Глава 16
— Стоп!
— Нет! Я сказала, стоп!
— Нет!
— Константин Викторович!!!
Пришлось зажать ему ладонью рот, чтобы прекратить бесконечные нападения. Посмотрела на него строго-строго, хотя, слабость в моем теле после утреннего марафона была настолько большой, что даже этот нехитрый жест потребовал от меня максимума от оставшихся сил.
— Ну, Катенька, — проговорил он без труда, задевая при этом своими ммм… губами кожу на моей ладони.
— Нам обоим пора на работу! — отрезала я, собрав себя в кулак. — Я в душ и без вас! Покурите пока, — не думала, что предложу такое, но что не сделаешь, чтобы уйти живой из лап перевозбужденного и явно сильно изголодавшегося самца. — Все, все. Я сказала, все!!!
Вырвалась, наконец, и через секунду, чудом не поскользнувшись на собственном полу, скрылась в ванной. И на этот раз не забыла закрыться на щеколду! И сразу же в изнеможении прижалась спиной к двери. Что это? Ноги… колени трясутся, руки ходуном… Нет, я не боюсь, это он из меня все силы высосал! За столько лет! За одиннадцать лет замужества ничего… ничего подобного не было… мамочки мои, как это называется? У женщин, бешенство матки, а у…
И в этот момент я не к месту вспомнила размер того бешенства, которое в меня сегодня постоянно упиралось. Мое горло издало жалобный звук, я сглотнула. Лихорадочно… Ведь это…
Так! Катька, стоп!!! Быстро поскакала в душ! Такими темпами ты еще и работы лишишься.
Через двадцать минут я уже при полном параде, с волосами, заплетенными в косу, легким макияжем (чтобы скрыть результат утренних соревнований), с шелковым платочком на шее (чтобы так же скрыть наглядные следы его страстных поцелуев у меня на коже), готовила завтрак… на двоих! Я бы, конечно, выставила наглеца за дверь. Но, как-то это… неправильно, что ли. Прекращать безумие необходимо срочно, от него в моей жизни лишь растет ком проблем и неудач. Начиная с выговора от Ираиды… Нет! Начиная со сломанного каблука! Уверена, карма напала на меня, уже чувствуя его приближение! Да! Точно!
Вынула хлеб из тостерницы, и разложила омлет по тарелкам. Посыпала сверху мелко нарезанный зеленый лук и залюбовалась. А ведь могло бы быть отличное романтическое утро, а не это…
Вздрогнула оттого, что его руки, слава богу, уже спрятанные в рукава рубашки, заключили меня в объятья. Он подошел сзади и… коснулся губами моего уха, а затем ласково прошептал:
— Какие ароматы… Хозяюшка моя… У меня только один вопрос, Катенька… Мы будем жить у тебя или у меня?
Мягко отстранилась от посвежевшего после утреннего душа наглеца, и уверенно заявила:
— Мы будем жить, Константин Викторович, вы у себя, а я у себя.
— Но, это же неудобно, — громила меня либо на самом деле не понял, либо просто кокетничал с глупой воспитательницей. А она действительно глупая. Потому что затащила мужика в свою постель, а заодно и в свою жизнь. Дура дурой. Теперь еще и свекровь в курсе. С Сашкой, наверняка, проблемы начнутся. — Жить на два дома… Хотя ради тебя, Катенька, я готов на любые неудобства!
— Садитесь, пожалуйста, Константин Викторович, — мне удалось заставить его опуститься на стул и всучить в руки вилку. — Не будет никакой жизни на два дома, — отвернулась от него, чтобы налить нам обоим кофе. — Сейчас мы с вами позавтракаем и разбежимся каждый в свою сторону. И буду вам очень благодарна, если мы сегодня же забудем обо всем, что случилось между нами. Со своей стороны, я уже обо всем забыла. Можете быть уверены, ни в коем случае не планирую портить вам работу в нашем детском саду…
Я обернулась, держа в руках чашки и… чуть было не выронила их из рук! За столом никого не было… И в то же мгновение тишину в квартире разорвал звук резко захлопнувшейся входной двери.
