Но не только это резануло меня изнутри. Ее раздумья вернуться к мужу и мое внезапное открытие того, что Настю я действительно готов принять в любом виде. С размазанной на лице косметикой, с волосами подмышками и соплями вокруг носа. Меня абсолютно не пугают ее месячные. Наоборот. Сижу рядом и с трудом сдерживаю себя, чтобы не начать приставать. Так и хочется опустить ладонь на ее коленку, которая вот уже тридцать минут ненавязчиво торчит из-под белого махрового халата.
Почти что застонал от удовольствия, когда ее ручка смело приласкала мою эрекцию.
— Встретимся через две минуты в душе, — ее томный шепот облизал мой слух, после чего Настя соскользнула с высокой для нее кровати и скрылась за дверью в ванную. Я был там раньше. Оставив на постели свой халат и боксерки, ворвался за ней, уже изнывая от предвкушения снова ощутить ее голенькую в своих руках!
— Широков, ты поспешил! — взвизгнула сексуальная ведьмочка, быстро спрятавшись под струи теплой воды.
Я сразу оказался там же, прижав ее к стене, склонился к эротичному розовому ушку любовницы и чуть прихватил его губами:
— Зачем тебе душ, Вагнер? Я не боюсь твоих месячных, с удовольствием испачкаюсь в них, — в подтверждение своих слов, которые уже не сказал, а хрипло выдавил из себя, нырнул рукой между ее ножек и погладил в том месте, где уже и без душа было достаточно горячо. Понял, насколько она уже была на взводе, когда после первых же движений моих пальцев в ее промежности, девчонка прикусила кожу у меня на груди и вонзила свои коготки мне в бицепсы. Услышав ее мелодичный, бархатный стон, сам чуть не затанцевал на месте от возбуждения. Я хотел ее, черт возьми! Хотел настолько, что даже если бы она отказала мне, выгоняла бы, не ушел, а просто изнасиловал бы свою непокорную любовницу! Посоревноваться и победить это желание, могло лишь то, чего хотел больше. Я опустился на колени перед ней и, убрав ее протестующие ручки, припал губами к пылающей впадинке между ножек Вагнер. Уже через секунду повинуясь ласкам моего языка, Настя доверилась мне и больше не отталкивала, а запустила пальчики мне в волосы, тем самым яростно требуя продолжения. На своей памяти не припомню хоть одну женщину, для которой я бы это хотел сделать или делал. Мне хотелось покорить Настю, доказать ей, что я лучший! Выбивать из нее стон за стоном, потому что звуки ее исступления были сексуальнее любого самого идеального тела, которое мне хоть когда-нибудь доводилось держать в своих руках!
И про секс она тоже была права. Отчасти. Я действительно занимался сексом только ради удовлетворения физических потребностей. С другими. С теми, кого заказывал на одну ночь. Если так подумать, то, пожалуй, Настя уже давно побила все рекорды по длительности моих отношений с кем-либо. Обычно даже не всегда до второго раза доходило.
Она взорвалась прямо мне на губы — доведя меня до предельной степени возбуждения! Ее сок оказался настолько эротично-волнующим, что я больше не стал ждать! Поднялся на ноги, развернул ее к себе кругленькой попкой и вбил свой уже взрывающийся от эрекции член между ее горячих ягодиц! Положив ладонь на кожу у нее под пупком, подтянул к себе, чтобы мои толчки ощущались ею еще ярче и сильнее. Сокрушил ее ударами и шлепками, пока не наполнил ее до краев! Напоследок же, она окатила меня волной второго своего извержения.
В спальню внес ее на руках. Мне так захотелось. Настя после всего цеплялась за мою шею своей ручкой и упиралась губками мне в район груди, все еще тяжело дышала, после полученного наслаждения в моих руках. Для меня же это неожиданно стало самой приятной наградой за вечер. И браслет, который болтался у нее на запястье, в правду стал чем-то невероятно сексуальным. Его таковым сделали две маленькие детали — то, за что она его получила и то, что это был единственные подарок, который она захотела принять от меня. Что-то мне подсказывало, что ничего другого она не примет. Ровно как косметику, присланную мной, как и цветы, как и что-либо другое.
