– Хрен его знает! – Борщев впрыгнул в командирский «Уазик», начисто забыв о субординации. Иваницкий влез следом. – Быстро к гостинице! – крикнул он шоферу.
Тот, понимая, что случилось нечто из ряда вон выходящее, не жалея машины, погнал ее к речке. Не доезжая до гостиницы метров сто, подполковник Борщев распорядился:
– Стой! – и прямо на ходу выпрыгнул из машины. Иваницкий бежал за ним, еле поспевая.
Возле костра веселье было в самом разгаре.
Девицы плясали вместе с офицерами из ГРУ.
Отсутствие Борщева, казалось, никто и не заметил, кроме солдата, присматривавшего за костром и мангалом.
– Ну что, появлялся майор? – бесстрастным голосом спросил Борщев у солдата.
Тот пожал плечами и быстро проглотив кусок мяса, заложенный за щеку, сказал:
– Не было его пока, товарищ подполковник.
– Куда же он мог подеваться? – Иваницкий быстро осмотрелся и заспешил к гостинице.
Вместе с Борщевым они поднялись к номеру. Сомнений в том, вернулся ли майор, не оставалось. Дверь номера нараспашку, на кровати сидела вконец очумевшая от спиртного и перепуга Танька.
– Был майор? – спросил Иваницкий.
Та развела руками, что-то слабо пролепетала про то, как ей плохо.
– Пошла вон! – закричал на нее Иваницкий, но Борщев тут же остановил его.
– Погоди, не паникуй, может ничего и не произошло.
Он наклонился, вплотную приблизив свое лицо к лицу девушки, и холодным, как ночная вода голосом, произнес:
– Залезь под одеяло и лежи.
– И что? – растерялась Танька. – Что мне лизать?
– Себе задницу! Кыш, дура! Придет майор, делай вид, что ничего не видела, дрыхла, как кошка.
– Хорошо, хорошо, – на всякий случай закрывая лицо руками пробормотала Танька и на четвереньках поползла к огромной двуспальной кровати.
Борщев быстро подошел к телефонному аппарату и поднял за шнур сломанный штекер, показал его полковнику.
– Видишь, гад, что сделал?
– А может так и было?
Борщев пожал плечами:
– Черт его знает! Не проверял.
– Другой раз умнее будешь.
– А может он по пьянке сломал телефон?
– Надеюсь, так оно и было.
Начальник полигона и его заместитель спустились в холл и стали думать, что делать дальше.
А через четверть часа из кустов, окружавших гостиницу, выбрался Кудин. Он уже заприметил командирский «Уазик» Иваницкого и понял, об его отсутствии уже известно. Поэтому он и не стал подходить к гостинице со стороны котельной. Там его могла ждать засада.
Не стал он и прятаться. Пьяно пошатываясь и время от времени матерясь, он поднялся на крыльцо, долго дергал дверь не в ту сторону, а затем увидел в холле подполковника Борщева и полковника Иваницкого, принялся размахивать руками.
– Борщев, где ты был? – тут же закричал он прямо в лицо Борщеву, когда тот открыл дверь. – С ног сбился тебя искать. Хрен на вашем полигоне сориентируешься! Вышел по…ать – подышать, а вернуться.., звезды, луна, поле… А мне еще так хреново! Шел, шел, нигде гостиницы нету!
– А как ты вышел, майор, из гостиницы?
Кудин хитро улыбнулся и приложил палец к сморщенным после купания губам:
– Эту вашу сучку закрыл, чтобы не убежала, а сам сиганул через окно.
– Зачем? – изумился Борщев.
– А хрен его знает! Меня всегда, когда напьюсь, на подвиги тянет. Вот и сейчас потянуло. Пошли еще выпьем? – и майор Кудин, обняв полковника и подполковника за плечи, потащил их к лестнице. – Идем, ребята, однако живем.
Те особо не сопротивлялись. Перед дверью майор остановился и начал рыться в карманах.
На пол упали ручка, зажигалка, пачка сигарет.
Все это Кудин зло отбрасывал носком ботинка.
– Где же этот долбанный ключ? Ведь в карман же клал! А, может, и в двери оставил? С той стороны?
– Ладно, дверь открыта, – сказал Борщев. – Мы уж тут перепугались, думали потянуло купаться, утонул еще…
– Что я – дурак – без спасательного круга или без бабы ночью купаться?
Майор ввалился в номер и уставился на спящую девушку.
– Эй, вставай, водку будем пьянствовать и безобразия нарушать!
А подойдя к столу, майор Кудин с чувством выполненного долга взял в руки бутылку водки и приложился к горлышку. На этот раз пил он по-настоящему, снимая нервное напряжение и показывая начальнику полигона свою удаль.
Затем, выпив водки и икнув на всякий случай, он отдал бутылку Борщеву, а сам подошел к кровати, сбросил ботинки, ухватился за край одеяла и стащил его на пол. Девушка лежала в чем мать родила.
– Вставай, что разлеглась! – сказал Кудин, пьяно качнувшись, садясь на край и хлопая девушку по теплому заду. – Я уже в форме.
Танька подвинулась и, поджав ноги, прикрылась подушкой.
– Вылезай, вылезай, они тебя всякую видели. Не стесняйся.
– Вылезь, – поддержал и Борщев.
Танька быстро накинула на плечи махровый халат. Она поняла, опасность миновала и, скорее всего, начался новый этап загула.
Тем более, что появился абсолютно трезвый полковник Иваницкий.
– К костру пойдем или как? – поинтересовался хозяин полигона.
– Можно и к костру, а можно и прямо здесь.
– Тогда к костру, – полковник поднялся, а майор Кудин взял за локоть девушку.
– Пошли, Татьяна, пошли.
– Оденусь!
– На хрен.
– Почему?
– Все равно раздену.
– Комары закусают.
– Всю кровь из тебя они не высосут.
– Снова будем нырять? – на всякий случай поинтересовалась девушка.
– Будем, ласты с собой бери, чтобы подольше под водой сидеть, или акваланг. Нет, акваланг – отставить. У него патрубок, значит, рот занят, а безо рта, на хрен ты мне сдалась.
Кудин и Татьяна вышли из номера, а Борщев присел на корточки у кровати, а затем наклонился, взял один ботинок майора Кудина и поднес его к лицу, стал принюхиваться.
В рубчиках подошвы был мазут, смешанный с побелкой. Это был именно тот мазут, которым смазывали цистерны, хранящиеся в подземном складе.
Подполковник Борщев мгновенно протрезвел. Конечно, мазута на полигоне хватало, но такого, смешанного с побелкой, не было нигде, кроме подземного хранилища, где прятались цистерны с техническим спиртом.
На всякий случай, чтобы убедиться в том, что ошибки нет, ногтем указательного пальца подполковник Борщев провел по глубокому рубчику протектора. А затем понюхал.