Нет, я… Я, конечно, хотела его выставить вон, но как-то…
Ошеломленно поставив чашки на стол, подошла к окну и словно в тумане проводила появившегося из подъезда Белявского, на ходу набросившего на плечи свою куртку и щелкнувшего брелоком сигнализации от своего чрезмерно крутого автомобиля, который как послушный пес, всю ночь прождал своего хозяина под моими окнами. Через мгновение мой любовник испарился и лишь горшок с фикусом свекрови, все еще валявшийся на тротуаре, напоминал о том, что случилось прошлым вечером.
Нет, ну… Я думала… Хотела, наверное… Но…
Не ожидала, что буду так сильно переживать по этому поводу. Что ему не понравилось? Омлет? Или то, что я сказала? Но, выходит, он ушел еще до того, как успела договорить. Значит, половину не слышал.
Не понимаю…
Взгляд упал на омлет. Мог бы поесть. Я не строила радужных замков и прекрасно понимала, что все это великолепие лишь на несколько часов, однако… Мог бы уж хоть как-то попрощаться. По-человечески.
Обычно, никогда так не поступаю с едой. Мама учила быть бережливой, ценить то, что у меня есть. Обычно, так и делаю. Но в то мгновение, меня заставили. Толпа отвратительных черных кошек и одна из них с мордой в белый горох, я уверена в этом, разодрали мою душу.
Выбросила омлет в мусорник вместе с тарелками. Туда же полетел кофе и тосты. Минут десять ушло на то, чтобы прибраться в комнате, чтобы дети ни о чем не догадались, когда вернутся со школы. И в скором времени, натянув на ноги старые сапоги, я и сама выскочила на мороз. Отлично. Холодно! Прекрасно!
Словно заядлый курильщик сигаретный дым, глубоко втянула свежий утренний воздух в легкие. Все, Катюша. Забудь. Было весело. Спасибо и на том. Может быть, он и прав. Долгие прощания ни к чему. О чем нам говорить или спорить? Повеселились и забыли. Отличный был вечер. А теперь работать!
Отличный был вечер…
И утро.
Такой отличный, что даже плакать хочется.
Мельком посмотрела на бедный фикус, распластавшийся на асфальте, отвернулась и быстро зашагала в направлении садика.
— … Катенька обещала нам с детьми накрыть потрясающий стол, и мы планируем всю ночь, прямо в этой квартире, вчетвером смотреть телевизор. Да, солнышко мое?
Его слова жестоким эхом взорвали мою глупую голову. Черт побери, а ведь красиво было бы…
Глава 17
— И зачем же я тебе вдруг, да еще и так срочно понадобился? Валентина Леонидовна.
— А что, оторвала тебя от чего-то очень важного? — ответила Крылова не без ехидства, говоря со мной по служебному телефону, пока я мчался к месту назначения.
Я раздражен — это еще мягко сказано. Я в бешенстве — вот это точнее. Это ж надо, в самый неподходящий момент! Сладкая Катенька, потрясающе аппетитный завтрак, омлет невероятной желтизны, аромат кофе, и она! Богиня! Ммм… И сообщение на рабочий телефон. Это спутниковый аппарат специальной военной разработки, на него я должен реагировать всегда и при любых обстоятельствах. Через сорок три минуты военный аэродром на Западе от города. Пришлось уехать, ничего не объясняя и не прощаясь. Служба в БПУ приучила к немедленному реагированию на приказы начальства. Если вызывают и говорят, что есть лишь сорок три минуты, значит, реально не больше сорока. И Катеньке ничего говорить нельзя — так лучше и безопаснее для нее. Это непреложное правило. Ничего, привыкнет позже.
