— Конечно, конечно, я подожду в коридоре. Пообщайтесь.
Я продолжила стоять в позе тореадора, даже тогда, когда мы остались наедине. Уже этим вечером мне суждено узнать, что редактор дверь до конца не закрыла и следующие события в этом кабинете в полном объеме будут записаны на телефон, после чего переданы в скандальное телешоу. Это будет потом. А сейчас у меня по плану было высказать ему все, что накипело!
— Широков! Что это значит?! Ты зачем полез в мои дела?!
— И это твое приветствие, Вагнер? — парировал он, буравя меня серыми глазами. — Я тебя, вообще-то, почти неделю не видел. Могла бы и поцеловать ради приличия.
— Четыре с половиной! — мой рот ответил еще до того, как успела велеть ему захлопнуться.
— Так ты считала…
Его губы в одно мгновение оказались как-то чересчур близко ко мне, тут же опалив мою кожу знакомым горячим дыханием.
— Здесь считать нечего, — обиделась я, поглощая глазами эти губы.
Прижав меня к стене и навалившись всем сильным телом, Миша провел пальцами по моей спине, как будто позвав мое тело прогнуться под ними и загореться от желанных запретных ощущений.
— Я не лезу в твои дела, Вагнер, — сказал чуть хрипло миллиардер. — Я собираюсь сделать на тебе деньги. Но перед этим, я женюсь на тебе.
— Не женишься! Не женишься!! Не женишься…
Этот момент, когда я отдаюсь его поцелую и тону в его объятиях, а затем кладу свою жадную руку пониже спины моего любовника будут крутить и крутить по телевизору. Раз за разом увеличивая мои пальчики на его крутой ягодице и при этом обсуждать — это просто секс или нечто большее. Вечером же Густав позвонит мне. И я уже не буду отнекиваться. Придется сознаться в своем грехе, который я совершаю прямо сейчас в издательском доме. Но как же, черт побери, это было приятно, вновь после длительной разлуки почувствовать Широкова рядом. Твою же мать… такие долгие четыре с половиной дня…
— Идем, ты обещала мне, что эти выходные проведешь у меня дома.
— А как же мой редактор? — посмотрела на него с недоверием.
— Идем, с ней уже разговаривает Артур, мой помощник. Мы уже все решили. К твоему сведению, ты только что продала мне свою душу, Вагнер!
Он утащил меня в свою машину, которая отвезла нас обоих за город, в резиденцию, что тоже не раз уже показывали по телеку. Теперь и я сама оказалась здесь. Всю дорогу, как последняя романтичная идиотка провела у него подмышкой. Я зверски соскучилась по его теплу. И по его запаху.
Эпилог
— Широков! Отвали! Я не выйду за тебя замуж! Как ты себе это представляешь?! У меня есть сын. Еще скажи, что ты будешь относиться к нему так же, как и к своему родному ребенку. Отстань и забери свои бумажки!
— Так. Широкова. Ты подпишешь эти бумажки. А что касается Олефа, я не знаю, как буду к нему относиться — ты до сих пор не дала мне с ним познакомиться. В остальном, обещаю, что буду уважать его отца и их отношения. Парень уже большой, я думаю, мы с Вагнером договоримся, с кем и когда Олеф будет жить.
— Ты уже все решил, да? Только ты просчитался, Широков! Я еще ничего не подписала и даже не прочла.
— За тебя это сделал твой адвокат, Широкова. Я все решил, потому что нормальный мужик так и должен поступать. И ты очень ошибаешься, наивно полагая, что восемь месяцев, это большой срок. Они пролетят очень быстро, а уж тогда ты ответишь мне за все свои острые словечки!
— Через восемь месяцев я уеду туда, где ты меня не найдешь! И убери свои руки!
— Через восемь месяцев, Широкова, ты будешь такая большая, что тебя ни один самолет не возьмет на борт. Уж Эльвира об этом позаботится.
— Твою же…
— Не трогай мою мать. Кстати, она передавала тебе привет. Заедет на днях. Просила приковать тебя наручниками.
— Да вы что, сговорились все?!
— Сговорились, сговорились. Широкова. Настя…
