Мы стояли перед камином. Непонятно зачем. Догорело бы и так… к чему дышать вонью…
Но мы стояли.
В очередной раз постучали в дверь. Тревожный голос спросил:
– Мистер Берман? Вы уверены, что все в порядке?
Стась подмигнул мне и подошел к двери. Рявкнул… ох, ну и противный же голос у Александра Бермана:
– Молодой человек, вы не понимаете лингвы? Я медитирую!
Ну и объяснение! В таком вонизме медитировать можно только в противогазе! Но спорить с почетным гостем президента охранник не решился.
– Костей маловато, – вернувшись к нам, сказал Стась озабоченно. – Слишком хорошее мясо.
– Все равно в пепел все сгорит, – буркнул Александр. Он по-прежнему обижался – и на нас, особенно на Лиона, и на Стася тоже.
Стась пожал плечами. Повернул рычажок у камина – горелки взревели, выбрасывая пламя.
– А может, добавить кальция? – тихонько спросила Наташа. – Ну… мел или что-нибудь такое… Если будут пепел исследовать…
– Будут, – согласился Стась. – Саша, Лион! В холодильнике был творог. Принесите. И таблетки поливитаминов из аптечки.
Неприязненно поглядывая друг на друга, ребята вышли. Стась тихонько засмеялся:
– Как волчата друг на друга смотрят… Ничего, к вечеру помирятся.
– Думаете? – заинтересовалась Наташа.
– Лучше всего дружба начинается с пары синяков, – задумчиво сказал Стась. – Нет, они поймут, конечно. Точный состав человеческого пепла мы сымитировать не сумеем. Но время у нас будет.
– Много? – спросил я.
– Нет. Но нам много и не надо. Вечером Берманы улетают.
– А мы? – насторожился я.
– И вы тоже. В багаже, ничего не поделаешь.
– Эдем – красивая планета? – спросил я.
– Да, в этом случае название не врет… Постой, при чем тут Эдем? – Стась покачал головой. – Тиккирей, мы летим не на Эдем. На Иней.
– Ой, – сказала Наташа.
– На Эдем, да и на любую планету Империи нас не выпустят, – объяснил Стась. – А вот на Иней… почему бы и нет. Пока длится полет, спецслужбы попытаются окончательно выяснить, что же произошло. Пусть выясняют… – Он улыбнулся.
Вернулись Лион и Александр. Побросали в огонь камина упаковки диетического творога, таблетки и мороженую курицу. Стась покачал головой, но протестовать против курицы не стал. Даже сказал:
– Когда все летит кувырком, можно позволить себе глупости. Ладно, ребята. Идите, хватит дышать гарью. Я дождусь, пока все прогорит.
– А настоящие сильней бы воняли, – съехидничал Александр. Видно, поражение в драке с Лионом его сильно обидело.
– Ну почему ты такой злой? – вдруг спросила Наташа. – Ты же фаг.
Александр смешался и замолчал.
Вместо него ответил Стась:
– К сожалению, именно поэтому и злой. Идите, ребята.
Через полчаса – Стась все еще был в обеденном зале, дожигал в камине «наши останки» – мы уже разговаривали с Александром нормально. То ли он и впрямь успокоился, то ли взял себя в руки. Разглагольствовал, усевшись в кресле:
– Это обычное дело, ничего сложного. Когда основное обучение закончено, стажера отправляют на реальное задание. Конечно, стараются выбрать что-нибудь попроще, но тут так повернулось, что все равно нужен был мальчишка… то есть девчонка, но где взять тренированную девчонку? Я прошел ускоренный курс по маскировке, для проверки даже пробыл три дня в приюте для девочек Святой Урсулы. Ничего, никто не заподозрил, кто я. Тогда мы полетели на Эдем, неделю прожили в особняке Берманов вместе с ними. Ох и злились же они… особенно Александра. Ничего, успокоились, даже помогать стали.
– А словечко «ничего» – тоже от Александры? – насмешливо спросил Лион.
– Конечно. Фаги не употребляют слов-паразитов, они демаскируют.
Лион покачал головой, но вроде бы уже с восхищением.
– Сашка, а можно… – Наташа, давно уже тершаяся возле трюмо, взглядом указала на баночки с кремом.
– Конечно, – кивнул он. – У меня этой дряни воз… целый вечер заучивал, что и куда намазывать. Ты вот тот пилинг попробуй, с толченым жемчугом и отдушкой из лотоса.
– А что, как-то особенно действует? – удивилась Наташа.
– Да нет, конечно. Какая разница, жемчуг там или ореховая скорлупа. Зато стоит четыреста кредитов баночка.
Наташа пискнула и немедленно принялась намазывать лицо. Сашка вновь повернулся к нам:
– Потом мы убрались с Эдема, тайком. Настоящие Берманы планировали оставить вместо себя двойников… если честно, то мы под видом двойников к ним и прибыли. Только сделали все наоборот – тайком улетели на Новый Кувейт, а Берманы остались в особняке изображать сами себя. Они чудаковатые, так что никого не удивило их затворничество.
– А что вы собирались делать на Новом Кувейте? – спросил я.
– Ну уж точно – не вас спасать… Не знаю, операцией руководит Стась. Да если и знал бы, все равно не сказал.
– Наверное, хотели встретиться с президентом Инея и убить ее? – предположил Лион. – Но…
– Но все говорят, что ее нельзя убить, – кивнул Сашка. – Во-во. Разобраться с этим было бы неплохо.
– И получилось? – продолжал выяснять Лион.
– Ничего не получилось. Президент с нами не встретилась, обошлась советниками. Как на площади юродствовать, так у нее время есть… – Лицо Сашки стало злым, напряженным. Он, конечно, знал про издевательство над Тьеном и не собирался прощать его Инне Сноу.
Я подумал, что на самом деле Сашка вовсе не такой уж плохой. Злой – это да, но каким еще можно вырасти, когда тебя с самого рождения муштруют, учат убивать и притворяться. Ведь Сашка даже родителей своих не знал, он родился «в пробирке». Только воспитатели и учителя. До трех лет есть еще няньки, только им и разрешено обходиться с маленькими фагами ласково. А потом – все. Можно хвалить, можно ободрять, но даже обнимать или гладить не рекомендуется.
Почему-то всегда так получается – борцам со злом живется несладко. Конечно, если они не обычные полицейские, присматривающие за порядком в городах, а такие вот супермены вроде фагов или императорской гвардии. Тех тоже с раннего детства воспитывают особым образом.
Когда-то Стась сказал фразу, от которой я хихикнул, но по-настоящему не понял: «Для того чтобы бороться с чудовищным злом, требуется чудовищное добро».
Вот теперь, глядя на Сашку, я это понимал. Еще я знал, что Стась никогда не потреплет его по голове и не шлепнет по затылку. Ну разве что на задании вроде нынешнего, притворяясь заботливым папашей, но притворство – это совсем другое. И Сашка сам не ждет, чтобы его обняли или сказали что-то ласковое.
Он солдат.
