Алина, скрепя зубами, выслушала Мышкина и молча вышла из кабинета.
– Ну почему он так со мной? – плаксивым голосом спросила она.
– Ты о ком? По-моему, Мышкин был весьма обходителен с тобой.
– Я о Воронкове, об этом старом брюзге.
– Алина, побойся бога, Сергей Петрович моложе нас.
– Брюзга, он в любом возрасте брюзга. Что он наговорил обо мне Мышкину?! Неужели я такая страшная? Я хоть раз кого-то под котлету разделала?
– Наверное, он имел в виду, что ты своего не упустишь. Кстати, зачем тебе чужой портсигар? Моте от Жиги! Какой Мотя? Какая Жига? Принесет тебе несчастье чужой портсигар.
– Ты смотришь на меня как на преступницу! – возмутилась Алина. – Чей портсигар? Бандита какого-нибудь, вора, рецидивиста! Нашла кого жалеть! Я гравировку сотру и заново отполирую, – решила Алина.
– Как знаешь. Поехали ко мне домой. Степа, наверное, уже вернулась. Интересно, взяли ее санитаркой или нет?
– Даже не сомневайся. Больше чем уверена, она уже работает.
– Как? Ты думаешь, ее приняли на работу, вручили белый халат, и она тут же заступила на дежурство?
– А почему нет?
Алина была близка к истине, с той лишь разницей, что Степу, приняв на работу, не сразу отправили в отделение, а поставили в ночную смену. Мы застали ее дома, разрывающейся между приготовлением ужина и написанием сочинения для Ани.
Степа стояла у плиты и диктовала Ане свои мысли.
– О чем пишем? – спросила я, присаживаясь к столу.
– Сочинение называется «Не имей сто рублей, а имей сто друзей», – тяжело вздохнув, изрекла Анюта. – Глупее темы не придумаешь! Что можно купить на сто рублей? Шесть булочек? Три книжки в мягкой обложке? Мороженое, четыре брикета? Естественно, лучше иметь сто друзей, чем сто рублей. С друзьями можно повеселиться.
– Опять же, если у каждого из друзей взять по пятерке, то будет уже пятьсот рублей, а это уже деньги, – пошутила Алина.
Ее просто распирало от нечаянной радости. Улыбка не сползала с ее губ, глаза светились счастьем – и все потому, что ей вернули, ее горячо любимый телефончик.
– Анна, эта пословица возникла в те времена, когда рубль был тверже доллара, – поучительно начала я, не обращая внимания на Алину. – За рубль можно было купить… – я задумалась, вспоминая, что в те времена можно было купить.
– Ага, ну очень давно. Мужики за месяц работы получали всего по пять рублей, – опередила меня Алина, – а напивались на пять копеек, причем до потери пульса.
– Но это уж ребенку знать совсем ни к чему, – пристыдила Алину Степа. – Анечка, иди в свою комнату, сочинение мы завтра допишем.
Моя дочь покорно закрыла тетрадку и поплелась в свою комнату.
– Алина, ну разве так можно? Я сею доброе и вечное, а ты со своими плоскими шутками, – Степа сделала строгое лицо и с укоризной посмотрела на Алину.
– И вовсе мои шутки не плоские. Если переоценить тот рубль в наши деньги, то получится, то получится… В общем, получится такая сумма, которая заставит задуматься, а права ли пословица. Может, стоит ограничиться пятью друзьями, а остальные девяносто пять процентов взять деньгами? – Алина звонко захохотала, глядя на недоумевающую Степу, которая, наверное, в эту минуту думала о том, как нехорошо глумиться над человеческими ценностями, такими, как дружба. – Да ладно, Степочка, расслабься. Лучше скажи, ты на работу устроилась?
– Устроилась. Через час иду на ночное дежурство. В отделе кадров очень удивились тому, что я хочу работать только в психиатрическом отделении. Никто туда не хочет идти ни за какие деньги, а я прошусь.
– И как же ты объяснила им свое желание?
– Наплела про любимую тетушку, которая свои последние дни прожила в сумасшедшем доме: как ей там было одиноко, как с ней плохо обращались и так далее и тому подобное. К сожалению, тогда я, мол, ничем не могла помочь любимой родственнице. Теперь считаю своим долгом отработать несколько лет в психиатрическом отделении.
– Они тебя за сумасшедшую не посчитали?
– Что вы! Они мне поверили, обрадовались. Старшая медсестра отделения от счастья сама чуть умом не тронулась. «Миленькая моя! Да я мечтать не могла, что нам такую помощницу пришлют», – запричитала она. Достала для меня из своих запасов новенький белый халатик, швабру с поролоновой губкой, перчатки резиновые. Позвала других медсестер и нянечек и все это мне вручила в торжественной обстановке. Потом пригласила меня на ночное дежурство. Еще пообещала премию выдать, если я буду хорошо работать.
– Повезло тебе, Степа, с трудоустройством. Какой замечательный коллектив! – отметила Алина. – Старшая медсестра – просто душка. Но ты же понимаешь, что нас больше интересует день, а не ночь. Посетителей ночью к больным не впускают.
– Да знаю я. Но так получилось. Послезавтра я работаю днем. Кстати, проходила я мимо палаты Громова. Дверь была приоткрыта. У него одноместная палата.
– Видела его?
– Видела. Лежал под капельницей, как будто спал. Если ему плохо, то вряд ли завтра к нему кого-то пропустят, но если вы хотите, я могу и не уходить с ночной смены. Скажу, что не устала. Меня с радостью и на день оставят.
– Степа, решай сама, – сказала я. – Ты когда идешь?
– Уже убегаю. Ужин я приготовила, математику с Аней сделали. Вам нужно только разогреть.
– Что? Математику или Аню? – Алина выдала очередную шутку.
– Ужин! Чудная ты какая-то, – Степа с подозрением посмотрела на сияющую физиономию моей подруги. – Все, меня здесь нет! Жаль, что вы не успели рассказать, как у вас сложился день, что нового узнали.
– Беги, мать Тереза. Потом узнаешь, – пообещала ей Алина.
Степа побежала одеваться, через пару минут за ней захлопнулась входная дверь.
– Я тоже засиживаться не стану, пойду писать Саньке сочинение, – протяжно вздохнув, сказала Алина. Похоже, предстоящее написание сочинения изрядно осложнило ей жизнь. Хорошее настроение растаяло без следа.
Я проводила Алину. Вскоре пришел Олег. Его очень удивило отсутствие в доме любимой тетушки. Пришлось мне соврать, что сегодня Степа решила переночевать у Алины.
– С чего это вдруг? – спросил Олег, принимая в штыки Степино желание.
– Алина хочет сделать Вадиму подарок ко дню рождения, повесить в кабинете новые шторы. Завтра Вадим возвращается с научной конференции, а шторы еще не готовы, – придумывала я на ходу. – Вот Степа и вызвалась помочь Алине.
– Ну правильно, – рассержено сказал Олег, – твоя подруга тебя на всю катушку эксплуатирует, теперь и за Степу взялась. Кстати, а почему она свинью с собой не забрала? – Олег наклонился, заглянул под стол, под которым обычно любит лежать Хрюня. – Здесь ты, братец? То-то бы ты повеселился у Алины в доме! Вмиг поставил бы на место наглого котяру Ромку.
