Служение своей стране имеет много форм, говорил ему генерал, когда поручал первое задание. Ты хорош в этом, О’Коннор.
И это было правдой. Джейк был хорош – вообще-то он был лучшим. Сдержанный и рациональный, он заработал репутацию человека, умеющего решать сложные задачи верно, с первого раза и без суеты.
Если бы он хотел, чтобы его отправили обратно в пустыню, ему бы стоило работать хуже, подумал он с горькой ухмылкой, расправил плечи и отсалютовал.
– Генерал, – сказал Джейк. – Доброе утро, сэр.
Генерал Хоффман кивнул и шагнул к краю крыльца. Джейк последовал за ним, вытянув руки по швам и выжидая.
– Есть дело, – сказал генерал. – Мне только что сообщили, что пропала дочь сенатора Фибса.
Джейк нахмурился:
– Как давно ее нет?
– Они не знают точно, – ответил Хоффман. – Кажется, там была какая-то неразбериха с тем, куда она должна была пойти после школы. Родители думали, что она осталась на ночевку у одноклассницы. Ее подруга думала, что она пошла домой. Все, что нам известно, – это что она покинула школу, но так и не дошла до занятий по лакроссу.
– Черт, это уже почти двенадцать часов, – сказал Джейк.
– Вот почему я бы хотел, чтобы ты помог сенатору, – сказал генерал Хоффман. – Его охрана вполне достойная, но они не подготовлены для такого дела.
Джейк потер подбородок, цепляясь пальцами за щетину.
– Так, какие у нас версии? Требование выкупа в течение следующих шести часов?
– Это моя версия, – мрачно проговорил генерал. – ФБР уже, конечно, предупредили.
– То, что мне нужно, – куча парней в костюмчиках, путающих все на свете, – сказал Джейк, качая головой.
Строгое лицо Хоффмана изобразило что-то наподобие улыбки:
– Ты все сделаешь как надо, О’Коннор. Это приказ.
– Они заноза в заднице, и вы это знаете, – сказал Джейк. – Но я сделаю все, как надо. Дайте мне десять минут.
Генерал кивнул:
– Я подожду снаружи.
Джейк поспешил в дом, на ходу одеваясь. Прошли дни прохудившегося от непогоды камуфляжа и тонн песка в армейских ботинках. Сейчас он носил «Армани» и «Хьюго Босс». Это помогало походить на службу охраны, окружающую тех людей, с которыми он работал в последнее время, но по большей части он был бы рад обменять этот костюм для обезьянки на семидесятифунтовое снаряжение за спиной.
Джейк затянул галстук, засунул нож в ботинок – он отказался носить эти блестящие, гладкие туфли без протектора, к черту моду – и вложил в кобуру на левой лодыжке маленькую, как игрушка, «Беретту-380». «Глок» оставался на бедре – с двумя дополнительными обоймами во внутреннем кармане пиджака.
Неважно, где он был, как он был одет, кого он искал, он всегда и прежде всего был солдатом. И это означало быть готовым ко всему. Хоффман ждал у обочины, рядом с двумя внедорожниками. Джейк сел в один из них, и генерал протянул ему папку.
– Прочитай это и скажи, что думаешь, – сказал он, когда они двинулись в ночную темноту. В это время ночи было меньше машин – но город никогда по-настоящему не засыпал.
Джейк пролистал папку, задержавшись на списке возможных врагов сенатора.
– Вы уверены, что это связано с ним? – спросил он. – Мать – его жена – наследница целого состояния с кучей денег. Она Рокуэлл – практически американская королевская семья.
– Мы не можем знать точно, пока нет требований о выкупе за Кайлу, – объяснил Хоффман. – Что бы Пэгги ни нарыла на миссис Фибс, она кажется безобидной. Нет врагов, о которых бы было известно. Ее очень любят в ее кругах… ее фото висит на доске почета Общества защиты детей от рака, и она ввела удостоенную наград иппотерапию для трудных подростков.
– Девочка помогала ей с этим? – спросил Джейк, перемещаясь по папке в поисках информации. Он остановился на фотографии Кайлы. Боже, да ей, должно быть, не больше пятнадцати. Она выглядела невероятно молодо, улыбаясь в камеру; светлые волосы, как ореол, обрамляли ее лицо. Он почувствовал знакомую горечь, подступающую к горлу. Он ненавидел дела с детьми. Слишком много риска.
– Думаю, да, – сказал генерал.
– Я бы не исключал жену как цель шантажа, – сказал Джейк. – Пока что.
– Думаешь, какой-то малолетний преступник похитил девочку? – спросил Хоффман, не скрывая скептицизма.
– Я думаю, мы пока ничего не знаем, и фокусироваться, прежде всего, только на одном родителе – плохая идея, мы пока еще только вступили в игру.
– Логика подсказывает, что дело в отце. У него вся власть и престиж – он сенатор. И он собирается переизбираться в следующем году.
Джейк просканировал список известных врагов сенатора.
– Я смотрю, его оппонент – первый в этом списке, – сказал он.
Брови генерала Хоффмана стянулись вместе в одну темную линию:
– Политика – грязная игра, сынок.
– Как будто я этого не знаю, – сказал Джейк.
В конце концов, политические игры и были единственной причиной, почему он делал легкую и высокооплачиваемую работу, разбираясь со… своеобразными ситуациями в элитных кругах Вашингтона, вместо того чтобы руководить командой рейнджеров, для чего он тренировался.
Судьба-злодейка.
Вереница внедорожников уже была припаркована перед усадьбой сенатора, когда они приехали.
– Кажется, федералы уже здесь, – сказал Джейк, когда генерал притормозил позади машины с государственными номерами. Он вышел, и мужчины поднялись по ступенькам.
– Фрэнк Эденхёрст будет руководить федералами, – сказал генерал. – Он умный парень. Впечатли его, и он не будет стоять у тебя на пути.
– Понял, – кивнул Джейк.
– И не пугай родителей – мать истерична вроде бы.
Джейк поднял бровь.
– А вы бы не истерили? – спросил он.
Хоффман вздохнул:
– Есть причина, почему я не завожу детей, О’Коннор. Теперь давай за работу. – Он протянул руку и нажал кнопку звонка.
Джейк привел в порядок свой костюм, и дверь распахнулась.
Время идти в бой, подумал Джейк. Он изобразил на лице спокойствие и сдержанность и шагнул в особняк.
Глава 3
Машина Фрэнка была черной и довольно невзрачной снаружи, но роскошной внутри. Мэгги устроилась на шикарном кожаном сиденье и только тут поняла, что не приняла душ и не переоделась. На ней была потная футболка, но она лучше Фрэнка знала, что было некогда заезжать к ней домой. Времени было в обрез.
Чувствуя себя неуютно, она подвинулась на сиденьи, когда Фрэнк завел машину и двинулся по утренним улицам. Фолс-Черч был небольшим городком, но он был достаточно близок к Вашингтону, чтобы политическая элита искала здесь более тихую семейную жизнь. Плотное движение на этом участке дороги было справедливой ценой за ту приватность, которую предлагал этот очаровательный городок.
