– Тут есть деревня, Большая Слобода называется, так вот, заедем туда, а потом в Смоленск.
– Это хорошо, – склевывая вилкой зеленые горошины с блюдца, пробормотал водитель, но вставать из-за стола не собирался, явно чего-то ожидая.
Никита сунул руку в задний карман своих джинсов и вытащил толстый бумажник.
Он развернул его, и водитель увидел, что в бумажнике лежит пухлая пачка новеньких долларов, никак не больше тысяч пяти. Одна из бумажек легла на стол, банкнота была почти такого же цвета, как и горошина на блюдце.
Рука водителя в темных пятнах солярки и мазута быстро накрыла банкноту. И словно бы к ней прилипла, перекочевала в глубокий карман галифе, – Когда едем? – водитель «КамАЗа» посмотрел на часы так, словно бы он спешил.
Ему в голову тут же пришло самое простое из всевозможных объяснений своей задержки.
Он скажет, что с двигателем случилась какая-то ерунда и ему пришлось ремонтироваться прямо в дороге. А то, что с двигателем его машины могло случиться все что угодно, в гараже знали все. И никто этому не удивится.
– Так куда едем, командир?
– Сразу в Слободу.
– Ну что ж, давай поедем в Слободу.
Каково же было удивление водителя «КамАЗа», когда он увидел на площадке перед забегаловкой черный джип с московскими номерами и двух здоровенных мужиков. Водитель тут же понял, что предчувствия его не обманули и перед ним самые что ни на есть настоящие бандиты – такие, связываться с которыми наверняка опасно. И тут уже не спасет ни нож с выкидным лезвием, ни монтировка. Эти застрелят, не моргнув глазом.
Тем более, водитель, служивший когда-то в Афганистане, заметил у мужиков наличие оружия. Вернее, он заметил у одного из них, у Малыша, желтый ремень кобуры. – «Да, влип, – подумал водитель, но деньги были уже взяты и отказываться – поздно. – А может ничего и не будет», – постарался успокоить себя водитель и поскреб небритую щеку.
У него имелась куча долгов. Он должен двести баксов своему соседу и время отдачи долга безбожно просрочил. Сосед косился, но пока еще с претензиями и разборками домой не приходил.
"Вот если сегодня заработаю, сразу же отдам. Пусть, падла, задавится, крохобор несчастный! "
– Я поеду с тобой, – сказал Никита, подошел к «КамАЗу» и попробовал открыть дверцу.
– Погоди, ключ у меня.
«А может забраться в машину, запустить двигатель и дернуть?» – подумал водитель, которого звали Прохор, а фамилия у него была Иванов.
Но немного повозившись в кабине, Прохор понял, деваться некуда – на джипе догонят в два счета, еще и по колесам могут выстрелить. И он открыл дверь.
Никита быстро забрался и уселся рядом.
– Солярки у тебя хватит туда и назад?
– Солярки хватит, только вот мотор барахлит… Что-то с поршнями, а может кольца накрылись. Честно говоря, не знаю. До Смоленска я дотяну, а вот в Слободу да назад могу и не доехать.
– Доедем, доедем, – успокоил Никита и на его лице появилась нехорошая улыбка, злая и презрительная. Прохору от этой улыбки даже стало немного не по себе.
– Что за груз везти будем, командир?
– Приедем на место – увидишь. Груз так себе, ничего. Много места не занимает, но тяжелый.
– Аккумуляторы или, может, медь?
– Приедем на место – увидишь. Не задавай лишних вопросов, а то знаешь, что стало с одним любопытным, который все спрашивал – что, да зачем?
– Знаю.
Черный джип быстро обогнал «КамАЗ» и поехал впереди. Никита успел перекинуться со своими парнями парой-тройкой фраз.
– Поглядывайте за нами, – попросил он. – И если что, то предупредите.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Малыш.
– Гаишники, менты, да мало ли чего! Всякое может быть в дороге.
– Понял, предупредим.
Пока Никита разговаривал с Прохором Ивановым, Малыш сходил в придорожное кафе и купил три бутылки водки. Он вынес, держа их под мышкой, в простом целлофановом пакете. Бутылки были положены на заднее сиденье джипа, и они позвякивали, когда машина подпрыгивала на неровностях дороги.
– Неплохо было бы сейчас вмазать, а Малыш? – сказал Пастух, кивнув в сторону заднего сиденья.
– Неплохо было бы. Но ты же знаешь, я не пью за рулем.
– Что, никогда?
– Никогда. За это меня Матвей Гаврилович и держит на работе.
– Я тоже на работе пить не люблю. А вот сделаешь дело – и можно расслабиться.
Правда?
– Конечно можно. И с девочками желательно. Какие бабы к шефу ходят! Вот с такими бы поразвлечься.
– Попроси, может и тебе даст.
– У меня денег не хватит рассчитаться с такими.
– То-то и оно. Его бабы и наши – это две большие разницы, – сказал Пастух, облизав пересохшие губы.
«КамАЗ» начал сбрасывать скорость.
– Что это с ним? – спросил Малыш, глядя в зеркальце заднего вида.
– Наверное, решил остановиться.
Дорога поднималась в гору. До поворота на Слободу, как свидетельствовал знак, было два с половиной километра.
– Малыш, ты сейчас сядешь в «КамАЗ» и сделаешь все как положено. Понял меня?
– Да, понял, – ответил Малыш Никите.
Прохор Иванов явно не понимал, что сейчас должно произойти. Но повиновался приказу Никиты, понимая, что его согласие или отказ ровным счетом ничего не значат. Он уже жалел, что вообще ввязался в эту историю и взял деньги. Но выхода не было.
Минут через сорок Никита с бутылкой водки подошел к Прохору Иванову и сказал:
– А сейчас ты выпьешь до дна всю бутылку.
– Да ты что, командир, с ума сошел?
– Я сказал, – тоном не терпящим возражений, буркнул Никита, подавая бутылку.
Прохор отковырял дрожащими пальцами пробку и, понимая, что лучше делать так, как ему велят, припал к горлышку. Водка из бутылки начала медленно переливаться ему в рот. Он выпил ее за два приема, а затем закурил. Как раз в это время взревел мотор и «КамАЗ» тронулся с места.
– Куда это они? – спросил Прохор у Никиты.
– Не переживай, сиди.
Джип стоял на обочине, за рулем на месте Малыша сидел Пастух. А Никита и Прохор Иванов сидели на траве рядом с джипом, на пыльной придорожной траве.
Малыш увидел «рафик», который несся с горы. Скорость была где-то километров девяносто.
– Ну и гонит! – пробормотал Малыш, вдавливая в пол педаль газа и разгоняя тяжелый «КамАЗ».
Машины шли навстречу друг другу. «КамАЗ» поднимался в гору, а «рафик» мчался с горы.
Когда между машинами оставалось метров пятнадцать, Малыш резко повернул в сторону, загораживая рафику дорогу. Водитель «рафика» вильнул, «КамАЗ» зацепил его своим бампером, и «рафик» полетел в кювет, на ходу переворачиваясь и грохоча измятым железом. Посыпались стекла, послышался истошный крик, который потонул в лязге и скрежете металла.
