Да это и не имеет значения. Мне пришлось забыть о гордости и делать все, чтобы выкарабкаться. Я всегда старалась шутить по этому поводу. Я называла эти дни «Операции Тины под названием «Ой», потому что этих «ой» было на самом деле очень много, когда я только начинала свою самостоятельную жизнь. В некотором смысле я даже освободилась от одного из комплексов – стремления делать все идеально. Я осознала, что не нужно бояться, что я чего-то не знаю, или скрывать, что у меня не хватает опыта. Я просто могла сказать «Я этого не знаю» и пообещать себе, что научусь на своих ошибках и постараюсь исправиться, сделаю это лучше в следующий раз. Моей единственной целью на данный момент было выжить.
Я нашла для нас маленький домик на Сансет-крест в Лорел-Каньон и брала напрокат все от мебели до посуды, чтобы создать уют для своих мальчиков. Я не позволяла использовать в своем доме нецензурные слова и следила за их манерами. У меня были большие опасения насчет них. Я не хотела, чтобы они стали избалованными и ни на что не годными людьми, поэтому наступило время научить их быть более самостоятельными. А это было нелегко, потому что они привыкли к тому, что при них всегда были няньки и служанки. Кто-то постоянно убирался за ними, особенно когда мы были в разъездах. Теперь же они осознали, что обстоятельства изменились. Мальчики понимали, что Айк по-прежнему ведет такой же эгоистичный образ жизни, как раньше. И в то же время я думаю, что это стало для них хорошим уроком.
Меня не расстраивало то, что нам приходилось жить в таких стесненных обстоятельствах. По своей природе я оптимист. В любом случае как при расставании, так и при разводе открываются возможности для перемен, для начала новой полноценной жизни, в каком бы направлении вы ни шли. Если у тебя ничего нет за душой, то ты начинаешь новую жизнь с чистого листа. Так я себе говорила, и мне это нравилось. У нас с Рондой получилось сколотить небольшое состояние. Небольшую часть денег я тратила на создание имиджа и светскую жизнь, а затем мы с Рондой покрывали основные расходы: аренда жилья, газ, питание (на самом деле я выписывала продовольственные талоны, чтобы обеспечить себя продуктами), оплата исков. Когда мы заканчивали с оплатой всех счетов, у нас оставалось около десяти долларов, которые мы делили между собой! Будучи «двумя девицами на мели», мы не гнушались «голубых талонов» (известных как «зеленые талоны» в Калифорнии) для приобретения необходимых в хозяйстве вещей. К счастью, у Ронды было несколько кредитных карточек на всякий случай, и, поверьте мне, мы смогли эффективно ими воспользоваться, пусть и чаще, чем следовало.
Вскоре я подала на развод, потому что хотела уладить все вопросы, связанные с Айком раз и навсегда. Но при каждой возможности он упирался. Он был в стадии отрицания, до сих пор верил, что Айк и Тина снова будут вместе, хотя бы как дуэт исполнителей. Я поставила его на место на встрече с Майком Стюартом. Майк был директором United Artists, звукозаписывающей компании, с которой мы работали в последний раз. Выступая в интересах Айка, он спросил, хочу ли я вернуться. В этом случае Айк предоставит мне все, чего я захочу, обещал Майк.
Я ответила ему: «Нет, Майк. Я знаю, с чем имею дело. Я не могу вернуться к этому окружению, потому что это опасно. Айк забудет все, о чем шла речь на этой встрече, как только примет в своей студии дозу кокаина». В этот момент мне показалось, что Айк сорвется с места, чтобы ударить меня. Я не знала, что буду делать, как буду защитить себя, но я не была намерена бояться – больше меня не запугаешь. Не будет никаких новых контрактов или какого-либо сотрудничества, никаких связей, никаких отношений, личных или профессиональных, с Айком Тернером. Наши с Айком отношения закончились раз и навсегда.
