Горы и люди… Борьба и единство духа.
«Среди скал льется тихая чистая мелодия. Это чарующая песня гор».
Бескрайняя полоса серых мрачных монолитов, пологих хребтов, отвесных скал, недосягаемых вершин, засыпанных искрящимся на солнце снегом, напоминали костяной хребет застывшего сказочного дракона, чьи исполинские размеры невозможно охватить и соизмерить ограниченным человеческим разумом.
Горы – это каменная гряда протяженностью в вечность, дерзко проведенная граница между небом и землей. Всесильные титаны, держащие на плечах грозный небесный свод, не давая ему обрушиться на землю и похоронить под собой все живое.
Непокорное и вызывающее величие гор может понять и оценить лишь тот, кто сам в душе такой. Тот, кто стремится доказать всему миру и, главное, себе, что для него нет ничего невозможного и непреодолимого. Отбрасывая свой страх и робость, он стремится на самую вершину и, достигнув ее через кровь и пот, может гордо заявить: «Смотрите, какая она неприступная! Но я все равно покорил ее! А вы лишь топчетесь где-то там… у моих ног!» И он будет прав. Горы на равных поприветствуют тебя, бросая к твоим ногам весь земной мир. И тогда ты почувствуешь себя не просто обычной земной букашкой, а Человеком – с большой буквы. Горы дают тебе своего рода бессмертие. И ты уже не такой как все, а нечто более возвышенное и одухотворенное. Ты уподобился им, становясь титаном.
Внезапно на плато из самых высоких пиков-близнецов блеснула ослепительная вспышка и тут же погасла, оставляя на припорошенной снегом поверхности едва различимую черную точку. Рассерженно заклокотал орел, острым зрением обнаружив на своей территории соперника-человека. Но не в силах прогнать незваного конкурента, он лишь беспомощно исходил злобным криком.
Человек осторожно приблизился к краю пропасти и зачарованно замер.
– Красота какая! – восторженно воскликнул Том. Он воплотил в реальность грезы сна и наслаждался созерцанием раскинувшегося перед ним живописного вида. И убежденно заявил: – Когда я вырасту, непременно запишусь на курсы альпинизма! Постараюсь на собственной шкуре испытать трудности восхождения! – и, потрясая кулаком, словно угрожая невиданному противнику, грозно выкрикнул:
– Я одолею вас! И не во сне, а наяву!
Яростные порывы ветра, истошно завывая и отражаясь эхом от пустых глазниц пещер, жестоко накинулись на человека, дерзнувшего бросить вызов самим горам, на деле показывая, кто в поднебесье хозяин. Мальчик зябко поежился и поплотнее запахнул тонкую курточку, которая нисколько не согревала.
– Знал бы… Оделся потеплее! – стуча зубами от мороза, тихо заметил Том и рассеянно бросил: – Но кто мог предположить, что даже во сне будет так холодно!
Он перешел с затененной стороны на солнечный участок плато, надеясь на тепло. Но огромный ярко-оранжевый диск лишь слепил и не согревал, словно солнечные лучи были не в силах пробиться сквозь призрачный купол и беспомощно разбивались о воздвигнутую воздушную стену.
Том сконцентрировался и представил жаркий юг. Раскаленный песок, горячее солнце, зной.
На первый взгляд, ничего не произошло: по-прежнему светило солнце и блестел снег. Вот только он перестал ощущать холод. Возможно, это случилось по одной из двух причин: или сбылось его пожелание, или невероятным образом он смог адаптироваться к отрицательной температуре. Но что бы это ни было, главное – он больше не мерз и не чувствовал дискомфорта. Подставляя лицо солнцу, он наслаждался неведомым ему доселе умиротворением, впервые ощущая себя свободным от городской грязи и человеческой подлости. Отрешенно всматриваясь в горизонт, он вдруг различил едва заметную черную точку, которая постепенно приближалась.
Мальчик напряг зрение и изумленно воскликнул:
– Боже мой! Да это же птица!
Неожиданно он почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Кому еще удавалось так просто стоять почти на самом краю света и любоваться полетом свободной гордой птицы? Он мог с полной уверенностью заявить, что немногим… Единицам. Пусть это даже и во сне, но радости от этого не уменьшилось. И он восхищенно произнес:
– Красавец, да и только!
В безбрежно синем океане с редкими клубящимися облаками, лениво взмахивая тяжелыми крыльями, гордо парил неоспоримый владыка небес – орел. Том неподвижно замер, чтобы неосторожным движением не спугнуть неожиданного гостя, пристально наблюдая за безмятежным полетом. Его завораживала борьба с воздушными потоками могучего исполина, который, мужественно сопротивляясь ветру, настойчиво двигался вперед. Он сравнил себя со свободолюбивой птицей, упрямо идущей навстречу намеченной цели наперерез всем жизненным преградам, и мечтательно заулыбался. Сможет ли он когда-нибудь уподобиться орлу и, отбросив страх, смело ринуться навстречу превратностям судьбы, отважно сметая любые препятствия на своем пути? Том представил себя таким же прекрасным и свободным. Свободным… Как возбуждающе звучало это слово. Свобода – это нечто сравнимое с горами, на которых он находился. Один и ни от кого не зависящий, по собственному желанию способный строить и решать свою судьбу. Свобода – это когда нет над тобой начальников и командиров, которые ежедневно портят тебе жизнь. Свободный от мелочной человеческой суетливости… От выдуманной значимости… Рисованной весомости… Изъедающей зависти… Подлости и коварства.
«Я буду свободным! – клятвенно заверил он себя. – И никто мне это не запретит!»
Орел набрался смелости. Вблизи человек не казался таким уж опасным противником. Маленький… И хилый. Видимо, не способный как следует защищаться. Да и рядом с ним он не заметил палки, изрыгающей смертельный огонь. Легкая добыча. Но вот внутренний мир жертвы был страшен и внушал опасение. В душе человека он обнаружил черное и мертвое пятно, зловещую силу истребления. И орел уже засомневался в своей легкой победе. Вот он неуверенно вспарил прямо над головой мальчика, и, как показалось Тому, при виде человека хищно сверкнули оранжевые глаза в предвкушении долгожданной добычи. Затем резко закружил, плавно опускаясь все ниже и ниже. Том громко захохотал, приветливо махая птице рукой. Орел неподвижно завис, словно на лету натыкаясь на глухую стену. Нервно закрутил головой, с разных сторон рассматривая человека, и отчаянно взмыл вверх, испуская недовольный клекот. Животные инстинкты его предостерегли: не делай глупости, перед тобой сама смерть, ее земное воплощение, и если ты не отступишь от своих намерений, возможно, добычей станешь сам. Будь у тебя хоть сто жизней, тебе никогда не одолеть этого человеческого детеныша, на стороне которого все зло мира. И это уже было не предупреждение, а уверенность. Лучшее, что он может сейчас сделать, если хочет сохранить себе жизнь, пока еще есть возможность, – улететь подобру-поздорову без оглядки. Чем дальше он окажется от этого проклятого мальчика, тем будет лучше для него. А своим инстинктам он привык доверять. И, отказавшись от охоты, орел, величественно расправляя крылья, взмыл вверх, отдаваясь воздушным потокам.
Том еще долго с тоской смотрел вслед удаляющейся птице, пока она не скрылась из виду.
