Когда я работала над записью песни «Let’s Stay Together», я была влюблена, поэтому исполнила ее как песню о любви. Вот почему моя версия так отличалась от версии Эла Грина. Эл набросал слова песни, услышав музыку. Я же приложила к ней личные переживания. И когда я закончила последнюю строчку, Мартин назвал ее однодневкой. Мы записали ее с первого дубля. Иногда меня так и называют – «Тина-с-первого-дубля»
[23]. Песня имела успех и продолжала набирать популярность, когда мой альбом, включающий ее, вышел в Англии и позже в Америке. «Let’s Stay Together» стала хитом!
Когда находишься в звукозаписывающей индустрии так долго, как мы с Айком, невозможно не сомневаться в успехе. Когда мне говорили, что я записала хит, я думала: «Отлично». Но я не просыпалась на следующее утро с мыслью: «О, надо же, я снова звезда». У этого был один минус. Несколько девочек ушли, когда я сказала им, что не могу повысить оплату. «Да, песня стала хитом, – пыталась объяснить я. – Но деньги за нее мы еще не получили». К счастью, «Let’s Stay Together» стала достаточно известной, и сотрудники звукозаписывающей компании сказали Роджеру, что с нетерпением ждут, когда он выпустит новый альбом, который они хотели бы получить как можно скорее.
Роджер и я направились в Лондон, где я получила признание и поддержку еще на рассвете моей карьеры, когда выступила с песней «River Deep – Mountain High». Англичане, в отличие от американцев, встретили меня с распростертыми объятиями. Они никогда не спрашивали: «Где Айк?» Они принимали меня как соло-исполнителя. Вы, наверное, помните старые голливудские фильмы, где несколько талантливых ребят собираются вместе и устраивают представление? Именно так мы с моими кузенами и делали в доме Мамы Джорджи в Натбуше. Когда мы работали над альбомом Private Dancer, мне показалось, что мы делали то же самое. На самом деле сперва мы даже не думали о песне «Private Dancer» – мы начали с «Better Be Good to Me» Холли Найт. Студия имела и другие заказы, и у нас было две с половиной недели, чтобы записать альбом. Роджер носился по городу на своей маленькой машине с большим мешком кассет, отчаянно собирая любой материал – хоть что-нибудь. Это было забавным началом работы над проектом.
Роджер привез мне демо-версию «What’s Love Got to Do with It», и мы немедленно сцепились, потому что мне не понравилась песня. Совсем. «Что мне делать с ней? – сказала я с упреком и начала спорить: – Это совсем не то, что спели бы The Rolling Stones или Род Стюарт». Роджер не соглашался. Он гордился собой, поскольку у него был особый талант – он мог разглядеть потенциальный хит и думал, что эта песня станет сенсацией. Он попросил меня смотреть на вещи шире и повел в студию знакомить с автором песни, Терри Бриттеном, которого он уже попросил сочинить две песни для альбома. Терри непринужденно сидел на табуретке и держал свою гитару. Я сказала ему, что он выглядит как маленький мальчик, и он воспринял это с юмором.
Терри разговаривал со мной о песне и слушал мои доводы. Он понимал, что я говорю – я не хотела исполнять что-то легкое, попсовое. Но я все же решила отдать ему должное. Я спела его текст песни, но на свой лад: «You must understand that the touch of your hand…». Спела с силой, серьезно и на эмоциях. О да. Это было совсем другое дело. Другой результат. Услышав свой голос, я поняла, какие мысли были у Роджера. Альбом имел большой успех, а мы с Терри Бриттеном наслаждались долгим, плодотворным сотрудничеством.
