К трём часам дня Государь появился на батарее Раевского, где высится памятник Бородинской битве, представляющий собой небольшую часовню, чей купол напоминает грозный древнерусский шишак. И сама часовня, и находящаяся возле неё могила Петра Ивановича Багратиона украшены множеством венков. Как известно, доблестный командующий левым флангом русских войск был смертельно ранен в сражении и скончался месяц спустя в селе Симы Владимирской губернии, а перезахоронение праха на Бородинском поле состоялось ещё в 1839 году по инициативе его знаменитого адъютанта — Дениса Васильевича Давыдова.
Здесь же разбит украшенный императорской короной большой белый шатёр, в котором находится походная церковь императора Александра I, предназначенная для воскресного богослужения Вокруг самой батареи выстроены войска из тех частей, предки которых участвовали в Бородинском сражении. Накануне, 24 августа, по всему полю проходили торжественные молебны, панихиды и церемонии освящения обелисков различным полкам и дивизиям, установленных в тех местах, где они сражались и умирали сто лет назад. Среди них есть удивительно красивые — вроде того, который подвигам своих предков воздвигли кавалергарды и конная гвардия. Это горка крупных полуобработанных камней, на вершине которой, на скрещённых бронзовых знамёнах и палашах, сидит огромный двуглавый орёл, распластав могучие крылья.
Однако самое большое впечатление производят не новые, сверкающие золотыми буквами и полированными гранями памятники, только что покинувшие заводы и гранильные мастерские, а старинное серое четырёхугольное надгробие, уже несколько потрескавшееся от времени, на котором не без труда можно разобрать следующую надпись: «Под сим камнем лежат тела двух юных друзей служивших в лейб-гвардии Измайловском полку, поручик граф Сергей Николаевич Татищев, родился 11 ноября 1791 года и прапорщик Николай Александрович Оленин, родился 29 ноября 1793 года, убитых одним ядром в знаменитом Бородинском сражении. Помяни Господи души рабов твоих Сергея и Николая за Веру и Отечество на брани убиенных»
[8].
Воистину, как замечательно сказано на памятнике лейб-гвардии конно-артиллерийской бригады: «Доблесть родителей — наследие детей. Всё тленно, всё преходяще, только доблесть никогда не исчезнет — она бессмертна!» Подлинная история скромна, зато как помпезна отмечающая исторические годовщины современность!
На батарее Раевского Государю подали лошадь, и начался торжественный объезд войск, под склонённые знамёна и музыку полковых оркестров игравших «Коли славен наш Господь в Сионе». Закончив объезд, Государь подошёл к инвалидному домику, в котором находились четверо свидетелей 1812 года в возрасте от 109 до 118 лет, и Аким Винтонюк, которому исполнилось 122 года. Этот отставной фельдфебель 53-го пехотного Волынского полка — единственный оставшийся в живых участник Бородинского сражения. Особым указом Государя ему была пожалована пожизненная пенсия 300 рублей в год. (Через пару дней всё-таки спохватились и новым царским указом эту пенсию удвоили, тем более что до этого дня ветеран никакой пенсии вообще не получал! — Прим. автора).
Около половины пятого к батарее Раевского подошёл крестный ход из Смоленска, нёсший в первых рядах знаменитую Одигитрию — чудотворную икону Смоленской Божьей Матери, которая в 1812 году находилась в действующей армии. Государь первым приложился к иконе, после чего началась панихида по императору Александру I и всем павшим в 1812 году воинам. Вечером Государь осматривал Семёновские флеши, интересуясь работами по их реконструкции, а с наступлением темноты любовался электрической иллюминацией, украшавшей стены и собор Спасо-Бородинского монастыря.
День 26 августа начался в 7 утра с пяти пушечных выстрелов с батареи Раевского, оповестивших всех собравшихся на поле о начале торжественного празднества. Утренняя литургия в главном соборе Спасо-Бородинского монастыря закончилась к десяти часам, после чего Государь пешком прошёл около версты до батареи Раевского, на всём протяжении пути приветствуемый своими верноподданными. Здесь его уже ждало множество приглашённых гостей, — особенно выделялись дамы в белых платьях и группа потомков героев Бородинской битвы, среди которых имелось немало приближённых ко двору лиц. В походном шатре был отслужен коленопреклонённый благодарственный молебен по поводу «избавления от нашествия двунадесяти языков» и вознесена «вечная память» героям войны 12-го года. Грянул салют из восьми орудий, а на всех ближайших церквах одновременно зазвонили колокола.
Царское семейство вошло в ограду памятника Бородинской битвы, где генерал-адъютант Дурново в качестве старшего по званию из потомков героев Бородина возложил на могилу Багратиона юбилейную медаль, на одной стороне которой был выбит профиль Императора Александра I, а на другой надпись: «Славный год сей минул, но не пройдут содеянные в нём подвиги (1812—1912)». После ухода царской семьи венки на могилу Багратиона возложили французские делегации.
Затем вновь состоялся торжественный объезд войск, завершившийся церемониальным маршем. После этого Государь отбыл в Ставку обедать вместе с приглашёнными гостями, общее число которых достигало полутора тысяч человек. Но уже в четыре часа дня Государь, встреченный хлебом-солью, прибыл в деревню Горки, где сто лет назад находилась ставка Кутузова. Последовал осмотр ряда памятников, а к пяти часам дня Государь приехал на Шевардинский редут, где его ждало множество высокопоставленных лиц, среди которых были председатель Совета министров Коковцев, председатель юбилейной комиссии по торжествам генерал Глазов, а также генеральный консул Французской республики.
Как известно, французы не успели соорудить собственный памятник, поэтому взорам собравшихся предстал лишь макет в натуральную величину, сделанный из дерева и гипса. Это огромный серый обелиск, с вершины которого взмывает орёл. Надпись предельно скромна: «Aux morts de la grande armee»
[9]. У подножия будущего памятника сгрудилось множество венков от всех французских частей, участвовавших в битве, а также серебряный венок от русской армии с надписью «Доблестному противнику». Было много представителей французской молодёжи, которая при виде Государя восторженно кричала: «Да здравствует император!», на что русские участники торжества отвечали криками: «Да здравствует Франция!» Вечером началась католическая траурная месса.
Знаменательный день закончился для Государя в его Ставке, где перед ним выступила духовная капелла Иванова и оркестр Александровского военного училища. Последней из прозвучавших мелодий был государственный гимн «Боже, царя храни!».
В заключение нашего отчёта о столь знаменательном дне мы не можем не упомянуть об одном, крайне опасном инциденте, который мог бы омрачить все торжества. Дело в том, что вышеупомянутый проход царского семейства в ограду памятника Бородинской битве пришлось отложить на целых пятьдесят минут. Один из солдат случайно обнаружил заложенную в основании часовни «адскую машинку» с часовым механизмом. Участвовавшие в торжествах и потому немедленно прибывшие на место сапёры сообщили, что взрывное устройство было полностью готово к применению, однако часы оказались не заведены. По всей вероятности, в последний момент неизвестного злоумышленника кто-то вспугнул, и он не успел запустить в действие пружины своего дьявольского замысла.
