«Алла – Аля – Оля. Да уж. Не запутаться бы в именах», – пожелала себе Алла.
Утром она накормила детей завтраком. Как бы между прочим спросила Лешу, знает ли тот, где она работает. Ответ мальчика обрадовал ее. Место работы осталось прежним. Слава богу, не надо будет менять профессию, привыкать к новым сослуживцам.
Коллектив и впрямь не изменился, за исключением одного сотрудника, который именно в этот день перешел к ним в отдел. Федор Ильич, начальник отдела, лично его привел в комнату, в которой сидела Алла. Он попросил всех присутствующих выйти на середину, чтобы познакомиться с новым коллегой. Алла отвлеклась от расчетов и взглянула на того, кого привел Федор Ильич. В центре комнаты стоял Антон.
– Прошу любить и жаловать. Аркадий Николаевич Котов, – представил его начальник отдела.
Котов стал обходить всех сотрудников, чтобы познакомиться лично.
– Аркадий Николаевич, – улыбнулся он Алле.
Алла несколько помедлила с ответом. Успев взглянуть на начальника отдела, она смущенно представилась:
– Оля.
– Как вы сказали? Алла? – он улыбнулся еще шире.
У Аллы отлегло от сердца. Это он! Антон! Разве мог он потеряться? Да никогда!
– Как поживаете, Оля? – заговорщицки спросил Аркадий.
– У меня все хорошо. И мальчики со мной».
Я прослезилась и захлопнула книжку. Надо же было такое придумать? Happy and – в стиле американских фильмов. И вдруг в моей голове что-то щелкнуло. Я вновь открыла книгу на последней странице. Меня заинтересовало новое имя героини. Ольга Тищенко. Я определенно его раньше слышала. Ну правильно, так звали девочку, которая покалечилась на тренировке.
Я бросилась к Степе. Та давно уже видела третий сон. Зачитавшись, я забыла о времени и не заметила, как давно перевалило за полночь. Будить Степу я не стала, отправилась спать сама. Прежде чем погрузиться в глубокий сон, я подумала: «Завтра с утра найду эту девочку и поговорю с ней. Неспроста Громова назвала свою героиню Ольгой Тищенко. Впрочем, если повесть написала не Ликой… Сам бог велел мне во всем разобраться».
Глава 23
Разумеется, я проспала. Если бы не Степа, проспала бы школу и Аня. Степа ее разбудила, накормила, довела до школы, а потом поехала в больницу на дежурство. Позвонила мне, перед тем как войти в отделение.
– Проснулась? Сонное царство.
– Степа, я дочитала книгу Громовой.
– Поздравляю. Чем закончилась история Аллы?
– Степа, в книге подсказка. В конце концов Алла стала Олей Тищенко.
– И что?
– Оля Тищенко – девочка, которая получила травму на тренировке, упав с брусьев прямо на Лику. Я еду к этой Оле.
– А как же Василий Хромов?
– Мы к нему поедем вечером. Ты сразу после дежурства езжай в «Пилигрим». Кстати, подумай над нарядом трансвестита.
– А что мне думать? Таких нарядов, которые нам посоветовал Веня, в моем гардеробе нет.
– Ладно, я что-нибудь придумаю. В шкафу поищу. Переоденешься в «Пилигриме».
Степа положила трубку, а я подошла к шкафу. Легко сказать: «Оденьтесь поярче». Перебирая старые тряпки, я нашла две пары лосин из лайкры. Одни были ядовито-желтого цвета, другие – зеленого. Покупались лосины для занятий аэробикой. Потом они мне почему-то разонравились, и, не надев ни разу, я затолкала их в дальний угол платяного шкафа.
– Сойдут, – пробормотала я себе под нос. – Поверх лосин можно натянуть юбку. Сейчас так носят. О! И кофточка эта подойдет! – Я растянула белую трикотажную кофту, вырез которой был оторочен лебяжьим пухом. Когда-то и не такое носили! Степу я предполагала обрядить в трикотажное блестящее мини-платье, из-под которого душевно бы смотрелись желтые лосины.
«Эх, зря мы у Куропаткина не попросили пару париков радикально черного или рыжего цвета», – с сожалением подумала я, складывая тряпье в сумку.
В «Пилигриме» я застала одну лишь Алену.
– Алина Николаевна не приходила и не звонила?
– Нет, – пожав плечами, ответила секретарша.
– Странно, она давно должна быть на работе.
– Странно, если бы она была на работе, – обиженно пробурчала Алена, которая уже несколько дней тянула на своих плечах всю работу «Пилигрима».
– Приедет или позвонит, скажи, что я скоро буду. Если что, найдет меня на мобильной трубке.
Забросив сумку с маскарадными костюмами в кабинет, я вызвала такси и поехала в спортивную школу, к Варваре Андреевне. Я очень переживала, что могу не застать ее в рабочем кабинете, но мне повезло.
– Варвара Андреевна, здравствуйте. Девочку, которая сорвалась с брусьев и упала на Лидию Курочкину, звали Олей Тищенко? – с порога спросила я.
– Да, – несколько удивившись моему появлению, ответила Варвара Андреевна.
– А адрес, адрес вы ее знаете? Наверняка, было расследование, родители жаловались, искали виноватых. У вас должен был остаться ее адрес.
– Да, конечно. Но вам-то зачем? – недоумевая к чему этот разговор, спросила директриса спортивной школы. – Кстати, родители не жаловались, мы сами чувствовали вину за случившееся. Приходили, навещали Олю. Массажистов оплачивали, курсы реабилитации.
– А Лида Курочкина тоже считала себя виноватой?
– Этого я не знаю. Она ведь после больницы в спортивную школу не вернулась.
– Адрес вы не забыли? – застонала я.
– Нет, помню. Улица Робеспьера, дом два, квартира десять.
– Спасибо, – бросила я и выскочила за дверь.
– Только… – этого я уже не услышала.
Я не стала ловить такси. Улица Робеспьера брала начало от площади, в двух шагах от которой я находилась.
«Дом номер два, квартира десять, – бормотала я себе под нос, перебегая широкую площадь. – Вот он, домик. Первый подъезд, третий этаж. Понятно, что девушка-инвалид не станет играть в переодевания. Но у нее может быть сестра или подруга, жаждущая мщения. Сходство с Ликой Громовой? Ерунда! Грим наложить – раз плюнуть! Были бы способности держать в руках карандаш и управляться с тенями».
Лифта в доме не оказалось, да он мне и не нужен был. Через полминуты я уже стояла перед десятой квартирой и давила на кнопку звонка.
– Кто? – из-за двери спросила женщина.
– Из спортивной школы, – соврала я.
«Лишь бы открыли, лишь бы открыли!» – мысленно молила я.
На пороге стояла худенькая женщина лет пятидесяти.
– Из спортивной школы? От Варвары Андреевны?
– Вы мама Оли? Пройти можно? – перебила я.
– Да-да, заходите.
Когда за мной захлопнулась дверь, я облегченно вздохнула – теперь меня никто не вытурит из квартиры, разве что только полиция. А присутствие полиции мне только на руку.
