ещё и небо, обычное серое петербургское небо, служившее общим фоном картины, было написано в жёлтых тонах!
