– Если верить стихотворению, лев убил сына, – произносит Малин. – Но сын же жив.
Она кивает на снимок на экране компьютера.
– Знаю, может, не надо понимать стих буквально. Может, это все символы. Может, только кажется, что он мертв, потому что в коме.
Входит Дайте.
– Мы ее нашли. Я говорил с прокурором. И с криминалистами. Наши айти-эксперты изучат блог, но они уже вычислили его владельца. Это Сюзанна Бергдорф.
В комнате повисает тишина.
– Сюзанна?
– Она только называет себя Ракель, – хмыкает Дайте. – Сюзанна Бергдорф родилась и выросла во Флене в Сёрмланде. В юном возрасте подавала надежды как пловчиха. Вдова, мать сына-инвалида Юнаса. Муж скончался от воспаления легких четыре года назад. До несчастного случая с сыном она работала в аптеке. Сына сбила машина. Водитель скрылся с места происшествия. Родители давно мертвы. Отец был священником в Шведской церкви, мама – домохозяйкой. Развелись, когда Сюзанна была ребенком. Я получил также контакты ее психолога и одного из друзей. Судя по всему, она проходила курс психотерапии.
– И где она сейчас?
– Вот в этом-то и проблема, – вздыхает Дайте, опускаясь на стул. – Мы не знаем. Она зарегистрирована по адресу, на который приходит почта, но там никто не живет. Дом пустует уже больше года. Каждый месяц она забирает пособие и страховые платы через банкомат в центре Ханинге. Мы запросили видео с камеры наблюдения.
– Итак, – объявляю я и подхожу к доске. Беру маркер и начинаю писать: – Мы можем связать три жертвы по ДНК.
Я пишу имена Юханес Ахонен, Виктор Карлгрен и Улле Берг на доске. Обвожу их в круги.
– По словам свидетелей, Улле Берг связан с Ракель-Сюзанной.
Я пишу «Ракель-Сюзанна», обвожу кругом и соединяю стрелочкой с Улле Бергом.
– Тела были найдены к югу от от Стокгольма. Их вполне могли сбросить в море в Стувшере. Именно там, по словам матери пропавшего мальчика, и жила Ракель.
– Той, которую спугнула та беременная девчонка? – уточняет Дайте.
– Да. Она говорила, что сын работает в Стувшере. А это недалеко от Ханинге.
– Именно так, – кивает Дайте. – Но Сюзанна и Юнас Бергдорф там не зарегистрированы Мы уже проверили.
– Ракель тоже там нет, – добавляет Малин.
– Они там могут жить и без регистрации, – возражаю я.
Взгляд Дайте устремлен на снимок Улле Берга. Он сунул в рот зубочистку и механически жует.
Я рисую круг рядом с Ракель и пишу внутри «Лев».
– Сюзанна – ключ ко всему. Найдем ее – найдем и льва.
– Если он существует.
– Профиль убийцы указывает на мужчину, – поясняет Малин. – Насилие, то, как избавились от тел, все указывает на это.
– В любом случае нам надо найти Сюзанну.
Я возвращаюсь к ноутбуку и показываю всем фото.
Темное море, гладкие скалы. Маяк в лучах заходящего солнца. Силуэты тощих сосен на фоне синего неба.
– Я попробую связаться с психологом, – говорю я. – Гуннар, можешь попросить Малика выяснить, где сделаны снимки?
– Маяк, – кивает Дайте, вытаскивая зубочистку изо рта и наклоняясь к экрану. – Маяк нам поможет.
– Вот именно. Его видно на многих снимках. В Стувшере наверняка только один маяк. Попроси Малика помочь. И попроси коллег поехать в Стувшер пообщаться с местными жителями. Кто-то должен ее знать.
Дайте кивает, кидает зубочистку в мусорную корзину и выходит из конференц-зала.
Пернилла
Мы въезжаем в гавань в Стувшере.
Стина вращает руками, которые все в пигментных пятнах, а ее сосредоточенный взгляд устремлен на причал. Я бросаю взгляд на заднее сиденье, где Бьёрн грызет грязные ногти.
На часах начало одиннадцатого.
Вода все еще несет память о ветре и волнениях открытого моря. Они по-прежнему запечатлены в его исполинском теле – тяжело вздымается морская гладь, а волны с удивительной силой обрушиваются на камни.
Небо ярко-синее. Воздух свежий. Над водой легкая дымка тумана. Скалы гранитным ожерельем выстроились на горизонте. Пахнет илом, смолой и свежесваренным кофе. С лодок, пришвартованных в гавани, доносятся смех и разговоры.
Меньше чем через час Ракель приедет на встречу с Тео, бросившим гимназию и нуждающемся в подработке.
Тео на самом деле Бьёрн, но мог быть и Самуэлем.
Я смотрю на гавань и пытаюсь решить, где лучше припарковаться, чтобы не упускать Бьёрна из вида во время встречи. Мы со Стиной останемся в машине, но нельзя, чтобы Ракель нас заметила.
– Может, там? – спрашивает Стина, показывая на продуктовый магазин. – Там уже стоят две машины, так что мы не привлечем внимания. И оттуда хорошо видно причал и дорогу.
– Ты права, – говорю я.
Бьёрн молчит, но я слышу, что он продолжает грызть ногти.
Я паркуюсь, мы идем в магазин и покупаем безумно дорогой кофе с молоком из каких-то индийских орехов, садимся обратно в машину и ждем.
– Не понимаю, как этот магазин не разорился, – комментирует Стина по возвращении в машину. – Ассортимент просто ужасен. Куча странных продуктов и веганской фигни. Кто это покупает? Уж точно не наши покупатели. И пол у них грязный. А сотрудники глядели в мобильные телефоны вместо того, чтобы помогать клиентам. А эти льняные передники – только пустая трата денег.
Она фыркает и снимает солнечные очки.
Время тянется.
Проверяю мобильный, но сообщений нет, на дисплее пусто. Видно только фото нас с Самуэлем, сделанное прошлым Рождеством.
На этом фото он безумно похож на Исаака: узкое лицо, выразительные темные глаза, высокие скулы, изгиб верхней губы.
«Обещаю, я верну тебе отца, – думаю я, поглаживая фото на дисплее указательным пальцем. – Только вернись домой. Я сделаю все что угодно, только бы ты вернулся».
Часы на мобильном показывают без четверти одиннадцать. Я поворачиваюсь к Бьёрну:
– Ты готов? Если нет, можем повторить легенду еще раз. Повторение не помешает. Если хочешь, конечно.
Бьёрн вынимает палец из рта и встречается со мной взглядом.
– Все в порядке, – отвечает он. – Я поговорю с ней, а потом вы поедете за ней следом. Это несложно.
– И не рассказывай ей никаких личных сведений. Ни твое имя, ни номер телефона, ни…
– О’кей, – вздыхает Бьёрн, – с какой стати мне это делать?
Я поднимаю глаза к небу – этому безумной красоты синему своду, отделяющему нас от Него. Кладу телефон рядом с коробкой передач, делаю глоток омерзительного кофе и смотрю на гавань. Смотрю на туристов с тележками, нагруженными канистрами с водой, сумками-холодильниками и пакетами с продуктами, и на женщин, заходящих в магазин, чтобы купить «фигни», как выразилась Стина, – гранатово-яблочный сок, засоленную с можжевельником форель, тахини или веганских салатов.
