— Ну, хотя бы в щечку… — взмолился негодяй, когда его огромные ладони напали на мои плечи. — Ма-лень-кий… Катенька…
Наверное, он маг. Никак не иначе. До сих пор не могу объяснить, как так в долю секунды я оказалась не над ним, а под ним, на том самом диване, который только что застелила для незваного и нежеланного гостя!
— Констант… Костя, — мои руки даже не стали защищаться, а сами, безвольно скользнули по его груди, на шею, опустились на внушительные мышцы рук, что в эту секунду с такой страстью обнимали меня саму.
— Я очень… очень соскучился, ягодка моя… — его горячий шепот был настолько высокой температуры, что казалось, мог заставить полыхать под нами мой старый диванчик. На котором, к слову сказать, с Сашкой у меня никогда ничего не получалось. Не у меня. У него. Как он говорил, настроение пропадало. Вдруг раз и уходило в неизвестные дали.
— Это был очень… очень длинный день… Ммм…
Белявский не в пример бывшему мужу, накинулся на Катеньку, даже не озаботившись моей одеждой, она ему не мешала. Меня сжимать, целовать и легонечко так, безумно страстно покусывать…
— Костя… — вырвалось из моего рта, стоило только безумцу опуститься к моей груди и начать мять ее ненасытными пальцами.
— Катень-ка-а…
— Так что там доча? Ты опять куда-то пропала. Как ночь-то он провел?
— Хорошо мам.
— Кашель у него не появился? Как температура ночью?
Я чуть было не начала икать. Температура? Ночью…
— Катень-ка-а… — с новой силой отозвались воспоминания в моей голове.
Хорошая, высокая температура. У меня тоже. Я вырвалась от него тогда. Гостиная — комната проходная, но в моей спальне есть дверь. Вот именно на ее пороге он меня и догнал. Хорошо хоть не забыл эту самую дверь за собой прикрыть, потому что одежда с его тела слетела со скоростью звука. Как пальцами щелкнуть — раз, и распаленный Константин, полностью обнаженный уже на моей кровати со своим любимым:
— Ягодка моя, иди сюда… Я очень… очень голодный…
— Костя, н… не…
— Катя…
— Костя, нет… не надо…
— Катюша…
Мои оголенные коленки оказались у него подмышками, когда сам Белявский со всей своей температурой и невероятной болезненностью опустился между моих ног! Вонзила ногти в его поясницу в тот момент, когда нечто беспредельно большое и горячее уткнулось в мое полыхающее женское, совсем неизбалованное естество. Константин… Викторович сделал несколько потрясающих движений и… оказался внутри меня…
— Костя… — в исступлении запрокинула голову на подушку и послала этот нежный призыв куда-то в потолок.
— Ммм… Катенька… — ненасытный воспитатель не стал долго ждать — его могучие, невероятно сильные бедра заходили ходуном, сокрушая меня бесчисленным количеством толчков. Я что-то слышала про то, как это делают львы. Мне кажется, Константин в тот момент был похож на льва, который может пятьдесят раз за сутки…
— Так что, Катюша, ты можешь толком объяснить, как он себя чувствует?
— Хорошо мам, не сомневаюсь, ему гораздо лучше. Ты не беспокойся.
— А я беспокоюсь, дочка, очень беспокоюсь. И, знаешь, я его сегодня навещу. Если ты, бестолочь, не можешь взять из-за гостя выходной, должен же хоть кто-нибудь о нем позаботиться.
Не стала с ней спорить. В очередной раз. Мне сегодня сложно улыбаться.
Губы распухли. Немного, но достаточно ощутимо. За эту ночь… я нацеловалась больше, чем за всю свою жизнь. Так… получилось.
Глава 23
— Я соскучился. Давай приеду за тобой?
— Нет.
— Катюша…
— Нет. Я РАБОТАЮ!!!
Невыносимый тип! Отключила телефон. Мало того, то всю ночь напролет не давал мне спать, на работу не пошел, отлеживается у меня дома на диване. Моя мама!!! Моя!!! Сейчас воркует над ним, как над любимым ребеночком! Как это прикажете понимать? Я когда болею — максимум, позвонит и продиктует, какие таблетки и в каких дозах пить. А ради незнакомого мужчины, бросила все и помчалась его спасать! Нормально, правда?!
— Ну, вот, а в этом месте должен выйти Дед Мороз! Сегодня Кости… Константина нет, он приболел, как вам всем известно. Эту сцену мы отрепетируем, когда Константин Викторович выздоровеет.
Я не удержалась от злорадной ухмылки. Добрая Зильберман в очередной раз согнала воспитателей в главном зале. Естественно, работа работой, а репетиции никто не отменял. Программа новогодних утренников как обычно расписана заранее, у каждого работника своя роль. Феи, волшебники, зайцы, курицы, кого только нет. Хорошо хоть данный своеобразный отчет для родителей не коснулся наших нянечек. Большинство из них по возрасту уже давно приближаются к заветной пенсии, когда смогут просыпаться по утрам и не думать о том, что еще шлепать по морозу на работу, а там обязательно выслушивать и поклоняться ненавистной Ираиде Альбертовне в течение всего дня. В прошлом году репетиций было не больше трех, если не ошибаюсь. В этом же она зачастила устраивать их почти каждый день. И совсем не удивительно. Снегурочка сегодня так ярко накрашена, что ее с легкостью можно перепутать с достаточно вульгарной елкой.
Моя злорадная ухмылка была обоснована на сто процентов. Да. Считайте меня меркантильной сволочью, но мне обидно. Меня лишили новогодней премии, что является практически святым для любого работника детского сада, мне сделали выговор, и опущусь уж совсем низко — у меня даже отобрали подаренный им букет роз! Так скоро дойдет до того, то будут и одежду отбирать, прямо на входе. Да, я довольна. Довольна от осознания того, что Снегурочка грустит, выполняя команды, словно дрессированная болонка, под игом надзирательницы мамы, а предмет ее грусти болеет на моем диване после жаркой (да!) ночи со мной (Да! ДА! ДА!!!)! Вот так вот!
— Вы слышали? Софочка-то уже губу раскатала замуж за Белявского выйти! — раздалось где-то по левую сторону от меня.
— Ага. Ну, мамочка ей поспособствует. Или уже. Только парень-то, походу, испугался напора нашей Ираиды, и решил заболеть!
Девчонки-воспитатели дружно захихикали в кулачки. Я тоже улыбнулась. Отчасти и из-за того, что даже сидя на стуле, не могла до конца унять легкую и очень приятную дрожь в коленях. Губы… Губы пока тоже не пришли в надлежащее состояние. Его щетина, и напор… И это его «Катенька».
— Не удивлюсь, если парень отдыхает с какой-нибудь красавицей!
— Ага, у него точно толпы одиноких мамочек под окнами караулят. От меня который день с вопросами не отстают, что это за голливудский актер у нас работает.
— Девочки, девочки, вы посмотрите, как взгрустнулось нашей Софочке, видать, красные трусы не помогли!
Хихиканье стало громче — доблестные работницы нашего садика с удовольствием прошлись по ненавистной дочке начальницы. И про трусы, похоже, не только я заметила.