Айк почему-то еще удивлялся. Отказавшись от всего, я будто подлила масла в огонь. Он был в ярости, как бык, увидевший красную тряпку. Когда он понял, что я ушла окончательно, то решил применить силу – это единственное, при помощи чего он мог нанести свой ответный удар. Он захотел наказать меня и Ронду, когда узнал, что и она была нелояльна по отношению к нему. Самое страшное, что у него всегда были «верные солдаты», выполняющие то, о чем он попросит. Айк всегда держал в своем окружении отморозков, которым нравилось верить, что они вне закона. Вести охоту за двумя одинокими женщинами и четырьмя подростками, наверное, было действительно подло, и на такое решаются только последние бандиты, но это именно то, чем они занимались.
Однажды ночью мы были дома и услышали несколько громких выстрелов со стороны улицы. Мы посмотрели, что случилось, и увидели, что заднее стекло автомобиля Ронды было изрешечено пулями. В другой раз они стреляли уже по нашему дому. Мы так испугались, что Ронда спала на полу в мальчишеской комнате, а я в своей гардеробной, потому что в нашей комнате было мансардное окно и я боялась новых выстрелов. Позже подруга Ронды слышала, что дружки Айка трепались о том, что они сделали. Потом кто-то поджег машину девушки Крейга, которая стояла перед домом. Нам пришлось бежать за водой и одеялами, чтобы потушить огонь.
В это страшное время для меня было очень важно ясно мыслить. Я стала медитировать и читать мантры по четыре раза в день – два часа утром и два вечером. Все это помогало мне сосредоточиться. Я также предприняла «реальные» меры, чтобы защитить себя после того, как услышала из надежных источников, что Айк хочет с кем-то договориться, чтобы решить проблемы со своей Тиной. Он также попытался нанять кое-кого, чтобы убрать меня, или сровнять с землей, или как еще это называется. Этого было достаточно, чтобы убедить меня, что мне нужно оружие для самообороны. Я попросила у друга достать для меня пистолет. И с тех пор, как я обзавелась им, я всегда носила его с собой. Айк дал мне понять, что будет присылать незнакомых мне людей, чтобы они сделали всю грязную работу. С тех пор я стала бояться незнакомцев. Я стала как параноик: мне казалось, что они повсюду следят за мной.
Однажды я была за рулем своей машины, и меня остановила полиция. Они что-то увидели в моей машине и захотели задать мне несколько вопросов. По их просьбе я вышла из машины и встала на обочину дороги. Они спросили, куда я еду, и я объяснила, что еду на сеанс медитации, что было абсолютной правдой. У полицейского был озадаченный вид, он сказал: «А зачем вам тогда пистолет?» Вот почему они остановили меня – увидели пистолет, торчащий из сумки. Пистолет, предназначенный для того, чтобы защитить меня от Айка. Я не знала, что он был настолько заметен в сумке на передней панели «Ягуара».
Буддизм и огнестрельное оружие могут показаться действительно необычным сочетанием. Пытаясь вступиться за себя, я начала рассказывать про своего мужа Айка Тернера, что я чувствую себя в опасности, потому что он сказал, что собирается «убрать меня». В полицейском участке все знали про Айка (кажется, весь мир знал про Айка!). Но все же полицейские предупредили меня, что муж, который хочет убить тебя, не является поводом носить с собой заряженное оружие, поскольку это нарушение закона штата Калифорния. Этот урок я усвоила.
Были времена, когда я чувствовала, что совсем одна. Мама была на стороне Айка. Для нее он всегда был прав, потому что у него большой дом, «Кадиллак» и деньги. И к тому же она всегда считала талантливым именно Айка. «Ты нуждаешься в нем», – постоянно повторяла она, отказываясь понять, что у меня тоже есть свой талант. Я пыталась объяснить ей, что она не понимает, что такое жить с Айком, что я никогда не вернусь. И что бы я ни говорила, мама все равно продолжала боготворить его, быть на его стороне, как будто она была его матерью. Это, конечно, обидно, но в этом нет ничего удивительного – ведь она не видела меня на протяжении стольких лет.