В то же время Роджер все так же носился по Лондону в поисках новых песен. Марк Нопфлер из Dire Straits сказал, что у него есть песня под названием «Private Dancer». Он написал ее для самого себя, но не добавил в свой последний альбом, потому что решил, что песня лучше подойдет для женщины, чем для мужчины. И был абсолютно прав. Даже не могу представить, как звучит песня «Private Dancer» в исполнении мужчины. Даже такого талантливого, как Марк. Это бы звучало очень жестко! Как будто кто-то поет ее в баре после большого количества спиртного. «Ты действительно хочешь, чтобы я спела эту песню?» – спросила я Роджера мягко говоря удивленно. «Ты просто внесешь свои штрихи, и мы посмотрим, что из этого выйдет», – ответил он убедительно. Так я и сделала.
Это песня о проституции. Мне никогда не приходилось этим заниматься, но я думаю, что многие люди оказываются в такой ситуации, когда вынуждены продавать себя, так или иначе. Например, я продавала себя, когда допускала унижения Айка во избежание ссоры, когда оставалась с ним, испытывая сильное желание уйти. Вот о чем думала я, когда исполняла эту песню: о том, как грустно делать что-то, что ты не хочешь делать день за днем. Это очень отзывающаяся тема.
Мы находили и другие песни, в том числе «Steel Claw» (где на гитаре играет Джефф Бек), «I Can’t Stand the Rain», «Better Be Good to Me» и пр. Я их все запомнила, потому что в тот момент занималась любимым делом в любимом городе, с людьми, которые любят меня, уважают и заботятся о моем будущем. Сколько раз в жизни я чувствовала, что мне нужно очень сильно постараться, чтобы исправить свою плохую карму. Но когда я работала над «Private Dancer», жизнь преподнесла мне подарок. Я всегда восхищаюсь своими коллегами. Они были очень заняты своей работой, но они все равно тратили уйму времени на меня и на мой альбом. Жизнь показала, что на самом деле музыканты невероятно великодушны. Они хотели поднять меня, а не опустить.
И я поднималась все выше и выше с момента выхода альбома Private Dancer. Летом 1984 года я была на гастролях с Лайонелем Ричи (я открывала его выступления в рамках тура Can’t Slow Down), когда «What’s Love Got to Do with It» стала подниматься в хит-парадах все выше и выше. Было так здорово, что люди подпевали мне, когда я исполняла эту песню или «Let’s Stay Together» на сцене.
Я обнаружила, что шоу-бизнес меняется, и эти изменения я никак не могла предугадать. Теперь было уже недостаточно просто записать и выпустить песню. С появлением MTV, круглосуточного кабельного канала, который стал очень популярным, артистам приходилось создавать маленькие фильмы, то есть клипы, которые передавали бы содержание песни. Первый из них мы сняли для песни «Let’s Stay Together». Роджер любил говорить, что производство этого клипа было сделано «дешево и сердито»: только я и мои танцоры, Энни и Лежен, камера и крохотный бюджет в две тысячи долларов. Это вызвало настоящий переполох, потому что люди видели, как мы втроем танцевали близко друг к другу – в их глазах это выглядело несколько шаловливо. Мы здорово посмеялись над этим.
Мы попробовали что-то новое во время съемок клипа на песню «What’s Love Got to Do with It». Одну из версий мы сняли в черно-белом концептуальном варианте, но звукозаписывающая компания решила, что это выглядит слишком серьезно. Позже тем летом, когда я снова выступала в Ritz в Нью-Йорке, мы направили камеры на улицы. Меня снимали, когда я прогуливалась по районам Бруклин и Нижний Манхэттен в образе, который позже стал моим фирменным – джинсовка, мини-юбка, каблуки и ярко-красные губы. Видео пользовалось большим успехом и было удостоено премии MTV Video Award в 1985-м.
В какой-то момент мы стали снимать видео на каждую песню, и здесь мне уже пришлось показать, на что я способна как актриса. Не знаю, как нам хватало времени на все это. Клип, который мы снимали для «Private Dancer», стал грандиозным проектом с большим размахом, невообразимыми сценами, танцами (движения для которых придумывала Арлен Филипс), пятью или шестью моими костюмами, которые я меняла во время съемок. А снято это все было в замечательном месте – в старом танцзале Rivoli в Лондоне.