Глава 27
Мне что-то снилось. Приятное, что ли. Поначалу. Пока в сон не ворвалась какая-то ерунда про Густава. Мы с ним спорили из-за того, что он мне изменил. Во сне, разумеется. Я его застала с бабой, та ржала надо мной, я попыталась ее убить, а потом чем-то тяжелым приложить и самого Вагнера. Гонялась за ним весь остаток сна, но так и не догнала. Ух, как же он меня взбесил! Скорее всего, именно поэтому проснулась резко, неприятно, с волнующим ощущением, что забыла сделать что-то очень важное.
Проснулась и мгновенно осознала, где нахожусь и с кем. Мой любовник, отреагировав во сне на шевеление ненавистной Вагнер, интуитивно прижал меня к себе еще сильнее. Да уж. Это меня в пору бить чем-то тяжелым. В наказание за измену. С другой стороны — это не измена вовсе. Я же в разводе.
И все равно чувствую себя, будто бы изменила.
В голове всплыла картинка о том, что я вчера как раз писала Густаву ответ на его сообщения, когда пришел надоедливый этот… который спит сейчас за моей спиной.
Черт! Месячные!
Вот уж теперь не стала ждать, быстренько высвободилась из его объятий и… с удивлением обнаружила, что чиста. Похоже… все закончилось. Как это? Стресс? Переживания? Встряски половой жизни? Опять что-то непонятное. Еще с полминуты поприкидывав эту тему в голове так и этак, забрала из душа свой халат, завернулась в него и тихонечко устроилась в кресле. Мне надо было дописать сообщение. Срочно! Сердцем чувствовала, что нельзя больше откладывать. Разумеется, вчерашний Широковский бред на тему, что он никому меня не собирается отдавать — серьезно воспринимать не собиралась ни на секунду. Побалуется еще денек-другой и отвалит, без зазрения совести забыв о том, что болтал мне в этом номере.
Рассудив так, все-таки набрала:
— Привет! Я получила все твои сообщения только сегодня — система глюканула. Все равно прости, что не ответила. Давай мы поговорим об этом после того, как я вернусь в город.
Нажала «отправить». Хотелось написать еще что-нибудь, слишком много, для того, чтобы писать. Судя по всему, Вагнер подумал о том же — мой телефон сразу же завибрировал. Пришлось быстро поднять трубку, чтобы звонок не дай бог не разбудил сладко спавшего за моей спиной миллиардера.
— Привет, Насть, чего не спишь? — ставший уже родным голос задел все мои самые исстрадавшиеся струны души. Дура я. Не смотря ни на что, все еще люблю его. Люблю и думаю вернуться. Это поняла в то же мгновение, как услышала его.
— Привет, просто не спится, — ответила шепотом.
— А почему ты шепотом говоришь? Вы с Наташкой так напились, что она заночевала у тебя в номере? Или ты заночевала у нее?
Густав знал о нашей с Наташей дружбе всегда. По сути, она была подругой семьи. Если я говорила, что уезжаю или ухожу с Наташей — он никогда не волновался. Забирал нас вечно отовсюду. И терпел ее звонки мне по ночам. Как-то в одной из ссор, сказала ему, что он должен молиться на Наташку — все, что не говорю в сердцах ему, высказываю сначала ей. Она меня отговаривает разводиться, успокаивает, и лишь тогда все претензии высказываю ему. Он это сразу оценил. Поэтому привык о Наташке заботиться, как о самом святом для меня человеке, всегда поощряя наши с ней посиделки. Едете пить? Так, сейчас в магазин тебя отвезу — у вас должно быть на столе все, что вы любите. Грибочки тебе, а Наташе шоколадку. Когда это, Насть, твоя Наташа без шоколадки пережить могла?
