Кроме продавщицы и старенькой селянки, замотанной в шерстяной платок, в магазине никого не было. Вытерев ноги о брошенную у входа тряпку, я пошла к продавщице. За мной проследовала Степа. Алина тряпку перешагнула и, подойдя к прилавку, остановилась, придав лицу отрешенное выражение, будто она не с нами, а сама по себе.
Продавщица с интересом оглядела каждую из нас с ног до головы. Когда осмотр был завершен, она спросила:
– Что вам предложить?
Мой взгляд скользнул по полкам. Надо отметить, что выбор продуктов меня не впечатлил: в основном водка, пиво и консервы.
– Спасибо, но мы пришли не за покупками. Мы ищем одного человека, – начала я. – Зинаиду. Фамилию я не знаю, но она работала у вас приемщицей стеклотары.
– Уже не работает, мы водку и пиво продаем на обмен.
– А как нам ее найти?
– Кого? Зинку Хромову?
– Если ее фамилия Хромова, то, значит, Хромову.
– На кладбище найдете, – равнодушно пожала плечами продавщица. – Прибрал господь пьянчужку.
– Ну надо же! – сочувствующе ахнула я. Степа для порядка перекрестилась, Алина из-за моего плеча хмыкнула. – И давно это случилось?
– Петровна, в каком году твоя соседка угорела? – Продавщица обратилась за помощью к старушке в платке.
– Приблизительно год назад. Ее, наполовину обгоревшую, из дома вытащили. Три дня в больнице прожила и померла. Хорошо, хоть пожар вовремя потушили, иначе бы пламя на постройки перекинулось, а там и до моего дома недалеко.
– А Хромова одна жила?
– Да почему одна? Ей было с кем жить, – нехорошо усмехнулась продавщица. – Полсела к ней бегало. Сожитель ее в постели закурил, да так и уснул, а Зинка вместе с ним.
– А родственники у нее остались?
– А зачем вам? – нахмурилась Петровна. – Я хату приглядываю. За огородом слежу.
– Значит, родственников нет, – с сожалением констатировала я.
Алина засияла от счастья.
– Сын у нее есть, да только он здесь не живет, в город перебрался. Кстати, при такой матери ему очень повезло. Техникум закончил, работает где-то. Иногда на могилку приезжает. Хату продавать пока не хочет, а огород мне отдал, под временное пользование.
– Зовут, как? – на всякий случай спросила я.
– Васькой зовут.
– Тоже Хромов?
– А кто же еще? Зинка наша замуж не выходила, детей так рожала.
– И где ж эти дети, не знаете?
– Спросите, что-нибудь полегче. До Васьки она два раза беременная ходила, но каждый раз из роддома возвращалась одна. Говорила, что мертвыми детки рождались. А однажды по пьянке призналась, что детей к хорошим людям в семьи пристроила.
– Вот как. А скажите, пожалуйста, вы Любовь Курочкину не помните? Мы по ее просьбе Зинаиду разыскиваем. Очень давно, лет тридцать, наверное, Любовь Петровна снимала в Михайловском дом под дачу. Мальчик у нее был. Сергеем звали.
Лицо Петровны осталось безучастным.
– Нет, не помню, – сказала она. – У нас что ни лето, то паломничество: много людей в наших краях отдыхает. Да и слава богу, что приезжают. Мы на деньги, летом заработанные, всю зиму кормимся.
– Да, конечно. А адрес Василия Хромова не дадите?
– Я по памяти не помню, но дома он у меня записан.
– А мы вас подвезем к дому, – предложила я, – а потом, если захотите, обратно к магазину доставим. Что скажите?
Алина изобразила на лице недоумение. Как это так? Я распоряжаюсь ее машиной!
– А почему нет? – согласилась Петровна. – По селу с ветерком прокатите.
Мы съездили домой к Петровне, заодно посмотрели на дом Зинаиды Хромовой. Пожар затронул лишь комнату. Год прошел, но до сих пор вокруг одного оконного проема можно было увидеть копоть. Никто даже не пытался копоть смыть или забелить. Вставили новую раму – и дело с концом.
«Наверное, дом никому не нужен, – рассудила я. – Сын живет в городе, а других родственников у Зинаиды нет».
– И зачем, скажи на милость, тебе понадобился адрес Васьки Хромова? – сердито спросила у меня Алина, после того как мы отвезли Петровну обратно в магазин. – Не девочка у Зинаиды родилась! Не де-во-чка, – по слогам, специально для меня выговорила она. – А мальчик! Я думала, вопросы все сняты. А ты… Могла бы достойно принять свое поражение и успокоиться. К чему эта мышиная возня? Теперь заставишь меня везти вас к Ваське Хромову?
– Не заставлю. Сама, если понадобится, навещу парня, – буркнула я и отвернулась к окну. Больно надо разговаривать с этой Алиной. Слова от меня не дождется!
В напряженном молчании дорога показалась неимоверно долгой. Как назло, пошел дождь, Алина сбавила скорость. Получилось, что в город мы добрались лишь к полудню.
– Вы как хотите, а я еду к Громовой в больницу, – сообщила нам Алина, пересекая городскую черту. – Кого не устраивает маршрут, может пересесть на троллейбус или взять такси.
– Устраивает, устраивает, – откликнулась наша миротворица Степа. – Мы с Мариной как раз собирались поинтересоваться состоянием Лики.
В реанимационное отделение мы поднялись по лестнице каждая сама по себе. Впереди, быстро перепрыгивая через ступени, бежала Алина. Немного отстав от нее и оглядываясь на меня, как бы разрываясь между нами, поднималась Степа. Я нехотя замыкала процессию.
На входе в отделение реанимации дежурила молоденькая медсестра.
– Состояние Курочкиной? – Алина строго посмотрела на девушку, требуя полной отчетности о состоянии здоровья Громовой.
– Она пришла в себя, – медленно произнесла медсестра, пытаясь догадаться, кто перед ней. Алина вела себя весьма вызывающе, а такое может себе позволить только высокое начальство.
«Может, это профессор из клиники? Или женщины из облздравотдела? Да нет, тогда бы меня предупредили. К тому же врачи никогда не войдут в отделение реанимации в верхней одежде», – полагаю, в таком направлении думала медсестра.
– Пришла в себя? Очень хорошо, – отметила Алина и, посчитав, что девушка для нее не препятствие, двинулась вглубь коридора.
Но девушка четко знала инструкцию, она обежала Алину и стала перед ней.
– В отделение нельзя.
– Мы родственники, – соврала Алина.
– Только с разрешения заведующего отделением. Тем более что одна родственница уже в палате.
– Кто??? – Каждая из нас открыла рот, чтобы спросить.
– Сестра.
– Черт! Опоздали! – Алина в сердцах чертыхнулась.
– Напротив, Курочкиной значительно лучше, – медсестра не поняла, что так взволновало мою подругу.
– Нам срочно надо пройти к Курочкиной, – потребовала Алина.
