«Куда лучше! Она в травматологии, он в психушке», – подумала я.
– Софья Семеновна, Вы, если все же увидите Анну, дайте нам знать. Мне кажется, ей деньги нужнее. – Я записала на листочке номер своего мобильного телефона и протянула его Сироткиной.
– А разве это пенсионный фонд? – спросила Софья, внимательно всматриваясь в цифры.
– Это мой личный телефон. Знаете, к нам на рабочий так сложно дозвониться, – выкрутилась я.
Глава 16
– Ну что я тебе говорила! – воскликнула Алина, как только мы вышли из подъезда. – Это она!
– Кто? – вяло спросила я, и так зная, кого имеет в виду моя подруга.
– Анна! Анна! И еще раз Анна! Я думаю, что Лида рассказала ей, кто их родная мать, и Анна возненавидела ее за это.
– Кого? Родную мать?
– Лиду! Помнишь, как в древности гонца, принесшего дурную весть, казнили? Так и здесь. Анна ненавидит Лиду, а не Любовь Петровну, вырастившую ее, или Зину, биологическую мать. Она ненавидит человека, который разрушил ее иллюзии. Приплюсуй к этому еще то, что Лида все сделала, чтобы рассорить ее с Виктором. Подозреваю, что Лида еще и деньги за родительскую квартиру присвоила. Что скажешь? Был мотив у Анны мстить сестре? Конечно же, был, – сама ответила на свой вопрос Алина и, вздохнув, добавила: – А еще Лика чью-то повесть присвоила, под своим именем издала. Однако же некрасивый портрет популярной писательницы вырисовывается. Ой, как бы от этих новостей у Степы крыша не поехала. Даже не знаю, на чью сторону мне стать. На сторону Лики Громовой? Или Анны Курочкиной?
– Я бы все же позвонила Анне и спросила, где она находилась всю прошлую неделю – по сегодняшний день включительно.
– Ага. Вот так прямо позвоним и в лоб спросим, – подняла меня на смех Алина. – Нет, звонить не будем – вспугнем. Устроим ей засаду в больнице. Кстати, у тебя телефон в сумке звонит. Неужели не слышишь? Слабенький у тебя слух. В старости, наверное, вообще оглохнешь, – обнадежила она меня.
Я только фыркнула в ответ. Разве тут услышишь тихую мелодию, если рядом твоя подруга буквально во все горло выкрикивает имя предполагаемого преступника. Не реагируя на Алинины выпады, я полезла в сумку за телефоном.
– Да, Алена, слушаю тебя, – ответила я секретарше «Пилигрима». – Что? Из полиции звонили. По поводу кражи? – я выразительно посмотрела на Алину, мол, о тебе речь. – Просили заехать? Хорошо. – Я спрятала телефон. – Алина, кажется, тебе повезло. Нашли твой телефон и еще кое-что из вещей. Поехали?
– Ха! Главное, произвести хорошее впечатление, я бы сказала, правильное впечатление, – радостно произнесла Алина, – и тогда работники полиции разобьют лоб, но вернут тебе все, что ты потеряла.
В полицию мы мчались на всех порах. Я даже ремень безопасности на себя набросила, когда Алина на полной скорости едва не врезалась в машину, водитель которой даже не подозревал, что позади него следует счастливица. Знал бы, от греха подальше уступил бы дорогу.
Бросив дежурному полицейскому на входе:
– Меня вызывали, – Алина устремилась вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Я едва поспевала за ней.
Следователь Мышкин при нашем появлении встал.
– Здравствуйте, здравствуйте, – радушно сказал он, приглашая нас войти. – Вот, Алина Николаевна, повезло вам. Вчера ваш телефон засветился на радиорынке, у одного дельца, который торгует подержанными телефонами. В разговоре он сдал нам барыгу, поставляющего ему товар. Далее дело техники. Посмотрите, пожалуйста, может, среди этих вещей есть и ваши? – С этими словами он высыпал из полиэтиленового пакета кучу разнообразных вещей, среди которых было несколько весьма дорогих ручек, зажигалок, серебряный портсигар и собственно Алинин телефон, который я тут же узнала. На Алинином телефоне был один приметный изъян: кот Ромка подержал его в пасти, оставив на корпусе несколько глубоких царапин от зубов.
Алина, не рассматривая, отложила в сторону телефон и портсигар и перешла к разбору ручек. Она снимала колпачки, внимательно рассматривала перья, пробовала писать, как будто в магазине подбирала себе ручку. Остановившись на ручке с золотым пером в корпусе под малахит, Алина сказала:
– Вот мои вещи: телефон, портсигар и ручка. А сумочка и портмоне из амазонского крокодила где?
– К сожалению … А вы уверены, что портсигар ваш? – вдруг спросил Мышкин. – В своем заявлении вы не дали точного описания.
– И что с того? Мой он! Чей же еще? – Алина демонстративно открыла крышку, на внутренней стороне которой была выгравирована надпись. Я наклонилась ближе и прочитала вместе с ней: – «Моте от Жиги». Ну, что вас смущает?
– Но там есть продолжение…
– «В память о том, как мы вместе чалились на зоне», – не теряя самообладания, дочитала Алина.
– Алина Николаевна, вы писали в заявлении, что ранее не были судимы.
– Во-первых, писали вы, – поправила его Алина, – с моих слов. Бог миловал, судима я не была. Но кто вам сказал, что Мотя это я? Этот портсигар – память о моем дедушке, Матвее Филипповиче, – всхлипнула Алина. – Приемном дедушке, – добавила она, на тот случай, если Мышкину придет в голову, проверить всех ее родственников. Если уж врать, то врать до конца.
– Да? А тут дата … две тысячи девятый год.
– Ну а я что говорю? Очень бодрый был старик, очень… Или вы мне не верите? – Алина повысила голос.
Вспомнив, какое представление Алина Блинова устроила в прошлый раз, Мышкин поторопился ее успокоить:
– Верю, конечно, верю. Вы не волнуйтесь. Мне-то какая разница, кто заберет конфискат.
– А скажите, пожалуйста, ничего из вещей Степаниды Степановны Клюквиной не находилось? – спросила я. – У нее вырвали сумку на день раньше.
– Когда вырвали сумку, не имеет никакого значения. Кому как повезет, – развел руками Мышкин.
– Я могу забрать эти вещи? – Алина показала взглядом на ручку и портсигар. Телефон она уже успела убрать в сумку.
– Разумеется, только расписку напишите, что вам возвратили ручку «Паркер» и портсигар с памятной надписью.
Алина без стеснения подписала бумагу и поднялась, чтобы проститься и уйти.
– Алина Николаевна, а вы такого майора Воронкова знаете? Из городского управления, – вдруг спросил Мышкин.
– Воронкова? А что?
– Да так, он вам привет передавал. Дело в том, что ваш телефончик засекли не в нашем районе. И конфискованные вещи передали не нам, а в городское управление. Когда я подбирал по вашему списку вещи, в кабинет зашел Воронков. «Кого на этот раз обрадуем?» – спросил он. Я ответил: «Есть такая женщина, Блинова Алина Николаевна. Сумочку у нее на днях вырвали». «Да что вы говорите? Знаю такую. Сумочку у нее вырвали? Странно, что она сумочку из рук выпустила, не догнала грабителя и не разделала его под котлету на месте. Ну, привет ей передайте и лучшие пожелания».
