Грейс по-прежнему считалась моей пленницей, но я не мог отрицать: теперь она значила для меня гораздо больше. Никогда и ни к кому я не испытывал таких чувств, как к ней. Никогда еще мне так отчаянно не хотелось заботиться о чьем-то благополучии. Честное слово, мне было совестно считать ее пленницей. Если она захочет уйти, я не смогу удержать ее силой. Да, если Грейс решит уйти, я ее отпущу, хотя ее уход разорвет мне сердце.
– Знаю, – отозвался на отцовские слова Джоуна. Его голос стал менее сердитым, будто искренние слова Селта проникли ему в душу. – Уходим отсюда. Мы ее разыщем.
– Хорошая идея, – спокойно ответил сыну Селт.
Открылась входная дверь. Они ушли. Пока они находились в хижине, Грейс решала, остаться ли со мной или выбежать навстречу единственным родным людям, какие остались у нее в этом мире.
Моя рука, казалось, примерзла к ее щеке. Большой палец замер, ожидая решения Грейс. Я затаил дыхание. Ее взгляд пронизывал меня с головы до пят. Выражение лица у Грейс было, прямо скажем, страдальческое. Брови хмурились над красивыми зелеными глазами. Эмоции струились из нас обоих, сталкиваясь и смешиваясь вокруг.
Мы молчали, ведя разговор на уровне мыслей и непроизнесенных слов. Он был захватывающим и одновременно душераздирающим. Я прекрасно знал, что́ сказать и о чем ее попросить, однако произнести это вслух не мог. Пусть решает сама, а мое хрупкое сердце будет ждать, готовое разлететься на куски от одного слова.
Останься. Грейс, останься. Пожалуйста.
Глава 4. Заявление
Грейс
Казалось, наше гнетущее молчание растянется на целую вечность. Правильнее сказать, наш молчаливый разговор. Я ощущала тяжесть непроизнесенных слов. Они заполняли пространство и оседали у меня на коже. В этот момент решалось мое будущее. Хейден не делал попыток меня удержать – ничем, кроме молчаливой мольбы в глазах. Я ощущала его напряженность, видела отчаяние, сквозившее в его взгляде, хотя он и пытался это скрыть. Слышала, как громко стучит его сердце в ожидании моего решения.
А может, это стучало мое сердце.
Я слышала тяжелые шаги отца и брата. С каждым шагом они были ближе к выходу и дальше от меня. Я никак не ожидала, что сегодня услышу знакомые голоса. И чьи! Отца и брата. Единственных моих родных.
Пока в тишине хижины не прозвучало оповещение от Дакса, я и не подозревала, что в лагере есть рации. Моим первым порывом было не спрятаться, а найти Хейдена. Удивляясь себе, я соскочила с кровати, чтобы поискать оружие. Ребра тут же отозвались волной боли. Я не знала, где искать, и искала везде. На полу валялись джинсы Хейдена. В кармане я нашла нож. Я уже собиралась выбраться наружу и побежать искать Хейдена, как вдруг услышала в темноте громкий металлический лязг. К хижине приближалась тень. Определить, чья она, было невозможно. Только когда Хейден вбежал внутрь и мой нож оказался возле его горла, я поняла, кто это.
Мы успели привыкнуть к темноте, поэтому сейчас я видела глаза Хейдена. Ощущения были такие, словно меня тащили в противоположные стороны. Мне безумно хотелось выскочить из ванной и оказаться рядом с родными, но так же сильно хотелось остаться с Хейденом. Жизнь поступала со мной нечестно, вынуждая принимать столь трудное решение. Я была истерзана до крайности, и это тоже мне не нравилось.
Внешне решение было простым: родственные узы должны победить в выборе между семьей и тем, кто формально продолжал считаться моим врагом. Но тяжелые удары сердца и пульс, стучащий в висках, свидетельствовали об обратном. Рука Хейдена оставалась на моей щеке. Тепло его пальцев проникало мне в кожу. А в это время распахнулась и хлопнула входная дверь.
