– Я уже сказал, куда ты можешь идти… со своей демагогией…
Галис пожал плечами:
– Честно говоря, этого я вообще не понял. Я не сторонник однополой любви, так что твое пожелание… очень странное.
Я невольно засмеялся:
– Жаль, что я не знаю, как тебя можно оскорбить.
– А, так это было оскорбление? – Галис оживился. – Ну, считай, что я обиделся, если тебе от этого легче. Теперь возвращайся в казарму. Тревога снята. Так что тебе повезло, Петр.
Как все просто. Военное положение отменено – и можно хамить командиру, не подчиняться приказам…
Я не двигался.
– Ты что, серьезно хочешь отпустить женщину? – удивился Галис. – Я ее сам сейчас отпущу. Потому и лодка здесь стоит. Вынесу из камеры, погружу, задам челну курс к зеленым. Она мертва, Петр. Зеленые умирают по-иному, не как мы. Расходуют все силы – и отключаются.
Все, что я хотел сказать, застряло у меня в горле. Не прошибить! Они из того же теста, что геометры. Уверены в себе – на все сто.
Я повернулся и пошел к ограде. Перелезу. Просто перелезу и пойду в город. Найду этих самых звездных торговцев…
– Так от нас не уходят, Петр…
В словах Галиса была угроза. Я резко повернулся, и куалькуа со дна сознания пискнул:
Опасность! Боевая трансформация?
Галис уверенным шагом двигался ко мне.
– Ты задолжал, Петр. Из-за тебя, да, именно из-за тебя погиб хороший пилот. Будешь прикрывать его сектор. Уйдешь, когда я разрешу. Или – ногами вперед…
– Не пытайся меня остановить, – прошептал я. – Прошу тебя, Галис, не пытайся…
– Щенок. – Галис даже не казался рассерженным. – Я триста лет командую этой базой…
Что???
– И еще ни один сопляк…
Я слишком растерялся от его слов. Он подошел вплотную – и легко, без замаха, ударил меня по лицу.
– В казарму! Ты под арестом, пилот!
Щека горела. Я посмотрел Галису в глаза:
– Зря, капитан…
Когти прорвали мою кожу, когда я занес руку. Соизмерять степень оскорбления и ответного удара – развлечение для сытых и счастливых.
– И не вставай, – добавил я.
Капитан лежал на земле, прижимая ладонь к окровавленному лицу. С удивлением разглядывал меня.
– Так ты метаморф, мальчик…
Он засмеялся:
– В эти игры лучше играть вдвоем…
Опасность! – взвыл куалькуа.
Тело Галиса плыло, плавилось будто воск. Кожа обрастала роговой чешуей. Глаза превратились в узкие щелочки, шея укоротилась, волосы осыпались, открывая костяные шипы на блестящем черепе. Руки вытянулись и вздулись мускулами, ноги укоротились. Передо мной стояло чудовищное существо – орангутанг, свернувший в эволюции куда-то в сторону крокодилов…
– Ну? – прошипел Галис. – Ты слишком смелый, пилот. Нам не нужны такие. Но я еще дам тебе шанс…
Кажется, это был поступок куалькуа. Симбионт запаниковал – самым натуральным образом. Из моих рук выстрелили протоплазменные нити.
Галис смел щупальца куалькуа одним движением длинных рук. И, не тратя больше времени на разговоры, бросился на меня.
Он был быстр. Чудовищно быстр, и тело под роговой броней не утратило гибкости. Я упал, руки Галиса сомкнулись на моем горле.
– Тебе здесь не место… – глухим нечеловеческим голосом сказал Галис.
Задушить меня было не так-то просто. Куалькуа боролся как мог… точнее – как позволяло мое тело. Шея превратилась в обрубок дерева, в твердую болванку – и все же пальцы Галиса сминали ее.
– Умри… – коротко и беззлобно сказал Галис.
Что можно противопоставить существу, обладающему абсолютно аналогичными возможностями? И куда более умелому в их применении?
Сила… ловкость… точность…
Руками, оставшимися свободными, я нанес удар по черепу Галиса. Сталь бы смялась. Кость устояла. Серия ударов – по местам, где у людей уязвимые точки…
Все не то.
Я уже задыхался. Куалькуа прекратил прикрывать дыхательные пути, пытаясь защитить хотя бы позвоночник.
Искаженное лицо Галиса нависало надо мной. Из открытого рта капала слюна. Он сейчас напоминал какое-то чудище… того самого ставшего нарицательным Чужого из старого и запретного фильма… крепкая была тварь…
Попробуй! – взмолился я. – Куалькуа, попробуй!
Это было невыносимо больно. Нет, вначале симбионт все же изменил мне ротовую полость. И все равно боль сверлила тело… полный рот кипятка – не слабо? А полный рот кислоты?
Я плюнул – выпихнул в лицо Галиса чудовищный коктейль из собственных распавшихся тканей и царской водки.
Галис взвыл, вскакивая. Его морда превратилась в сплошную рану. Прожженные чешуйки дымились, из-под них сочилась кровь. Обычная, человеческая.
Наверное, тварей, плюющихся кислотой, в природе не бывает. Человеческая фантазия оказалась богаче реальности – Галис не ожидал ничего подобного.
Хотелось кричать, хотелось сказать «умри, мразь», но мой рот больше не был приспособлен для речи. Я повалил Галиса, запрокинул ему голову – и снова плюнул в открытый воплем рот кислотой.
Теперь и он не мог кричать. Мы боролись молча, оба пожираемые отравой изнутри.
Не могу… больше. Твое тело не выдержит…
Я бил Галиса головой о бетон. Мерно и неустанно, пока куалькуа отчаянно штопал мои раны. Но и Галис, похоже, выдержал, справился с проглоченной порцией кислоты…
Чего не сможет перенести живая плоть?
Радиация… ток… микроволновое излучение…
Все не то – я убью и себя.
Нас залило светом. Над базой снижались вернувшиеся «Дельты».
Лишить его кислорода… уморить голодом… защекотать до смерти… ну что еще можно сделать с живым организмом?…
Высушить. Сожрать живьем. Ага, замучаюсь несварением. Как я объяснял одному маленькому мальчику – инопланетная органика ядовита…
Галис уже начал подниматься – я не мог противостоять натиску. Лицо его опять менялось, рот расширился, из него торчали кривые клыки, глаза прикрыла твердая прозрачная корка…
К нам бежали. Из опустившихся «Дельт» выпрыгивали пилоты, у них, похоже, не было никакого личного оружия, но они разорвут меня в клочья – просто числом…
Галис снова оказался наверху, прижал меня, чудовищная пасть – господи, да он словно тоже смотрел фильм про Чужого – выдвигалась вперед. Оживший кошмар, воплощение смерти…
Хочешь убить огонь – стань огнем. Хочешь убить смерть – стань смертью.
Мастера боевых искусств имели в виду другое. И все же это был шанс.
