Отбежав в сторону, примерно на километр, шум моторов самолёта давно стих, кстати, где-то в стороне взлетали ракеты и лупила зенитка, автоматическая пушка. Возможно, по борту, что меня сбросил. Это территория Юга, всё как я хотел. Повеселимся. Вот так, отбежав подальше, за два часа до рассвета я вошёл в джунгли и метрах в ста от опушки, забравшись на дерево, складная «кошка» и верёвка с узлами у меня были, устроился на ночь и вскоре уснул.
Проснулся от стрельбы, что шла неподалёку. Это не был бой, глухо рокотали пушки, похоже, где-то неподалёку были артиллерийские позиции. Поев всухомятку лепёшки с варёным мясом – не промокли, находились в герметичной коробке – и запив чаем из фляжки, я спустился и прошёлся до опушки. Выходил осторожно, поглядывая, нет ли где ловушек. Могут и мины поставить. В лес я входил в другом месте. Достав довольно неплохой монокуляр, цейсовская оптика, стал изучать позиции противника. Плохо видно, да и пыль от выстрелов закрывала, так что поднялся на дерево и оттуда довольно долго изучал батарею из пяти орудий. Полковые. Охрана была, несколько пулемётных точек, обложенных мешками с грунтом. Песка вокруг я не наблюдал. Днём там делать нечего, а вот ночью может что интересное получиться. А пока продолжил наблюдение. Форма у солдат странная. Я такую, кажется, уже видел. У австралийского офицера в Сайгоне, тот учил южан противопартизанской борьбе. Это я узнал от одного из офицеров, что допрашивал на предмет подлодок. Уточнил, кто это такой, вот и узнал. Всю шваль сюда стянули. Дома им не сидится.
Тут батарея стихла, и солдаты забегали, начали маскировочные сети натягивать и занялись чисткой орудий. А потом, смотрю, к кухне потянулись. Та стояла у замаскированных машин и тягачей. Они в сторонке находились. Склада боеприпасов к орудиям я что-то не вижу, видимо где-то скрыты. У орудий по паре ящиков лежит, и всё. Я видел, как к позициям подъезжал грузовик, из него шустро доставали ящики со снарядами. Видимо, рядом не хранят, чтобы от случайной детонации не стать жертвами своих же снарядов. Я ещё выше поднялся, изучил место, где стоят палатки. Одним словом, интересная диспозиция была, можно там повеселиться. Нужно только узнать, есть ли там сигналки или мины на подходе. Американцы этим заниматься любят, окружая свои базы минными полями. А вот австралийцы? Узнаю ночью.
К полуночи я вынужден был признать, мин не было. С пяток сигналок стояло на пути, но не более. Дорога вообще не перегорожена. Так что, проникнув на территорию этой части, сбегал посмотреть, где склад боеприпасов, там часовой стоял на страже. Бросок ножа, и он мягко повалился. Хм, оружие у австралийцев своё, английское. Похоже, что техника и пушки тоже. У часового была винтовка SLR, копия бельгийской FN FAL. Я поднял спавшую с плеча часового винтовку, довольно неплоха, хотя пользоваться мне приходилось настоящей бельгийской, ещё когда в теле корейского мальчика жил, она стояла у меня в оружейном сейфе. На охоту с ней ездил, на рыбалке марлинов бил. Да, отличная самозарядная винтовка. Сняв подсумки, надел на себя и подогнал по размеру. Я налегке был, все вещи в лесу оставил, привязал к ветке дерева, так что мог многое унести. Винтовку за спину, тело часового заминировал его же гранатой, по карманам тоже прошёлся, собирая мелочёвку. Отличный перочинный нож нашёл. Потом стал осматривать склад боеприпасов и нашёл то, что нужно, ящики со взрывчаткой. Видимо, прорывали шурфы и взрывали, делая так капониры и позиции для орудий. Да и этот котлован, где ящики стоят, тоже подрывами сделали наверняка. В общем, заложил заряды под ящики, поджёг бикфордов шнур, двадцать минут гореть будет, и побежал к стоянке машин, там ещё один часовой поделился оружием, ремённой системой и другими трофеями. Устроившись на месте водителя тяжёлого гусеничного транспортёра, запустил двигатель, эта модель не знакома, но всё интуитивно понятно, и, врубив скорость, рванул на палатки и стал давить их, сминая. По всем промчался. Они тут в ряд выстроены, не из всех успели выскочить солдаты. Прорвавшись на дорогу, услышал, как по мне стреляют, ракеты световые сзади взлетают, пули только и звенели по лёгкой броне. Тут несколько раз звонко бамкнуло. Пробило броню. Чем-то крупнокалиберным достали, видимо пулемётом. И корму, и лобовую броню пробили, отверстие в двух сантиметрах от моей головы. Тут произошло сразу два вида действа: рванул склад, красиво, и мне дернуло левую ногу. Пытался нащупать и не обнаружил ноги ниже колена, оторвало напрочь. Вот же. Пришлось жгут накладывать.
