– Они все в броне.
Выйдя на связь с сержантами штурмовых групп, Лемак отдал несколько приказаний. Кольцо вокруг тюремного блока начало стягиваться. Потери, конечно, неизбежны, тем более что Альтоса будут брать живым. Но ребята справятся. Лемак знал своих людей и не сомневался в их подготовке. Он лишь не понимал, зачем позволил нападавшим войти в тюремный блок.
– Адмирал…
Лемак повернулся на голос ординарца, но Изабелла Каль, держа жетон СИБ в поднятой руке, уже отстранила его:
– Что это значит?
– Мы берем их, – холодно ответил Лемак. Таким тоном с ним говорить не следовало, и Каль изменила тон:
– Адмирал, в тюремном блоке мои люди!
– Маржан и Луис? Мне очень жаль. Впрочем, у них есть все возможности выполнить свой долг.
Каль, кусая губы, смотрела на адмирала. Потом покачала головой:
– В таких играх немудрено и заиграться, адмирал. Их нельзя было допускать к Артуру… они могут его убить.
– Не думаю. – Лемак расслабился. Он вдруг понял, чего добивался. Сущей мелочи – чтобы с лица Каль сползла маска победительницы. Чтобы маленький живой приз был завоеван ими обоими… на равных.
Забавно, стоило помолодеть, и он делает глупости, как влюбленный юнец.
– Возьми своего меклонца и подходи к тюремному блоку, – сказал Лемак. – Я буду там через шесть минут. Мы возьмем их всех. Вместе возьмем.
12
Из такой тюрьмы было невозможно убежать. Камеры не имели выхода – тот формировался лишь по мере необходимости, по команде с пульта управления.
Коридор был узким, не рассчитанным на меклонца, и тот в очередной раз изменил форму, сплющился.
– Почему они не заблокировали пульт? – риторически спросил Кей. – Нас словно специально пропустили.
– Возможно, – согласился идущий впереди Кас/с/ис. – Но стоит ли об этом жалеть?
Дверь оказалась закрытой, но меклонец даже не стал тратить на нее заряд. Навалился передними лапами и выбил внутрь.
В маленькой белой комнатке сидел за столом врач. При появлении меклонца и двух людей в броне он торопливо поднялся.
– Я вольнонаемный, и у меня аТан, – быстро произнес он. – Вам не требуется меня убивать. Я даже не обязан сопротивляться… и не собираюсь этого делать.
Кей обвел взглядом помещение. Три двери, ряд закрытых стеклянными дверцами шкафов. Лекарства, инструменты, полуразобранный хирургический робот на диагностическом стенде.
– Где твой пациент, врач? – спросил Кей.
– Мальчик? В реанимационной. Его не следует транспортировать, состояние крайне неустойчивое.
Врач доброжелательно улыбнулся.
– Твоими стараниями «неустойчивое»? – полюбопытствовал Кей. – Где?
Кивок на одну из дверей.
– Он один?
Снова кивок, но слишком поспешный.
– Убей его, Кас/с/ис, – попросил Кей.
Меклонец взмахнул резко удлинившейся лапой, и шея врача хрустнула. С неестественно вывернутой головой он упал на пол.
Кей и меклонец обменялись взглядами.
– Попробуем, – решил меклонец, грациозно подходя к указанной двери. Кей встал слева от него, метрах в двух. Не оборачиваясь, велел Томми:
– Стой за порогом. Наблюдай за комнатой. Если что, иди к Андрею.
Он включил плазменный режим «Серафима» и осторожно прикоснулся к стене. Пластик таял, как льдинка на огне.
– Давай, – сказал Кей.
Одним рывком меклонец вышиб дверь, наполовину просунувшись внутрь. Одновременно Кей шагнул сквозь стену.
Артур, прикрытый по горло простыней, лежал на высокой, громоздкой от встроенных приборов кровати. У его изголовья, криво улыбаясь, сидел плотный мужчина в кричаще-яркой оранжевой рубашке. Оружия у него не было – только маленький цилиндрик, прижатый к голове мальчика.
– Привет, – сказал мужчина. – Врача хлопнули? Стоило, признаю.
Кей и Артур молча смотрели друг на друга. Почему-то Кей был уверен, что мальчишка узнал его – даже сквозь искаженный колпак силового шлема, в окутанной огнем и расплавленной пластмассой броне.
– У меня в руках шоковая граната со снятой чекой, – сказал мужчина. – Стоит мне умереть, и его головешка расколется, как орех. Ясно?
Лицо Артура было зеленовато-бледным, с ввалившимися скулами. Даже глаза изменились… утратили властность маленького принца.
– И ты умрешь, – сказал Кей.
– Ну и что? У меня аТан, спасибо Кертису. А вам мальчик нужен живым, верно? Он ведь и сам умирать не хочет… почему-то.
– Кей, – тихо сказал Артур. – Убей его… мы начнем сначала. Я обещаю, мы вновь пойдем вместе.
Лицо толстяка дрогнуло.
– Как видишь, у нас есть варианты, – дружелюбно сказал Кей. – Ну что, меняемся? Жизнь мальчика – на твою.
– Вариантов уже нет, – холодно сказали из-за спины. – Опустите оружие и можете обернуться, но очень плавно. Особенно ты, ящерица. Учти, я среагирую на открытие боевых амбразур.
Первый раз за сегодняшний день Кей Дач почувствовал, что проиграл. Он повернулся – плавно, как требовал невидимый враг, обладавший смутно знакомым голосом.
Механистка с серебряным лицом держала их на прицеле. Обоих – у нее был «Ультиматум», небрежно зажатый в левой руке. В правой она держала маленький пистолет. Легкая броня скорее подчеркивала точеную фигуру, чем скрывала.
Томми лежал у ее ног, выпустив оружие.
– Нельзя требовать от ребенка слишком многого, – сказала механистка. – Его так увлекла ваша беседа – а стан-излучение прекрасно проходит сквозь металлокерамику. Знаешь, Кей, почему я не обездвижила вас со спины?
Кей покачал головой.
– Меня зовут Маржан. Мы когда-то работали вместе.
– Привет, Мухаммади, – сказал Кей. – Ты изменилась.
– Привет, Альтос. Сейчас подойдут наши люди, и все будет в порядке. А мы пока поболтаем. Ты мою реакцию знаешь и глупостей не наделаешь. На ящера мне плевать, если дернется, я его сожгу. Обидно только, что и ты не уцелеешь… Луис, не расслабляйся!
– Не собираюсь! – приободрившимся голосом отозвался мужчина с шоковой гранатой. Меклонец так и не повернулся – лишь выдвинул один глаз, чтобы смотреть назад.
– Ты, в общем, молодец, – продолжала Мухаммади. – Работаешь честно, за клиента держишься до конца. Не стоило, конечно, сюда лезть, но раз подписал контракт… Умирал часто?
– Доводилось.
– Никого из наших не видел? Я давно от всех оторвалась.
– Ника видел, – сказал Кей. – Он ушел из лиги, занялся коммерцией. На Культхосе сейчас… женился.
