– Харли, ты не знаешь, где моя подушка? – спросила амазонка, озираясь.
– В помойке, – отозвалась Харли, возвращаясь к своему телеканалу.
– А, ладно. Это ты ее туда положила?
– Не-а, – откликнулась Харли. Теперь она крутила обратные сальто. – Она уже была там, когда я вернулась с ужина. Думала, это ты ее туда сунула.
И точно, все оказалось в мусорной корзине, включая ее подушку. Вытаскивая свое имущество обратно, Чудо-Женщина наткнулась на адресованный ей конверт. При виде знакомого почерка сердце кольнуло тоской по дому. День выдался крайне насыщенный, и она почти забыла, что ей впервые предстоит ночевать не дома. Не считая, разумеется, летнего воинского лагеря на Райском острове. Там она в первую ночь плакала и звала маму, умоляя прийти и забрать ее. «Если ты будешь чувствовать себя так же через два дня, заберу», – пообещала Ипполита. Чудо-Женщина плакала за ту неделю еще один раз – в тот день, когда лагерь закончился и надо было уезжать.
Скользнув под одеяло, амазонка осознала, как она вымоталась.
– Харли, – окликнула она соседку, – а что случилось с твоей последней соседкой по комнате?
У Харли на глазах была маска для сна. Не дождавшись ответа соседки, Чудо-Женщина решила, что та заснула.
Амазонка вытянулась на кровати. Матрас оказался жесткий. Она порадовалась, что привезла свою подушку, – все-таки память о доме. Чудо-Женщина уже закрывала глаза, и тут раздался голос Харли:
– Ходят слухи, что Мэнди исключили и что она этому не обрадовалась. Грозилась вернуться и устроить переполох.
Глаза Чудо-Женщины распахнулись.
– Гепарда говорит, ее вышвырнули, чтобы освободить место для тебя, – продолжала Харли. – Мол, Уоллер хотела заполучить тебя, поэтому «прощай, Мэнди, – привет, Чудо-Женщина». Но это неправда. Все знают, что, если у тебя большой потенциал, Уоллер горы свернет, чтобы тебе тут нашлось место.
Чудо-Женщина лежала неподвижно, надеясь, что Харли расскажет еще что-нибудь.
– Знаешь, что я думаю? У Мэнди просто не было нужных способностей. Вместо того чтобы работать над своим оружием, она хотела только играть на скрипке. Как же мучительно мне было слушать ее день и ночь, день и ночь, прикинь?
– Ну, музыка... – Но не успела Чудо-Женщина договорить, как Харли уже посапывала. И бормотала во сне. И похрапывала.
Амазонка села. Внезапно вся усталость куда-то подевалась. Как ни хотелось ей учиться в Школе супергероев, нельзя делать это за счет другого ученика. Что, если Гепарда права? Или что, если права Харли и Мэнди выгнали за недостаток супергеройских способностей? Это могло бы случиться и с ней! Ах, если бы рядом была мама. Она всегда находила правильные слова.
И тут Чудо-Женщина вспомнила про конверт. Внутри лежала записка.
«Дорогая моя доченька, – говорилось в ней, – хоть мне и грустно, что ты покинула Райский остров, но я рада, что ты ищешь свое место в мире. Будь сильной. Я люблю тебя. Никогда об этом не забывай».
В конверт была вложена фотография Ипполиты с маленькой дочкой. На обеих красовались одинаковые белые туники греческих богинь. Юная Чудо-Женщина стояла на камне, который держала Ипполита, а сама она сжимала в руках камень поменьше.
При взгляде на фотографию глаза у Чудо-Женщины защипало. Если ты супергерой, это не значит, что ты не можешь скучать по маме.
Глава 6
– ...И потому я благодарю вас за избрание меня президентом, – сказала Чудо-Женщина, стоя на ступенях Белого дома.
Толпа, одетая в футболки с изображением принцессы амазонок, размахивала баннерами «ЧЖ в президенты».
– Первоочередной моей задачей на посту президента будет установление мира во всем мире, – пообещала она. – А теперь я отвечу на вопросы журналистов.
– Ты жаворонок или сова? – спросила Харли Квинн.
– Что, простите?
– Жаворонок или сова? – настаивала Харли.
Чудо-Женщина заморгала и села. В глазах застряли сны – засохшие комочки в уголках. Ужасно противные, прямо как направленная в лицо видеокамера.
– Мне что-то снилось? – спросила она и принялась энергично тереть глаза.
– Не знаю, – отозвалась Харли, настраивая объектив. – Спала ты крепко, хотя и бормотала, и руками махала буйно. Но моим зрителям хочется знать о тебе все, поэтому...
– Жаворонок, – решила Чудо-Женщина, окончательно проснувшись.
Она оттолкнулась от койки и одним плавным движением заправила ее. Параллельно и соседкин батут прибрала, а Харли все это снимала.
Чудо-Женщина расчесала волосы, поправила диадему, а затем огляделась в поисках браслетов. И с неудовольствием обнаружила их на запястьях у соседки по комнате. Вдобавок Харли запуталась в ее аркане.
– Харли, что ты делаешь? – удивилась Чудо-Женщина.
– Хотела прикинуть, каково это – быть тобой, – ответила та.
Пока Чудо-Женщина распутывала подругу, Харли еще больше оживилась:
– Ладно! Это было прикольно. Круть ваще! А теперь давай я запощу, как ты просыпалась. Я знаю, моим зрителям не терпится это увидеть!
Чудо-Женщина закусила губу:
– Это, наверное, скучно. Может, тебе поставить на ХаКТВ кого-нибудь другого?
– Как раз об этом я и думала! – воскликнула Харли, подпрыгивая и делая сальто в подтверждение своих слов. – Я добавила знакомое лицо. Смотри!
Пошла музыкальная тема, и появился обычный логотип ХаКТВ, но с новой примочкой: посредине экрана между буквами «К» и «Т» выглядывало лицо Харли.
– Во! И не переживай, на ХаКТВ не только ты, – заверила ее Харли. – Я всех снимаю!
В доказательство Харли показала Чудо-Женщине ролик, где Фрост замораживала горячий суп Мисс Марсианки, и еще один, где Загадочник никого не пускал в библиотеку, пока те не отгадают загадку.
Чудо-Женщина не сказала бы, что от увиденного ей полегчало, но не хотела расстраивать Харли. К тому же ей предстоял первый полный день в качестве ученицы. Она решительно настроилась произвести хорошее впечатление.
– А правда, что ты железный кандидат в команду по Супертриатлону? – спросила Харли, загружая видео.
Чудо-Женщина просматривала почту. Несколько писем было от мамы.
– Железный? – переспросила она и покачала головой. – По-моему, я не железная. Я просто девушка, ну, супергеройская девушка.
– Не-не-не, – вздохнула Харли. – Мать, ты все понимаешь слишком буквально. Я имела в виду, что ты верняк в команде.
Чудо-Женщина обдумала этот вопрос. Кажется, соседка по комнате несет несусветную чушь: то она ей железная, то какой-то верняк.
– Я – это просто я, – сказала она наконец. – И для меня будет честью попасть в команду.