А как прорвался к партизанам Севера, как меня в госпиталь отправили, помнил уже смутно. Похоже, у меня начинается новая мирная жизнь.
* * *
Очнувшись под грудой тел, я несколько секунд лежал, приходя в себя. Уже отвык от ноги, а тут она снова на месте. Даже непривычно чувствовать такое ясное сознание, особенно кто последние шесть лет провёл под психотропными в лечебнице для душевнобольных. Но собравшись с силами, больше моральными, я начал действовать. Когда американцы были убиты, девчата спасены, а я собирал трофеи, да и девчатам помогал, то отстранённо размышлял. Идея с Аргентиной хороша, но я совершил крупную ошибку, нашёл детей Ким и вывез их туда. В этой реинкарнации я к детям даже не подойду. Тоже мне племянники, без мата и вспомнить не могу. Я вот сейчас, трофеи внутрь брони складывая, серьёзно думаю придушить эту парочку. И мне всё равно, сколько им лет. Девчата сидят на лавке брони, я поднял пандус и покатил к лесу. Там к американской базе за медпомощью, всё привычно, и ничего менять я не хочу, но размышлять о прошлой жизни я даже и не думал. Фиговая она у меня была.
Я опытный родитель, много детей родил, вырастил, воспитал, и мне было чем гордиться. Но эти Ми и Хунг – это просто… что-то с чем-то. И ведь лупил и наказывал, а всё равно выросли в это… золотая молодёжь – знаете? Вот это самое в самых худших проявлениях. Ми тусовщица, травка и ЛСД, Хунг не далеко от неё ушёл. И деньги из меня сосали как прорва, а сами работать не хотели, имея при этом образование. Я им отказал от денег, завещание успел изменить, так что эти скоты устроили? Использовали опыт девяностых, некоторых новых русских в России, купили врача, вкололи мне что-то или в еду подсыпали, врач меня освидетельствовал и забрал в клинику, где я и провёл шесть лет, пока в один из проблесков сознания не проломил висок об угол каталки в коридоре. Тут вообще не обо что было голову разбить, хоть это нашёл. Как я понял, они по суду получили право моим состоянием и имуществом распоряжаться, больше я ими не командовал, и пустились во все тяжкие. От врачей это слышал. Те девчата, коих я в прислугу взял, вышли замуж за местных и жили счастливо. А вот я так и не женился, инвалид, с войны, награжденный высшим орденом от правительства Вьетнама. Детей не было. Вот такие дела.
Двигаясь к деревне, я за километр остановился и заглушил двигатель. Пока девчата бегали в кустики, я отнёс подальше армейский американский ранец, в этот раз я от трофеев не отказывался, а то если глава покупал, то покупал всё. Я, например, раньше не знал, что в ранцах есть туалетная бумага. Мне не особо актуально, но если есть, то почему и нет? Патроны к моей М-14 забрал, штук пять ручных гранат, пару мин противопехотных. Припасы в виде пайков. Медикаменты и термос на два литра. Да вот и всё. Вернувшись, погнал дальше, и там уже всё привычное продолжилось. С субмариной поработал, снова получил заказ на танк от главы, то есть уже наместника, и выполнил его. Пригнал вертолёт, как обещал, и предупредил всех жителей, что скоро налёт будет, разбегайтесь. Поэтому, когда авиация южан налетела, их уже ждали, ох как ждали. Я себе прибрал крупнокалиберный пулемёт на зенитном станке, с угнанным вертолётом доставил, и занял позицию с другой стороны реки, поэтому, устроив засаду, открыл огонь в тот самый момент, когда нужно. Сразу сшиб два «Сикорского» и один боевой. А потом драпать. В этой засаде мы шестнадцать вертолётов сбили, и те вызвали авиацию, бомбардировщики не оставили от деревни ничего.
