– Ну же! Ну же! – закинув ногу за ногу, немного поежился и уселся удобнее Супонев.
Девушка, облизывая губы, принялась ласкать свою грудь, сама от этого возбуждаясь.
Вот для этого она и была нанята господином Супоневым, который любил смотреть, как девушки возбуждают сами себя, занимаясь мастурбацией.
– Пошевелись, пошевелись, – приказал Супонев, и девушка раздвинула ноги еще шире.
Кроме черных ажурных чулок и такого же ажурного пояса белья на ней больше не было.
Супонев зажег в салоне свет, чтобы лучше все видеть.
«Да, действительно, никакая она не блондинка». Волосы на лобке были иссиня-черными и даже поблескивали.
Супонев, держа сигарету в правой руке, протянул левую и провел ребром ладони по ее лобку.
– Да двигайся ты быстрее, крошка! А то замерзнешь. Спишь ты на ходу, что ли?
Девушка Марина или Жанна, мужчину это не интересовало, продолжала мастурбировать свою грудь, кончиками пальцев оттягивая набухшие твердые соски, и сама, наклонив голову, пыталась их лизнуть.
– Ну что, уже набухли?
Супонев переложил сигарету из одной руки в другую и кончиками пальцев потрогал набухший твердый сосок, а затем провел ребром ладони по ложбинке между грудями девушки. Та сладострастно выгнулась, подалась вперед, и толстый палец Супонева оказался у нее во рту – в мокром и горячем. Девушка принялась покусывать палец Матвея Гавриловича так, словно бы это был не палец, а член.
А Супонев смотрел, смотрел как-то равнодушно, привычный ко всему, хотя уже понемногу начинал возбуждаться.
– Ножки, крошка, разведи пошире. Еще, еще, вот так. А теперь пальчиками. Шевелись, шевелись.
Рука девушки скользнула вниз, ко влагалищу, и пальцы принялись массировать клитор.
Супонев смотрел на розовое, набухшее лоно, похожее на разрез бифштекса с кровью.
– Ну же, ну! Быстрее, быстрее! А теперь давай сюда, хватит себя развлекать, немного развлечешь меня.
Супонев взял девушку за голову и чувствуя ее показное сопротивление, наклонил вниз к своему члену.
– И смотри, крошка, если хоть капля упадет мне на брюки, тебе несдобровать, поняла?
– Поняла, поняла, дорогой, – проворковала в ответ, сглатывая слюну, наполнившую рот, девушка.
Ее пальцы умело расстегнули молнию, затем брючный ремень. Супонев немного приподнялся, чтобы девушка смогла приспустить его трусы. Она ткнулась лицом в его густую поросль, ее язык быстро шевелился, а пальцы сжимали и щекотали мошонку.
– Ну, ну, быстрее! – приговаривал Матвей Гаврилович, полуприкрыв глаза, сжав рукой упругую грудь девушки, время от времени надавливая на отвердевший сосок, такой набухший и желанный. – Торопись, торопись, крошка. А вот сейчас не торопись.
Член хозяина был хоть и большой, но на удивление вялый. Девушка продолжала одной рукой мастурбировать свой клитор, а второй – член хозяина. Понемногу, по миллиметру, пещеристое тело члена Супонева наполнялось горячей кровью, и член понемногу твердел, то и дело оказываясь во рту девушки, в горячем, полном слюны.
– Вот теперь шевелись.
Пещеристое тело члена наполнилось кровью, и он стал таким большим, что едва вмещался во рту.
– Глубже, глубже засасывай, крошка. Еще глубже…
Супонев чувствовал, как его член проникает чуть ли не в горло, едва ли не касается гланд.
– Ой, как хорошо! Молодец, молодец, крошка, получишь дорогой подарок. Только сделай так, чтобы я хорошо кончил, очень хорошо и очень много. И желательно, чтобы вся сперма попала мне не на брюки и не на живот, а тебе в горло. Поняла?
– Да, – послышалось снизу, и Супонев прижал к своему паху голову девушки еще плотнее.
Она дернулась, явно чуть не задохнувшись.
А Супонев блаженствовал. Сигарета в его руке еще дымилась, он поднес ее ко рту, сделал глубокую затяжку, а затем выпустил дым в перепутанные волосы девушки. Машина мягко покачивалась, как большая кровать.
– Ну а теперь давай, повернись. И сядь на него, сядь. И только не во влагалище, нет. Я этого не хочу, мне это надоело. Смажь свою задницу, смажь свой задний проход, я хочу туда.
Девушка принялась смазывать, извиваясь, свой задний проход, а затем перебралась на колени к Гапону и умело протолкнула огромный член своего любвеобильного хозяина себе в зад.
– Ой, как хорошо! – приговаривал Матвей Гаврилович, одной рукой сжимая упругую грудь девушки, а другой держа сигарету. – Да двигайся ты, черт подери! Сидишь, как курица на шестке! Двигайся!
Девушка принялась двигаться, упираясь руками в потолок салона.
– Вот так, вот так. А теперь встань и бери снова в рот. Давай! Я сейчас, кажется, кончу.
И действительно. Девушка, опустившись на колени, принялась быстро мастурбировать член Супонева двумя руками, держа головку у себя во рту, время от времени несильно ее покусывая. А затем Супонев взял девушку за волосы и отвел ее голову на несколько сантиметров в сторону. Сперма брызнула прямо ей в лицо.
А она продолжала мастурбировать.
– Тише ты! Тише, стерва! – ласково пробурчал Матвей Гаврилович, засовывая член поглубже в рот своей подруге. – Ну вот и все.
Как хорошо, как спокойно!
«Всегда после тяжелых разговоров о политике, о законах и налогах хочется хорошенько потрахаться. Вот я и развлекся», – подумал Матвей Гаврилович, теряя всяческий интерес к своей попутчице.
А та снизу заглядывала в глаза хозяина, слизывая розовым языком перламутровую сперму со своих накрашенных губ.
Супонев взглянул на член. Член тоже был изрядно перепачкан темно-красной помадой, словно бы на нем были следы побоев.
– Вытри хорошенько.
В руках девушки появилась салфетка. Она тщательно вытерла член своего хозяина. Супонев натянул трусы, а затем застегнул штаны.
Девушка привела себя в порядок еще быстрее.
У нее на это ушло лишь пару минут. Застегнула косую молнию, закинула бретельки на плечи, поправила чуть сползший пояс и обтянула коротенькое платье.
– Это хорошо, что ты не носишь трусики, – сказал Супонев, сунув руку под юбку девушке. – Это очень хорошо. Хочешь, я с тобой немного поиграю? – и согнутый крючком палец Супонева принялся ласкать клитор девушки.
Той уже явно не хотелось никакого секса, она устала. Но тем не менее, девушка прекрасно понимала, что должна сыграть свою роль до конца. И она принялась закатывать глаза, стонать, скрежетать зубами и урчать, как кошка, которой гладят живот.
Наконец она издала сладострастный стон, такой сильный, что Супоневу это даже немного не понравилось. Его всегда коробило неестественное проявление чувств, даже эротическое. Он выдернул руку и абсолютно спокойно вытер палец о шелковую подкладку шубы. Затем открыл бар, плеснул себе в стакан виски, и, набрав в рот, сполоснул зубы. А затем немного подумав, сглотнул – не выплевывать же на пол дорогой напиток!