– Грейс, – едва слышно прошептал Хейден.
Его голос сочился эмоциями. Все свои просьбы Хейден ухитрился втиснуть в одно-единственное слово: мое имя.
У меня слов не было. Только ощущения. Я чувствовала груз решения, ощущала стучащее сердце и тепло, что исходило от Хейдена. Сейчас я понимала лишь одно: благодаря Хейдену я чувствовала себя живой, счастливой, уважаемой.
Любимой.
Хлопок двери помог мне очнуться. Тело в своем решении опередило ум. Мои ладони обхватили подбородок Хейдена. Я притянула его к себе. Его губы прикоснулись к моим, отчего сердце устроило дикий танец. Хейден не убирал руку с моей щеки. Другой он обнял меня за талию, крепко прижал к себе и поцеловал. Этот поцелуй вобрал в себя все эмоции, захлестывавшие нас, пока длилось молчание.
Я почти физически чувствовала, как наш поцелуй снимает с Хейдена напряжение. Никто из нас не шевельнулся. Казалось, мы всё еще находимся под впечатлением случившегося. Я плотно закрыла глаза. Хейден был повсюду: его губы слились с моими, рукой он обвил мою талию, прижав к себе. Хейден заполнял собой воздух, гася все мои мысли об уходе, какими бы бессвязными и алогичными они ни были. Меня не волновало, что отец и брат по-прежнему где-то неподалеку и в любой момент могут вернуться. Сейчас меня волновал только Хейден.
Поцелуй Хейдена не становился крепче. Мои руки сами собой потянулись к его шее. Сломанное ребро напомнило о себе болевым ударом, но я не обратила внимания. Эта боль меркла в сравнении с фейерверком, сверкавшим в каждой клетке моего тела. Происходящее было неразумным, спонтанным, совершенно импульсивным, но в тот момент я не испытывала ни малейшего сожаления. Хейден без всяких слов понял: я выбрала его.
Потом он отстранился и глубоко вдохнул. От сознания важности принятого решения меня била дрожь, но не менее важно было то волнение, которое охватывало меня при каждом поцелуе Хейдена. Любое его прикосновение вызывало жажду новых, и потребность в них нарастала день ото дня, становясь неутолимой. Меня мгновенно воспламеняло даже легкое прикосновение его ладони к моей щеке. Я сознавала: это нечто ненормальное.
Но как я могла уйти, если Хейден дарил мне такие ощущения?
Он прижался лбом к моему лбу. Его зеленые глаза сверкали. Электрический ток, текущий между нами, мешал мне дышать. Как странно: мы прятались в темноте его ванной, а моя родня разгуливала по Блэкуингу. Но в тот момент весь мир куда-то отодвинулся, оставив нас наедине друг с другом и нашими бешено стучащими сердцами.
Увы, эта безмятежность длилась недолго. Снаружи громко хлопнул выстрел. Эхо разнеслось по всему лагерю. Хейден резко выпрямился. Спокойствия как не бывало. На его лице вновь появилась хорошо знакомая мне сосредоточенность.
Хейден вполголоса выругался. Чувствовалось, он оценивает ситуацию и пытается понять, что к чему. Меня охватила паника. Выстрел мог означать гибель кого-то из тех, кого я знала. Я взглянула на дверь и невольно шагнула в ту сторону. Высвободилась из объятий Хейдена, готовая бежать, чтобы выяснить, что случилось.
– Нет. – Хейден осторожно взял меня за руку.
– Я должна узнать, что там произошло.
Недавние теплые чувства полностью исчезли, сменившись страхом и замешательством. Вдруг убили моего отца? Или брата? А если это они подстрелили Дакса или Кита? Судьба очень многих была мне не безразлична, причем из обоих лагерей. Я не хотела, чтобы кто-то пострадал.
