– Но как Настя у тебя приняла такой дорогой подарок? Она даже пирожок в столовой не соглашается взять, какой бы голодной ни была. Если чувствует, что сейчас упадет в обморок, берет деньги на сладкий чай, и то на другой день обязательно их возвращает. Она же принципиальная… Как не знаю кто!
Ниночка отвернулась.
– Нет уж, отвечай! Как тебе удалось вручить ей эти босоножки?
– У Насти был день рождения. Это был мой подарок ей. Я соврала, что босоножки мне натерли ногу. Сказала, что в магазине их не принимают. Разыграла целый спектакль. Специально просила Настю, чтобы она со мной сходила, чтобы их вернуть. У нас их там не приняли, потому что я заранее договорилась с менеджером, чтобы он отказал мне. И когда мы вышли из магазина обратно с коробкой, я сказала, что хочу их выкинуть. И даже приготовилась сунуть коробку в урну. Только тут Настя сказала, что если я их все равно выкидываю, то она бы не отказалась их взять. Это был один-единственный раз, когда мне удалось что-то втюхать Насте. Я понимала, что второй раз у меня этот трюк не пройдет, и поэтому постаралась выбрать подарок получше. Теперь все ясно? Или еще какие-то вопросы ко мне есть?
Саша хотел ответить, извиниться за настойчивость, но его перебила Вера, которая все это время усердно перебирала вещи, словно что-то искала в них. Саше даже показалось, что Вера что-то нашла и сунула эту вещь к себе в карман.
Но тут Вера отвлекла его внимание, подняв юбку Насти повыше и спросив у остальных:
– А что это за пятна тут на юбке? Похоже на кровь.
От ее слов все вздрогнули. Андрей взял юбку и тоже ее внимательно рассмотрел.
– Да, похоже на кровь.
И он повернулся к Саше. И остальные тоже повернулись. И выражение их лиц Саше совсем не понравилось. Нехорошо они как-то на него смотрели, с подозрением.
– А где, ты говоришь, нашел узел с одеждой? – задумчиво спросил у него Андрей.
– Его нес по пляжу мужчина. Он шел вон оттуда. А ушел он вон туда.
– Ага, понятно, – кивнул Андрей и предложил Саше: – Пошли, глянем?
Саша не совсем понимал, что собирается разглядывать среди деревьев Андрей, но согласился.
– Девчонки, оставайтесь тут. Мы мигом.
И Андрей первым поспешил вперед. Но едва они вышли из поля зрения девчонок, Андрей повернулся к Саше и сказал:
– Теперь рассказывай, как дело было. Не бойся, я никому не скажу, что это ты ее пристукнул. Напротив, отлично тебя понимаю и буду всячески тебя выгораживать.
– О чем ты?
– Она и тебя пыталась жизни учить?
– Если ты про Настю, то я ее после ресторана даже не видел. Вернулся назад, всюду ее искал, но не нашел. Вышел на берег моря и уже тут увидел того типа, который шел согнувшись и в руках тащил куль с Настиной одеждой. Все!
– Версия так себе, – заметил Андрей, – но раз уж ты ее перед девчонками озвучил, то придерживайся ее и впредь. И следователю то же самое скажешь, если придется.
– Ты так говоришь, словно подозреваешь меня в чем-то плохом.
– Скажи мне только одно, куда ты дел тело?
– Чье тело?
– Настино, разумеется.
– Никуда.
– Ты с ума сошел! – ахнул Андрей. – Оставил тело просто так! На виду! Ее же найдут! Тут помимо нас полно народу ошивается. Срочно надо избавиться от тела! Срочно! Как говорится, нету тела, нету дела. Избавляемся от тела и завтра же снимаемся с места и уезжаем отсюда. Лучше махнем сразу домой. Там, в Питере, напишем заяву об исчезновении Насти. Заявим, что она исчезла еще на отдыхе. Дескать, обиделась на нас и захотела вернуться в Питер одна. Мы ее намерение всерьез не приняли, а потому и помешать не пытались. Когда она уехала, мы спохватились, но было уже поздно. Поехали за ней, но дома ее тоже нету. Очень хорошо получится. Отсюда Настя уехала, а куда она делась потом, пусть выясняют. Главное, чтобы мы все держались одной и той же версии. И чтобы ее тело не нашли.
Саше стало страшно. Андрей говорил очень серьезно. Он явно не шутил. Похоже, он рассматривал версию об убийстве Насти и не находил в этом ничего предосудительного. Хуже того, он не находил предосудительным то, что Саша мог ее прикончить.
– Андрей, послушай меня внимательно. Я ее не убивал. Я сегодня вечером Настю даже не видел.
– Ты же вернулся раньше нас всех.
– Вернулся. Хотел ее найти, но не знал, в какую сторону идти. А на берегу я видел только мужика со шмотьем.
Андрей долго смотрел на Сашу. Взгляд его выражал сомнение. Потом он расхохотался.
– Сашка! Друг! Ты что, мне поверил? Да я же прикалываюсь.
– Нашел тоже время!
Саша был раздосадован не столько глупой выходкой Андрея, сколько страшным подозрением, закравшимся ему в душу. Если Андрей так легко согласился счесть Настю убитой, все ли в самом деле в порядке с их подругой? Все-таки одежда ее в крови, самой ее нету, а у некоторых членов их компании, оказывается, очень странные представления о том, что дозволительно, а что нет.
Глава 2
Оказывается, девчонки на берегу тоже пришли к выводу, что с Настей случилась беда. И когда Саша с Андреем вернулись, то застали их рыдающими над узлом с одежками.
– Тут всюду кровь! – подняла на них заплаканное лицо Вера. – Вся юбка в крови!
– Он ее изнасиловал!
– Кто?
– Тот тип, которого видел Саша. Он надругался над Настей и убил ее! Откуда он пришел?
– Оттуда!
Саша махнул рукой в направлении, откуда двигался подозрительный субъект.
– Побежали. Может быть, мы еще успеем!
– Может, она еще жива!
И девчонки рванули в указанную Сашей сторону. Саше с Андреем не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ними.
– По справедливости, это Антон должен сейчас по берегу носиться.
– Почему?
– Вроде как Настя его девушка.
Саша вздохнул. Именно что вроде как, потому что последний раз они все видели Антона в компании совсем с другой девчонкой, к которой парень плотно прилип. Барон носился по берегу, ему все происходящее представлялось веселой игрой. Его друзья вздумали побегать, очень хорошо, он тоже не против. Барон был пес молодой, активный, любой повод, чтобы размять лапы, он воспринимал с энтузиазмом.
Так они всей компанией довольно резво проскакали добрую сотню метров, но потом скорость стала уменьшаться. Оказалось, что бежать по вязкому песку не так-то удобно. Один легконогий Барон умчался далеко вперед, люди же заметно поотстали. К тому же начало сказываться ночное застолье, алкоголь выходил, на смену ему приходило похмелье.
Первой призналась в этом Вера:
– Ой, что-то мне нехорошо.
